– Ты действительно беспокоишься о Фредди? – хрипло спросила Холли. – Ты делаешь это не только из гордости или чтобы причинить мне боль? Ты действительно хочешь быть его отцом?
– Да, – тихо ответил он. – И я хочу тебя.
Она задрожала.
– Ты пытаешься соблазнить меня, – прошептала она.
– Именно, – сказал он, наклонился к ее губам и поцеловал ее, мягко и медленно.
На мгновение она замерла в его объятиях, и он подумал, что она оттолкнет его.
Затем медленно, дрожа, ее губы приоткрылись. И это был самый сладкий, самый чистый поцелуй. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы наконец оторваться от нее, когда все, что он хотел сделать, – это вернуть ее в спальню и заняться с ней любовью.
Но он не хотел ее только на одну ночь. Он хотел, чтобы она стала его женой. И если он чему-то и научился за почти двадцатилетнюю практику слияний и поглощений, так это всегда заставлять другую сторону желать большего.
– Спокойной ночи, – хрипло сказал он и ушел.
Глава 8
Холли всю ночь ворочалась с боку на бок в большой кровати.
Она не могла перестать думать о Ставросе.
Она начинала верить, что Ставрос действительно заботился о Фредди и хотел создать семью. Похоже, он твердо решил жениться на Холли.
Неужели они действительно могут быть счастливы вместе?
Сопротивляться этой идее становилось все труднее. Такого мужчину, как Ставрос, полюбить было легко, особенно когда он изливал на нее все свое очарование. Она задавалась вопросом, что бы случилось, если бы она не настояла на раздельных спальнях. Если бы она позволила ему разделить с ней постель.
За завтраком они почти не разговаривали друг с другом. Он посмотрел на нее и поцеловал в щеку. Но этого было достаточно, чтобы ее пульс участился.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Ставрос, встретившись с ней взглядом поверх стола.
Ее прошиб горячий пот.
– О чем? – спросила она, молясь, чтобы он не угадал.
– Ты гадаешь, как долго нам придется ждать. Честно говоря, я рад, что отец так и не появился вчера. Я привез тебя сюда только потому, что не мог придумать другого способа убедить дать мне шанс. Я понимал, что у тебя любящее сердце и ты не могла не разрешить ему встретиться с внуком.
Ее любящее сердце. Это начинало звучать нелепо. Как будто Холли была полна решимости видеть в людях только самое лучшее, даже когда ее позитивное представление о них расходилось с реальностью. То, что она узнала вчера вечером о проб лемном отце Ставроса, также не заставило ее особенно сильно стремиться узнать его получше.
Когда Фредди начал суетиться у нее на руках, она потянулась за бутылочкой.
– Ты хочешь уехать после завтрака? Не увидев его?
– Это было бы все равно что увернуться от пули. – Наклонившись вперед, он вдруг спросил: – Можно мне подержать ребенка, Холли?
На его смуглом красивом лице читалась уязвимость, а глубокий голос звучал неуверенно, как будто он спрашивал не только ее разрешения, но и ее мнения.
Он все еще ни разу не держал сына на руках. Потому что Холли ему не позволила.
Внезапно она возненавидела себя за это. Кем она себя возомнила, удерживая Фредди вдали от Ставроса – мужчины, который ясно дал понять, что хочет только хорошего для их ребенка?
– Конечно, можешь, – сказала она. – Ты же его отец.
Его темные глаза загорелись.
Она осторожно передала двухмесячного малыша в сильные руки отца и протянула ему подогретую бутылочку. Его мальчишеская неуверенность заставила ее сердце сжаться.
Фредди стал жадно есть, его черные глаза доверчиво смотрели на отца.
Холли наблюдала за ними с комком в горле. Ребенок постепенно замедлился, а затем и вовсе прекратил сосать и задремал, нежно прижавшись к отцу.
Ставрос посмотрел на него с явной гордостью, его темные глаза сияли.
– Смотри, – прошептал он. – Он же спит!
И что-то сломалось в сердце Холли. Ставрос казался теперь совсем другим.
– Вот ты и приполз обратно.
Холли подняла глаза и увидела жилистого пожилого мужчину, стоявшего в дверях с двумя молодыми женщинами под руку. Мужчина был одет в яркую молодежную одежду, которая почти не скрывала его брюшко и худые ноги. Даже с такого расстояния от него несло алкоголем, сигаретами и дорогим одеколоном.
Лицо Ставроса на мгновение побледнело. Повинуясь инстинкту, он повернулся всем телом в кресле, словно защищая спящего ребенка.
– Здравствуй, отец. – Его взгляд пренебрежительно скользнул по девушкам, которые выглядели моложе не только Холли, но и ее младшей сестры. – Это твои подруги?
– Да, мы приехали из клуба, переодеться. Или раздеться, – лукаво усмехнулся он.
Пожилой мужчина шагнул вперед, затем посмотрел вниз на спящего ребенка и фыркнул.
– Это тот ребенок, о котором говорила Элени?
– Да, это мой сын, – сухо ответил Ставрос.
– Выглядит крошечным.
– Ему всего два месяца.
Аристид подмигнул в ответ молодым женщинам:
– Я уверен, что вы, девочки, с трудом можете поверить, что я достаточно стар, чтобы быть дедушкой.
– Э… да, – ответила блондинка с американским акцентом, поворачиваясь так, чтобы ее подруга могла видеть, как она закатила глаза. – Послушай, Эристи, если мы не едем за покупками, как ты обещал, то нам пора.
– Есть на что посмотреть, есть чем заняться, – согласилась ее подруга брюнетка, одарив Ставроса еще одной кокетливой улыбкой.
– Нет, подождите, у меня есть подарки для вас, девочки, наверху. Идите наверх и ждите. Большая пурпурная спальня в самом дальнем конце, – весело крикнул он и провел рукой по волосам.
Когда они ушли, он с хмурым видом повернулся к Ставросу.
– Так зачем же ты приехал сюда? Ты ведь хочешь денег, верно?
– Нет, – напрягся Ставрос.
Аристид пристально посмотрел на него и пожал плечами.
– Ладно, хорошо, я видел ребенка. А теперь убирайся отсюда к чертовой матери. Ты для меня ничего не значишь. У меня нет никакого желания быть дедушкой.
Холли с трудом могла в это поверить.
– Вы серьезно? – выпалила она. – После того, как мы проделали весь этот путь?
Слезящиеся, пьяные глаза Аристида остановились на ней.
– А ты кто такая? Жена?
– Она мать моего сына.
Голос Ставроса был тихим.
– Ха! У нее ребенок от тебя, но ты не женился на ней? Учишься на моих ошибках. Ты больше похож на меня, чем я думал, мальчик.
