У Ставроса было мало опыта в управлении сложными отношениями. В прошлом, если любовница становилась слишком требовательной, он просто все прекращал.
Поэтому он стал размышлять об этой ситуации как о деловой сделке. Он хладнокровно переосмыслил ситуацию. Недружественное поглощение. Он хотел быть постоянной частью жизни своего ребенка. Очевидно, лучший способ сделать это – жениться на Холли. Но она не хотела выходить за него замуж. Ей не нужны были его деньги.
Так как же лучше вести переговоры? Как победить?
Он мог бы жестоко бороться с ней за право опеки. Его адвокаты раздавили бы ее. Но как бы ни был Ставрос неопытен в долгосрочных отношениях, он не думал, что это в конечном счете приведет к счастью для их ребенка.
Но как еще он мог получить рычаги давления?
И тут он понял. Она только что показала свою слабость. Семья – вот что имеет значение, сказала она. И она демонстрировала этот тезис много раз. Отказалась от колледжа и своих собственных мечтаний, отказалась от многих лет своей жизни ради своей никчемной сестры. Она бросила свою работу и сбежала в Европу, когда думала, что ей нужно защитить своего ребенка.
Как он мог использовать ее собственное сердце против нее самой?
Внезапно ему в голову пришла одна мысль. Холли уже выглядела так, словно готова была развернуться и уйти, забрав с собой их ребенка. Ему нужно было провести с ней время, чтобы она успокоилась и стала ему доверять.
Поскольку она была не в слишком хороших отношениях с сестрой, то тащить ее в Нью-Йорк было не вариантом.
Но у Фредди был дедушка.
Если Ставрос убедит Холли, что Аристид Минос заслуживает встречи с ребенком, вряд ли ее нежное сердце устоит. По крайней мере, до тех пор, пока она не познакомится с этим отвратительным человеком.
Была причина, по которой Ставрос презирал своего отца до глубины души. Но поездка в Грецию даст Ставросу достаточно времени, чтобы убедить Холли выйти за него замуж. Если повезет, старика вообще не будет дома.
Нарочито расслабив плечи, Ставрос одарил Холли своей самой очаровательной улыбкой.
– Я не хочу с тобой бороться.
– Прекрасно. – На ее лбу появились морщинки подозрения. – Но я все равно не выйду за тебя замуж.
– Конечно же нет, – сказал он легко, все еще улыбаясь. – Ты мне не доверяешь. Потому что я плохо с тобой обошелся.
Ее губы приоткрылись. Затем она прищурилась.
– Что бы ты ни делал, это не сработает. Мой ответ по-прежнему – нет.
– Давай поговорим о Фредди. И что для него лучше всего.
– Ты хочешь сказать, что ему нужен отец, – фыркнула она. – Но не такой, как ты, эгоистичный и…
– Разве дед не имеет права встретиться со своим внуком?
Это остановило ее гневные слова. Она неуверенно спросила:
– У тебя есть отец?
Ставрос криво улыбнулся ей.
– Как сказал твой друг Ганс, у каждого есть отец.
– Но ты никогда о нем не упоминал. Я думала, что он мертв.
– Ты предположила неверно.
Гамма эмоций отразилась на лице Холли, их было легко прочитать. Сначала она хотела сердито отказаться. Затем он увидел сочувствие и сожаление.
Холли пристально посмотрела на него, стиснув зубы.
– Хорошо, – вздохнула она. – Он может встретиться с ребенком. Когда?
– Он живет в Греции. Вилла «Минос» на острове Минос.
– Ты вырос на собственном острове?
– До восьми лет. – Вытащив телефон из кармана, он набрал номер своего пилота, прежде чем она успела передумать. – Мы сейчас же полетим. Мой самолет уже ждет.
– Я не могу просто так уехать, – слабо запротестовала она. – Я присматриваю за шале моего прежнего босса.
Прикрыв ладонью трубку телефона, когда пилот ответил на другом конце провода, Ставрос сказал Холли:
– Я все решу.
И он это сделал. Когда она сказала, что их ребенок не может ехать в «роллс-ройсе» без детского сиденья, оно чудесным образом материализовалось через пять минут. Прежде чем они вернулись в шале, где она упаковала сумку для себя и ребенка, Ставрос лично связался с владельцем шале в Лондоне. Мужчина был откровенно удивлен, получив прямой звонок от знаменитого миллиардера. «На самом деле, не обязательно там кому-то оставаться», – сказал он Ставросу. Дом пустовал целый год. Вот так все было решено.
– Неужели все делают то, что ты говоришь? – с негодованием заметила Холли, когда автомобиль выехал на извилистую дорогу, ведущую к частному аэропорту Санкт-Морица.
Он приподнял бровь.
– Все, кроме тебя.
– Все, включая меня, – тихо сказала она, глядя в окно на заснеженную альпийскую долину с ее живописными, красочными шале.
Он молча наблюдал за ней, надеясь, что это правда.
Она была уверена, что они едут в Грецию на одну ночь, и так оно и было. Чего она не знала, так это того, что после их короткого визита на виллу отца Ставрос намеревался забрать ее и ребенка обратно в Нью-Йорк.
Он сделает ее своей женой. Любыми средствами.
Когда они прибыли в крошечный аэропорт, водитель открыл им дверь, затем взял их сумки и складную коляску из багажника. Холли пронесла ребенка через взлетную полосу и поднялась по лестнице на «Гольфстрим G650ER». Ставрос, последовав за ней, залюбовался изгибом ее бедер в облегающих черных легинсах и почувствовал вспышку возбуждения.
Одиннадцать месяцев. Столько времени он был без женщины.
Его ночь с Холли была самым невероятным сексуальным опытом в его жизни.
Все остальные женщины померкли перед ней.
Это было очень странно. Он никогда не задумывался на эту тему. Он предполагал, что отсутствие желания было вызвано радиационным и химиотерапевтическим лечением плюс у него было много работы. Секс был последним пунктом в его повестке дня.
Но с того момента, как Холли открыла дверь заснеженного шале, весь прошедший год сдерживаемого желания взорвался в нем с удвоенной силой.
Отлично, подумал он. С чего это его либидо решило ожить? С единственной женщиной на земле, на которую его чары не действовали?
Он посмотрел на Холли, которая теперь сидела в противоположном кресле, как можно дальше от него, держа ребенка на коленях.
Появилась стюардесса.
– Не хотите ли выпить, мистер Минос? Ваш обычный скотч?
Ставрос не сводил глаз с Холли, с изгиба ее шеи, рыжих волос, вьющихся по плечам, полной груди под свободным свитером. Кормила ли она грудью, или эта часть тела всегда были такой большой?
Холли подняла голову:
– Я бы хотела немного газированной воды, пожалуйста.
