Интересно, зачем он понадобился Поппи. Они не виделись с того благотворительного вечера, когда она пыталась всячески унизить Руби.
– Да.
Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возникла Поппи в обтягивающем черном коктейльном платье и соболиной шубе. Она театрально раскинула руки и направилась к нему:
– Дорогой! Я не допущу этого.
Он поднялся из-за стола, уже жалея, что решил ее принять.
– Чего ты хочешь, Поппи?
– Ты совсем не появляешься в свете. По-моему, твое затворничество затянулось. Не глупи, – сказала Поппи, прикурив сигарету. – Неужели та сумасбродка разбила тебе сердце?
Арес скрипнул зубами.
– Она не…
Но Поппи не дала ему договорить.
– Мой тоже меня бросил и уехал с джаз-бандой во Флориду. – Поппи выпустила колечко дыма. – Я тебя понимаю, это унизительно, когда тебя бросают, тем более что они нам не ровня. А вот мы с тобой два сапога пара. Может, поженимся?
Арес в изумлении на нее уставился.
– Нет, мы разные, – возразил он.
– Неужели? – удивилась Поппи. – Мы оба не любим обязательств. Любовь для нас – яд. Мы ценим свободу превыше всего и избегаем испытывать те чувства, которых не хотим.
Ареса осенило. До сих пор он заполнял жизнь бесконечной работой и короткими интрижками, чтобы не чувствовать боли, пустоты и одиночества, в чем не хотел признаваться даже самому себе.
Когда он встретил Руби, его привлекли не только ее красота, а прежде всего теплота и жизнелюбие. Он потянулся к ней, как сильно замерзший человек тянется к костру.
Его попытки избежать любви только усугубили сердечную боль. Он запретил себе любить Руби, но после ее ухода, как ни старался, не мог унять гложущую его боль потери.
Арес прикрыл глаза. Всякий раз, начиная с самого детства, когда он кого-то любил, ему причиняли боль. Повзрослев, он подавил в себе чувство любви, не желая больше страдать.
Но тем самым он лишил себя радости жизни. С тех пор как Руби покинула его, он не живет, а существует. Она для него – все. Потому что он ее любит.
Открыв глаза, Арес тихо выругался.
Он убедил себя, что не может любить Руби, что его душа выжжена. Но он не прав. Все это время он любил ее. И их ребенка любит.
– Дорогой, что с тобой? Ты будто сам не свой, – озабоченно спросила Поппи, затушив сигарету.
Арес огляделся вокруг. Что, черт побери, он здесь делает?!
Схватив Поппи за плечи, он чмокнул ее в щеку:
– Спасибо тебе.
Схватив пальто и бумажник, он ринулся к двери.
– За что? – удивилась Поппи, тронув пальцами щеку.
– Ты помогла мне понять очевидное. – Арес остановился в дверях и радостно произнес:
– Я люблю ее.
– Что? – недоуменно переспросила Поппи.
– Я люблю ее! – крикнул Арес на весь офис и был таков.
* * *
Стоял глубокий вечер, когда частный самолет Ареса приземлился в небольшом аэропорту Стар-Вэлли. Верхушки гор Айдахо сияли белизной в лунном свете. Винтажный «лендровер» ждал его у трапа.
– Спасибо, Дороти, – пробормотал Арес, вдохнув хрусткого морозного воздуха.
Он позвонил помощнице из самолета и попросил о помощи. Арес наконец уразумел, что выжить в одиночку невозможно и глупо. Нужно иметь друзей и помощников, на которых можно положиться.
Не доверять никому – большая глупость.
Простит ли его Руби? Поверит ли его признанию в любви? Прошло почти четыре месяца.
А что, если он опоздал?
Он знал, что Руби не живет в шале, но когда он притормозил возле ее трейлера, то понял, что здесь ее тоже нет.
– Вы ищете Руби Прескот? – спросил пожилой мужчина, появившийся на пороге соседнего трейлера. – У вас классная тачка.
– Да. Вы знаете, где она? – спросил Арес, заметно волнуясь.
– Думаю, она в своем новом магазине. Они с малышкой живут в квартире над бутиком. Вы легко найдете двухэтажное кирпичное здание в центре города, рядом с «Атлас клаб».
Старик оказался прав. Подъехав к ночному клубу, Арес увидел толпу людей на тротуаре, но они стояли не в клуб потанцевать, а, похоже, ждали приглашения войти в соседнее здание, над которым неоновыми огнями светилась вывеска «Винтажный дилайт у Руби». Припарковав джип, Арес пробрался сквозь толпу и вошел в магазин. Внутри просторного помещения царила праздничная атмосфера: группы нарядно одетых гостей оживленно беседовали, играла живая музыка, слышался смех, с потолка свисали гирлянды разноцветных воздушных шариков. Не успел он войти, как кто-то вручил ему бутылочку крафтового пива. Арес изумленно озирался по сторонам.
Руби сделала это. Ряды стеллажей с винтажной одеждой на вешалках стояли вдоль стен. Бутик был таким же теплым и ярким, как сама Руби.
Арес увидел хозяйку.
На Руби было алое платье по моде пятидесятых. Густые каштановые волосы зачесаны назад и перехвачены красной лентой под цвет губной помады. На щеках Руби играл румянец, карие глаза блестели, она лучезарно улыбалась окружавшим ее друзьям. Затем она рассмеялась и, склонившись над атласным одеяльцем-конвертом, который держала в руках, поцеловала дочурку.
У Ареса комок подкатил к горлу.
Ребенок. Его ребенок.
Арес начал пробираться сквозь толпу гостей к Руби. Народ расступался, узнавая его. Как обычно, люди перешептывались за его спиной:
– Арес Куракис…
– Он здесь…
– Я была уверена, что он к ней приедет…
Не обращая на реплики внимания, он смотрел только на Руби. Словно почувствовав его присутствие, она взглянула прямо на него.
Улыбка исчезла с ее лица, и взгляд стал непроницаемым.
Отчаяние охватило Ареса. Он никогда прежде не видел у Руби таких безжизненных глаз. Он опоздал. Руби наверняка нашла ему достойную замену.
Именно это она хотела ему сказать, прислав назад помолвочное кольцо.
– Что ты здесь делаешь? – ровным голосом спросила Руби.
Она имеет право знать, безрадостно подумалось Аресу. Даже если разлюбила его. Но как же трудно сказать о своей любви.
В этот момент малышка на руках у Руби чихнула. Руби улыбнулась и нежно погладила ее по головке. Арес с горечью подумал, что потерял самое дорогое в жизни из-за своей глупой гордости и самонадеянности.
Арес подошел чуть ближе и взглянул на девочку:
– Она такая красивая.
– Да, – ответила Руби, – и я очень ее люблю.
Аресу так хотелось спросить, любит ли она его, но слова застряли в горле.
