– Ага, упал, как же, – усмехнулся Сэнди.
Кэм внутренне похолодел.
– Что ты имеешь в виду?..
– А Джулия… – продолжал Сэнди, игнорируя его вопрос, – сидит сейчас у меня в доме взаперти. Телефона у нее нет, кода от дверей она не знает. Наверное, с ума сходит. Так ей и надо.
– Зачем ты с ней так? Почему?
– Потому что она не слушает, что ей говорят!
Эти слова были произнесены таким холодным, уничижительным тоном, что Кэма даже передернуло. Ясно, что Сэнди был совершенно разочарован в Джулии, приравнивая ее к отцу-алкоголику, которому, кажется – если Кэм правильно понял, – он сам и помог умереть.
– Может, ты ненавидишь женщин? – поинтересовался Шейн.
– Я ненавижу слабость, – фыркнул Сэнди, – а они с отцом слабаки.
– Тут ты ошибаешься, – возразил Кэм, который не был знаком с отцом Джулии, но ее успел узнать хорошо, – она сильнее, чем ты или я.
Глава 20
Джулии казалось, что она не выдержит больше ни секунды заточения. Она ходила взад-вперед вдоль стеклянных дверей в гостиной и смотрела на ярко освещенный двор, на ослепительно-белые в свете фонарей бассейн и лужайку. Она не очень хорошо плавала, но сейчас готова была выбежать и броситься в этот бассейн с головой. Даже в самую холодную воду.
Внутри все дрожало, нервы были натянуты до предела. Она и не догадывалась, что при каких-либо обстоятельствах способна поддаться клаустрофобии и истерике. И вот пожалуйста – она мечется по дому, мокрая от пота, а в голову приходят самые безумные идеи насчет того, как выбраться из этих стен. Не важно, что это весьма красиво отделанные стены, тюрьма есть тюрьма.
Джулия снова, уже в третий раз, побежала наверх, в спальню Сэнди. Звуки ее шагов разносились на весь дом. Похоже, ей снова светит лезть по связанным простыням. Но сумеет ли она это сделать без Кэма? Нет, она не настолько себе доверяет. Кэм – другое дело. Без него она разобьется.
Кэм был прав насчет Сэнди. Непонятно, что сейчас происходит, но все это очень странно. В голове не укладывается, что Сэнди и впрямь запер ее нарочно, чтобы показать, что она без него никто.
И вдруг внизу раздался громкий стук. Сначала Джулия приняла это за игру воображения, подумав, что стучит у нее в голове, но потом зазвенел и звонок.
Она бросилась в прихожую. Через маленькое окошко у двери она увидела Шейна, который махал рукой, указывая на окна гостиной. Джулия рванула в гостиную. Во дворе стояли Холт и Кэм и что-то обсуждали. Холт поднял пистолет, но Кэм покачал головой.
Заметив Джулию, Кэм улыбнулся, и при виде этой улыбки ей стало тепло и радостно. Он жив, здоров, и все будет хорошо. Даже если она навсегда останется в этом доме.
– Я не могу выйти, – закричала она, – не могу открыть дверь!
Вряд ли они услышали ее через толстое стекло, но Кэм кивнул, наклонился и поднял с земли большую лопату. Оба замахали руками, предупреждая, чтобы она отошла подальше от окна. Джулия попятилась к дальней стене.
Сначала лопата отскочила, во второй раз громкий треск и скрежет прорезал утреннюю тишину – по стеклу сверху вниз прошла трещина. Холт крикнул что-то, Кэм постоял в задумчивости, будто осуществлял сеанс гипноза, потом с силой ударил ногой в стекло. Стекло с грохотом рухнуло, разлетелось на миллион серебряных осколков, крохотных кубиков, брызнувших на пол, столы и диваны в комнате.
В следующую секунду Кэм уже ворвался в гостиную. Он обнимал Джулию, целовал ее волосы, говорил что-то о доверии, но она не слышала ничего, кроме бешеного стука собственного сердца. Все поплыло, как в тумане, только Кэм оставался твердой опорой под ее руками. Последнее, что она почувствовала, было облегчение. Потом стало темно.
Кэм сидел у постели Джулии в больнице и ждал, когда она откроет глаза. Врачи списывали ее реакцию на нервное перевозбуждение и шок. Кэма страшили эти диагнозы, и то, что она долго не просыпается.
Он обеими руками сжал ее ладонь. Она уже потеплела. А когда девушка потеряла сознание, была холодна как лед. Кожа буквально обжигала холодом.
– Как дела? – спросил Холт, входя в палату.
– Она пока не готова проснуться, – ответил Шейн.
Кэм уже слышал такое от врача и успел возненавидеть эту фразу.
– Ну да, спит пока, – буркнул он, глядя на разметавшиеся по белой подушке волосы Джулии и на ее медленно поднимающуюся и опускающуюся грудь.
Шейн обошел кровать и остановился в изножье, будто что-то искал.
– Что ты ей скажешь, когда она проснется? Подумал об этом? – спросил он.
Кэм уже всю голову сломал, размышляя на эту тему, и решил говорить с Джулией откровенно, а не ходить вокруг да около. Она заслужила откровенности. Они вместе с самого начала этой истории, и она имеет право на полную информацию и его поддержку, если разочарование в Сэнди будет для нее слишком тяжким ударом. Пусть поплачет у него на плече.
– Я скажу ей правду.
– Молодец, – одобрительно кивнул Холт. – А тебе ее не жаль? Этот мерзавец ее дядька…
– Они не родственники. – И Кэм был этому рад. Ему не хотелось, чтобы Джулия имела такое родство.
– Все равно, близкие друзья. А ведь он наркоторговец и убийца. Мало того что он пытался убить тебя, он, вероятно, прикончил и ее папашу.
Да, Сэнди чудовищный злодей. Не то чтобы Кэм не подозревал этого уже давно, но заново ужаснулся, когда Холт принялся перечислять его преступления. И ведь это еще не полный список. Со временем наверняка всплывет дополнительная информация. И ни один адвокат не поможет ему выйти сухим из воды.
Но Сэнди сейчас не главная проблема. Больше всего его волнует Джулия.
– Эх, она к нему так привязана…
– Твоя Джулия совсем не разбирается в мужчинах, – фыркнул Шейн.
– Ну спасибо, – улыбнулся Кэм, хотя, по идее, должен был обидеться.
Холт окинул его взглядом.
– Ну вот, еще один жених уплыл с рынка.
– Разве я когда-нибудь был на рынке? – До встречи с Джулией Кэм ни о чем подобном не задумывался.
– Ты был холостяк, а теперь – увы. Можешь говорить что угодно, но я вижу, как ты на нее смотришь.
Кэм открыл было рот, чтобы возразить, но Холт опередил его:
– Ладно, чего уж там. Теперь главное – все не испортить.
– Это твой совет? – спросил Кэм.
– А что? Хороший совет. – Шейн хлопнул его по плечу и направился к двери. – Идем, Холт. А ты звони, если что. Мы всегда готовы прийти на помощь, ты же знаешь. Кстати, Коннор говорил, что тебе положен отпуск.
– Он неисправимый романтик, этот Коннор. – Кэм никогда не думал, что назовет так высоченного боксера, который отлично стреляет, бегает и делает все, что нужно в «Коркоран». А еще он мастерски умеет находить баланс между семейной жизнью и работой. Словом, женившись, Коннор не стал хуже работать и не пропал. Может быть, и он не пропадет.
