– Ты не представишь меня своему другу?
Она повернулась, глубоко вздохнув.
Ставрос стоял посреди рождественской ярмарки, выше всех в толпе, мрачно красивый и могучий. У нее пересохло во рту.
– Что ты здесь делаешь? – Она задохнулась. – Я думала, ты уже возвращаешься в Нью-Йорк…
Ставрос с тоской посмотрел на ребенка в коляске.
– Когда мой сын здесь?
– Фредди – ваш сын? – пробормотал Ганс.
– Фредди? – Ставрос сардонически приподнял бровь. – Да. Я его отец. А вы?
– Ганс… Ганс Мюллер, – пожав Ставросу руку, он нервно взглянул на Холли. – Я и не знал, что у Фредди есть отец. Нет, конечно, я знаю, что у каждого есть отец…
Он беспомощно огляделся.
– Да, это так, – сказал Ставрос с веселым выражением лица, а затем обернулся к Холли: – Нам нужно поговорить.
– Мне больше нечего тебе сказать, – холодно ответила она. – Я здесь с Гансом. Я не собираюсь быть грубой…
Но молодой человек уже попятился от могучего широкоплечего магната.
– Все в порядке, вам обоим есть о чем поговорить. Он же отец твоего ребенка. – Он укоризненно посмотрел на Холли. – Ты должна была мне сказать.
– Мне очень жаль…
У нее пересохло во рту. Ганс исчез в толпе.
– Это тот самый мужчина, которым ты заменила меня? – спросил Ставрос у нее за спиной.
Холли резко повернулась к нему.
– Он мой друг! И больше ничего!
– Он хотел большего, – заявил Ставрос и посмотрел на ребенка, завернутого в одеяло. Наклонившись над коляской, он нежно погладил пухлую щечку малыша. – Мой сын, – прошептал он. – Я уже здесь. Я твой отец, Фредди.
Против своей воли она почувствовала сильный укол в сердце. Она глубоко вздохнула.
– Почему ты вернулся? Я же тебе сказала! Мы не хотим, чтобы ты был здесь!
– Прекрасно. Ты меня ненавидишь. Тебе все равно, что я умирал. Тебе не нужны мои деньги или что-то связанное со мной.
– Вот именно, – ответила она, подавляя свои эмоции при мысли о его смерти.
– Ненависть ко мне не дает тебе права держать моего сына подальше от меня. И что бы ты ни говорила, я его не брошу.
По ее телу пробежал холодок.
– Это не тебе решать.
Он улыбнулся.
– Но это так, – тихо сказал он. – Я его отец. Это значит, что я имею право быть в его жизни. И я собираюсь быть рядом.
Она понятия не имела, почему он делал вид, что ему небезразличен Фредди. Из-за ложного чувства гордости? Или чтобы просто причинить ей боль?
Но в любом случае он был прав. У него действительно были права, он решил сражаться за них. Страх сжал ее сердце.
– И что же ты собираешься делать?
Выражение лица Ставроса было ледяным, когда он произнес:
– Я собираюсь жениться на тебе, Холли.
Ставрос вовсе не собирался делать ей такое предложение. Но это было логично. Это был лучший способ обезопасить своего сына и дать ему заслуженное будущее – в полной семье, с родителями, живущими в одном доме.
Когда он вернулся к дому Холли час назад, то намеревался спокойно настаивать на своих родительских правах или, возможно, угрожать подать в суд на частичную опеку.
Он приехал как раз вовремя, чтобы увидеть, как Холли с малышом садились в машину к другому мужчине. И все его мирные планы улетучились как дым. Он угрюмо велел своему водителю следовать за ними на некотором расстоянии.
Встретив Ганса на рождественской ярмарке, Ставрос убедился, что тот не представлял никакой угрозы. Сама Холли ясно дала это понять. Они даже не поцеловались, несмотря на очевидный интерес мужчины к ней.
Но Холли была слишком яркой, слишком красивой, чтобы долго оставаться одной. Ставрос наблюдал, как она катила коляску по рождественскому рынку, а ее огненно-рыжие волосы развевались по ветру, и улыбалась всем присутствующим, а все улыбались ей. Она сияла ярче, чем звезда на верхушке рождественской елки.
У него был сын. С того момента, как он увидел своего крошечного, невинного ребенка, он знал, что умрет, чтобы защитить его. Одно лишь прикосновение к его щеке заставило сердце Ставроса расшириться так, как никогда раньше. Он снова посмотрел на сладко дремлющего малыша в коляске. Ему очень хотелось взять сына на руки, но он никогда раньше не держал на руках ребенка. Он не знал, как это сделать. Он должен был сделать только одно: дать Фредди тот дом, который он заслужил, женившись на его матери.
– Ну и что же? – холодно спросил он Холли. – Каков же твой ответ?
Он ждал. Любая другая женщина сразу сказала бы «да», но Холли не была похожа ни на кого. Она явно презирала его и не хотела видеть в своей жизни. С другой стороны, в прошлое Рождество она согласилась на брак с ним. Теперь у нее была еще более веская причина согласиться на это. У них был ребенок.
Она смотрела на него широко раскрытыми изумрудными глазами. И тут она сделала то, чего он никак не ожидал.
Она разразилась смехом.
– Что тут смешного? – спросил он сердито.
– Ты смешной. – Она вытерла слезу с уголка глаза. – Спасибо тебе за это.
– Я не шучу.
Она покачала головой.
– Неужели ты действительно думаешь, что я соглашусь выйти замуж за человека, которому не доверяю?
Ставрос стиснул зубы. Он был благоразумен. Он рассказал ей о своей болезни. Он сказал ей, что хочет взять на себя ответственность. Он даже просил ее выйти за него замуж. Что еще он мог сделать, чтобы убедить ее?
– Я никогда не лгал тебе, – коротко ответил он.
– В прошлом году ты солгал о своей болезни.
– Черт побери, Холли, что же мне было делать? Разрушить твою жизнь? Чтобы ты держала меня за руку и глядела, как я умираю?
Она стиснула зубы.
– Ты должен был дать мне выбор.
– Так же, как ты даешь мне сейчас, пытаясь вычеркнуть меня из жизни Фредди? Я же его отец! Я хочу дать ему свое имя.
– У него уже есть имя. Фредерик Марлоу.
– Его фамилия будет Минос.
– Почему ты притворяешься, что тебе не все равно?
– Я и не притворяюсь. – Подойдя ближе, он старался не обращать внимания, как сверкали ее глаза. – Я собираюсь дать своему сыну ту жизнь, которую он заслуживает. Выходи за меня замуж, или ты столкнешься с последствиями.
– Это что, угроза?
– Я буду частью жизни моего сына, так или иначе.
Она сердито посмотрела на него и вздернула подбородок.
– Я не позволю принуждать себя к браку. Мне все равно, насколько ты богат или могуществен. Семья – вот что имеет значение. Не деньги.
