Громко квакнул клаксон, и она начала читать.
Первые слова вывалились из нее заиканием, потом полились свободно. Она сосредоточилась на странице – на белой бумаге и темно-серых словах. Потом окружающее растворилось, остались только книга да собственный голос.
Сказки всегда уносили ее далеко, и сейчас она позволила себе то же самое.
Она вообразила, как девочкой-подростком пинает скалу в конце сада, а Зельда в разлетающемся платье кружится на траве. Вообразила, как ползет по полу библиотеки, изображая нападение Тигра на Единорога, а Зельда иллюстрирует сюжет, скрючив пальцы-когти. Ощущение покоя овладело ею, согрев кожу, как солнце сквозь окно. Сердцебиение успокоилось, она почувствовала прилив сил, как будто слова проникали в кости и укрепляли их.
Она читала, и сказка будто обретала новую жизнь, свою собственную. Это был уже не отсвет детства и того, что происходило в семействе Стормов. Это была просто история, которой хочешь с удовольствием поделиться.
Дочитав, она закрыла книгу почти с грустью – от того, что все так быстро кончилось. Она выждала секунду и сказала:
– Спасибо вам, что слушали.
Она стукнулась коленом о микрофонную стойку – громкоговорители взвизгнули.
Зельда заранее прилепила сзади к переплету желтую записку: «Читай меня, я твоя». Дрожащей рукой Марта опустила книгу на газон и отступила в сторону.
Гарри начал аплодировать первым, картинно хлопая в ладоши. Девочки замахали помпонами над головой. Один футболист незаметно смахнул пальцем слезу.
Когда Марта уходила с поля, сердце опять зачастило, но теперь уже не от страха. Если бы ей понадобилось назвать причину, она сказала бы, что от гордости – что смогла читать перед такой толпой, что выполнила желание бабушки.
Снова раздались аплодисменты, сперва тихо, потом громче. Марта оглянулась и увидела, что футболист поднял книгу и открыл.
Зельда ждала ее.
– Поздравляю, – сказала она со слезами на глазах. – Ты была великолепна.
Марта кивнула. Раз в кои веки она и сама так чувствовала.
– Ты была и-зу-мительна.
– Спасибо. – Марта закрыла глаза и послушала шум толпы и скандирование девочек с помпонами. Она ощущала тепло в груди и легкое покалывание в пальцах рук и ног. С улыбкой открыла глаза: Зельда одобрительно кивала ей:
– Что, пойдем? Гарри приготовил нам торт.
Марта взялась за спинку ее кресла и стала его поворачивать.
– Торт – это очень мило, но раньше расскажи мне, что обещала, – решительно произнесла Марта. – Про эту книгу.
Глава двадцать седьмая
Воздушный змей
Выйдя со стадиона, Марта, Зельда, Уилл и Роуз спустились к берегу. Зельда пообещала рассказать историю книги, но не на стадионе, а где-нибудь в тихом месте. А Марте хотелось пройтись, немного остыть после выступления.
Пока они спускались по склону, Марта все время боялась упустить кресло Зельды – оно покатится, как гоночная машина на Гран-при. Поэтому она крепко держалась за спинку, а каблуки твердо ставила в землю – действуя так же, как с перегруженной магазинной тележкой.
Уилл и Роуз, все еще смущенные после теткиного выступления на стадионе, убежали вперед.
Перед статуей русалки Марта с Зельдой остановились. Марта всей грудью вдыхала морской воздух, стараясь остановить адреналиновую дрожь в теле.
– Ну, расскажи теперь про «Синее небо», – тихо попросила она.
– Расскажу. Но сперва хочу посмотреть на табличку. – И, шевеля губами, стала читать про себя имена рыбаков. – Кажется, «Пегас» только вчера утонул. Я так ясно все помню.
– Ты там была?
– Я узнала на другое утро. Шла по берегу, услышала крик чаек. Но когда подошла, поняла, что это люди плачут. В море плыла спасательная лодка. Помню, какой яркой, оранжевой она была на серых волнах. Две лодочки кружили и кружили, словно вокруг сливного отверстия в ванне. – Она повертела пальцем.
Марта поджала губы, рисуя себе эту картину.
– Ты знала кого-нибудь из тех рыбаков?
Зельда не сразу ответила.
– Немного знала Сигфрида Фроста – он, по-моему, спасся. А еще Дэниела Маклейна. Ему было всего двадцать лет, бедный мальчик. Твоя мама тоже его знала.
– Сигфрид так и живет в Сэндшифте, – Марта посмотрела в сторону маяка. Она попробовала – безуспешно – представить себе этого седобородого отшельника молодым человеком. – Он был, наверное, одних лет с мамой, когда это случилось.
– Такой молодой, – отозвалась Зельда. – Твоя мама была немногим старше, когда вышла замуж.
– Я знаю. Нашла их брачное свидетельство, когда убирала дом. Я не знала, что она была уже беременна мной, когда шла к алтарю.
Зельда помолчала.
– Откуда ты знаешь?
– Сопоставила даты. Думаю, не потому ли папа бывал суров со мной, что вынужден был жениться.
– Хм. – Зельда поджала губы и посмотрела на море. – Времена были другие, а твой отец был человек сложный.
Они задержались перед статуей на несколько минут. Ветер теребил волосы Марты и трепал платок у Зельды на голове. Морские брызги оседали у них на щеках.
– Про книгу… – напомнила Марта. – Ты обещала рассказать.
Зельда повернула кресло к морю, оставив статую за спиной.
– Когда я уехала из Сэндшифта, мне захотелось вообще расстаться с Англией. Родители Джины пригласили меня к себе в Финляндию.
– Ты с ней так давно знакома?
Зельда кивнула.
– Вся ее семья очень хорошо ко мне отнеслась. Приняли меня как свою. Первое время я страшно тосковала. По Англии, по Бетти оставленной. – Она потерла нос. – Но Джина терпела мои приступы мрачности. Она считала, что мне надо чем-то занять ум, и говорила, что писательство – хорошая терапия. И вот однажды купила мне альбом для вырезок и предложила наклеивать в него разное. У меня сохранились кое-какие сказки, которые ты для меня сочиняла, я их вклеила. И сразу стали вспоминаться другие. Те, которые я для тебя сочиняла. И те, которые твоей маме рассказывала и которые она со мной сочиняла. Я их записала. Конечно, не в точности. А то, что удавалось вспомнить.
Джина хорошо рисует, хотя сама этого не признает. Однажды, когда у меня было плохое настроение, она села рядом и нарисовала черного дрозда. И приклеила рядом с одной твоей сказкой – «Девочка-птица». После этого неделями и месяцами она рисовала все новые картинки: русалку, кукол, соловья. Мы с ней заполнили весь альбом.
Зельда умолкла и подтянула одеяло на коленях, затем продолжила:
– Джина знала местного печатника и, когда альбом мы заполнили, попросила воспроизвести в виде книги. Она заказала пятьдесят экземпляров на мой день рождения – это был изумительный сюрприз. Прошлое она превратила для меня во что-то прекрасное. Чтобы я могла без страха смотреть в будущее. Она изумительная женщина. Перед тем как уехать в Америку, мы раздали экземпляры нашим друзьям и родным Джины. А чтобы тебе дать книгу, по дороге завернула домой.
