– Похоже, она очень тебя любит.
– Я отношусь к ней точно так же.
Холли ела почти машинально, потягивая в основном воду и стараясь не встречаться с ним взглядом. Интересно, о чем она сейчас думала? Странно, он никогда раньше не задумывался об этом в отношении какой-либо женщины. Но Холли была совсем другой.
Холли была очень важна для него. Эта мысль заставила его похолодеть.
Нет, она имела для него значение только из-за сына. Вот и все. Она никогда не будет для него больше, чем матерью его ребенка. Он никогда не отдаст ей свое сердце. Он не мог этого сделать, потому что у него его не было.
От этой мысли он снова обрел способность дышать.
Закусив губу, Холли внезапно наклонилась вперед.
– Я сожалею о том, что тебе пришлось пережить.
Как она узнала о том, что отец бросил ее? Кто ей сказал?
– Что ты имеешь в виду? – сухо спросил он.
Глубоко вздохнув, она тихо сказала:
– Я даже не могу себе представить, через что ты прошел в прошлом году. Болезнь. Полное одиночество.
– А, ты об этом, – расслабился он, тронутый тем, что ей вдруг стало не все равно. Это давало ему надежду. – Все в порядке.
– Я просто вспомнила, как чувствовала себя в кабинете врача, когда узнала, что беременна. – Она подняла голову, ее глаза блестели. – Это была счастливая новость. Я не могу себе представить, как ты пережил все один, и рядом с тобой не было никого, кто мог бы помочь тебе пройти через это. Чтобы держать тебя за руку.
Потянувшись через стол, он положил свою руку на ее.
– Значит ли это, что ты не хочешь моей смерти?
– Я никогда не хотела твоей смерти. Я просто…
Она замолчала и отвела взгляд.
Солнце уже скрылось, и в темнеющей ночи всходила луна. Ставрос допил вино, наблюдая за ней. Жаль, что он не мог обнять ее.
Посмотрев на темное небо, Холли произнесла:
– Здесь очень яркие звезды. Мы с папой часто вместе смотрели на созвездия. Он показал мне некоторые из них. Орион. Большая Медведица, Близнецы.
– Он был астрономом?
Она улыбнулась.
– Водителем автобуса. Астрономия была его хобби. Они с мамой обычно выезжали ночью на машине за пределы города, чтобы скрыться от городских огней и смотреть на звезды. До тех пор…
Выражение ее лица изменилось, и она посмотрела на свой все еще полный бокал вина.
– До каких пор?
– Они ехали за город на двадцатую годовщину свадьбы, и пьяный водитель врезался в их машину.
– Мне очень жаль, – только и сказал он, и это показалось ему более мудрым, чем многословные соболезнования.
– Не стоит. – Она подняла голову, ее глаза блестели. – Мои родители были счастливы, отец всегда говорил, что любовь к моей матери изменила его жизнь.
Ее голос дрожал от гордости и любви. И Ставрос вдруг позавидовал ее отцу.
Он налил себе еще один бокал вина и сделал большой глоток.
– Тебе повезло, что у тебя был отец, который любил тебя.
– А ты не очень-то близок со своим.
– Он жадный, эгоистичный монстр. Возможно, ты думаешь то же самое обо мне. Я ненавижу это место.
– Это? – Холли в замешательстве посмотрела на великолепную греческую виллу, выходящую окнами на темное Эгейское море. – Ты бы видел дом, в котором я выросла. Квартира с двумя спальнями, с отваливавшимися обоями и обогревателем, который ломался зимой.
– После развода родителей мы с мамой какое-то время жили в приюте для бездомных в Бостоне.
Он никогда ни с кем не делился этим воспоминанием.
Она была потрясена.
– Но как это возможно? У тебя такой богатый отец!
– Он оставил мою мать без единого пенни при разводе. Он дал ей выбор: или она добровольно откажется от денег, или получит полную опеку надо мной. Она выбрала второе. Отец изменял ей, она не могла мириться с этим вечно. Ее страдания разбивали мне сердце. Я поклялся, что никогда никого не полюблю. В любви всегда есть победитель и проигравший. Завоеватель и побежденный. Я давно решил, что не хочу быть ни тем, ни другим.
Ее глаза были огромными и прозрачными в лунном свете.
– Я ожидал, что умру, – продолжал он тихим голосом. – Но, к моему удивлению, я выжил. А теперь у нас есть ребенок. Ты же понимаешь, что моя жизнь уже никогда не будет прежней.
– Для тебя не обязательно что-то должно измениться…
– Ты ошибаешься, – просто сказал он. Потянувшись через стол, он взял ее руку. – Я хочу, чтобы мы были семьей.
Ее рука внезапно задрожала.
– Я должна проверить, как там ребенок…
– Элени проследит за ним. Дай мне шанс.
Наступило молчание. Затем она сказала тихим голосом:
– Мне потребуется время, чтобы снова поверить тебе.
Радость пронзила его насквозь.
– Я хочу, чтобы сегодня у нас были отдельные спальни, – продолжила она.
Наступило молчание.
Отдельные спальни? Это было совсем не то, чего он хотел. Он собирался заняться с ней любовью сегодня вечером. Прямо сейчас. Но поскольку он только что пообещал ей время, что еще он мог сделать?
– Очень хорошо, – сухо сказал он.
Выдохнув, Холли посмотрела на море.
– Здесь очень красиво. Белые облака в лунном свете напоминают корабли.
Ставрос наблюдал за ней.
– Мне нравится, как ты радуешься жизни. Большинство людей забывают об этом, когда они оставляют позади свое детство.
– Ты считаешь меня ребенком? – фыркнула она с недоверчивым выражением лица.
– Вовсе нет, – тихо ответил он. – Ты самая желанная женщина, которую я когда-либо знал. У меня не было другой женщины, Холли, с момента нашей близости. Мне больше никто не нужен, – просто сказал он.
Их глаза встретились, он увидел тоску на ее прекрасном лице. Затем она, казалось, спохватилась, встала и неловко рассмеялась.
– Уже поздно. Мне надо идти спать.
Допив бокал вина, он встал.
– Конечно.
Чтобы уложить ее в постель, потребуется больше времени, чем он думал. И еще больше, чтобы жениться.
Ставрос проводил ее обратно в большую гостевую спальню. Не говоря ни слова, он быстро прошел мимо нее и взял свою кожаную сумку. Он остановился только для того, чтобы посмотреть на своего ребенка, спящего в кроватке. Он не прикоснулся к нему из страха, что тот может проснуться.
– Спокойной ночи, сын мой, – прошептал он.
Фредди зевнул, закрыл глаза и продолжил спать, закинув пухлые руки за голову.
