И он сделал все, о чем сказал.
Три недели после свадьбы он занимался с ней любовью каждую ночь. Каждая следующая ночь была более впечатляющей, чем предыдущая. Она не понимала, как это возможно.
Безусловно, ей помогло и то, что она больше не была так измучена, просыпаясь несколько раз из-за ребенка. Даже Фредди почувствовал стабильность и безопасность их жизни и начал спать лучше и дольше, чем раньше. А еще ей помогала Элени.
Но потом что-то изменилось между ними. Ставрос вернулся к работе. Он больше не проводил с ней весь день, она видела его только среди ночи, когда он будил ее, чтобы страстно заняться с ней любовью. К рассвету, когда Холли просыпалась, Ставрос исчезал.
Наконец, отчаявшись, Холли положила ребенка в коляску и отправилась в офис «Минос интернэшнл», надеясь увидеть его и, возможно, пригласить на обед. Но Ставрос был глубоко погружен в совещание и едва ли сказал ей два слова, раздраженный ее появлением. Отвергнутая, она пошла поговорить со старыми коллегами. Она наслаждалась взволнованными поздравлениями других секретарш и восхищением потрясающим бриллиантовым кольцом Холли. Они пригласили ее на обед, и она с радостью согласилась.
Но когда они сели за свой обычный столик в кулинарии, беседа не задалась. Секретарши, которые когда-то были ее коллегами, теперь не знали, как себя вести, ведь она была женой босса. Одни пытались подавить зависть, другие просто не могли найти общих тем.
Холли страстно желала показать им, что она не изменилась со времени своего замужества и осталась тем же самым человеком.
Она ела свой любимый сандвич с маринованным огурцом и укропом и слушала, как другие женщины рассказывали о своих проблемах: у одной бывший не платил алименты на ребенка, у другой были большие медицинские счета, третья не могла найти дневную няню. При этом глаза ее бывших коллег неизбежно останавливались на огромном кольце с бриллиантом на пальце Холли, на дорогой коляске, в которой спал малыш Фредди. Холли видела, о чем они думали: у нее совершенно другая жизнь.
Щеки у нее запылали, и она быстро произнесла:
– Если я могу чем-нибудь помочь…
– Нет, нет, – ответили ее бывшие друзья. – Мы справимся.
– Может быть, я поговорю с мужем и он повысит вам жалованье?..
Но еще до того, как Холли закончила фразу, она поняла, что совершила ошибку. Подруги молча и обиженно уставились на нее.
– Нам не нужна благотворительность, – пробормотала одна из них.
Но, по крайней мере, они с сестрой снова стали друзьями. Хотя Николь почти ничего ей не рассказывала, финансовое положение Оливера явно улучшилось. Либо они научились жить на меньшие деньги, либо Оливер, должно быть, нашел работу. В любом случае она была счастлива, что общается с сестрой.
Но когда Холли спросила, как идут дела, Николь слабо улыбнулась.
– Ты же знаешь, что такое брак. Или, по крайней мере, – она вздохнула, – находишься в процессе познания этого.
Возможно, Николь была права.
Потому что Холли чувствовала, что в ее браке что-то изменилось. Ставрос был сильно занят на работе. Он не избегал ее намеренно, убеждала она себя. Ну конечно же нет. Да и зачем ему это? Правда, он говорил ей, что у него есть некоторые проблемы с боязнью любви и обязательств, но это все было в прошлом. Он ведь женился на ней, не так ли? Он обещал быть верным ей всегда. Это доказывало, что он более чем готов открыть свое сердце!
Но работа тоже была важна для Ставроса. Он управлял своей компанией уже почти двадцать лет и однажды попытался объяснить ей, чем занимался и почему предстоящая миллиардная сделка так важна для «Минос интернэшнл», но Холли быстро заскучала. Ведь все, что она хотела, – чтобы он перестал проводить восемнадцать часов в офисе и снова уделял время ей и Фредди.
Холли в сотый раз взглянула на часы, висевшие над камином в большой комнате пентхауса. Было уже почти десять, а Ставрос находился в офисе с самого рассвета.
Ей просто нужно быть терпеливой, сказала она себе. После того как он завершит сделку, их брак вернется к тому, что было во время их медового месяца. У него снова будет время для семьи.
И Холли наконец скажет ему, что любит его.
Она закрыла глаза, и в ее сердце зародилась надежда, когда она представила себе эту сцену. А потом… а потом… он скажет ей, что тоже любит ее. Она так надеялась. А если нет?
Ее охватила нервозность. Ничего не добьешься, если будешь бояться, говорила она себе. Она просто должна быть храброй и верить, что все будет хорошо.
Взглянув на часы над камином, она увидела, что уже перевалило за полночь. Было двадцать третье декабря. Всего через несколько минут ей исполнится двадцать восемь лет.
В этот день Ставрос обещал ей вечеринку-сюрприз. Он ни словом не обмолвился о своих планах, но Холли знала, что это будет чудесно.
Ей не хотелось ложиться спать одной, но она утешала себя мыслями о завтрашнем дне. Когда она чистила зубы в огромной, сверкающей всеми цветами радуги ванной комнате, то закрыла глаза в предвкушении. Посмотрев на себя в зеркало, она внезапно приняла решение. Завтра на вечеринке она скажет Ставросу, что любит его.
Да. Завтра. Улыбнувшись, она заглянула в детскую, чтобы проверить, спит ли ее ребенок, а затем пошла в свою постель. Она заснула, когда ее голова коснулась подушки, и всю ночь мечтала о жарких поцелуях мужа.
Когда она проснулась утром своего дня рождения, то увидела синее небо и яркое солнце. Она посмотрела на ту сторону кровати, где лежал Ставрос, и увидела, что там никто не спал. Прошлой ночью Ставрос вообще не вернулся домой.
* * *
Утреннее солнце разбудило Ставроса, он тихо выругался и вскочил с дивана. Его мышцы свело судорогой после долгой ночи, проведенной за столом в конференц-зале и после нескольких часов беспокойного сна на диване в кабинете.
Он мучительно потянулся, моргая от усталости и оглядывая свой просторный личный кабинет. Кипы бумаг вперемешку с остатками еды покрывали его большой рабочий стол.
Ставрос хотел написать Холли, что не вернется домой, но потом остановился. Холодный голос внутри его сказал: держись от нее подальше; пусть она знает, что их брак никогда не будет больше, чем семейным и сексуальным партнерством. Романтическая любовь никогда не станет ее частью. Нужно, чтобы Холли поняла это. Меньше всего ему хотелось причинить ей боль.
Первая неделя их брака была лучшей неделей в его жизни. Удовольствие, наслаждение, дружба… и умопомрачительный секс. Он был счастлив с ней. Но потом заметил, что Холли смотрела на него с тоской в прекрасных изумрудных глазах. Это чувство было большим, чем восхищение. Это потрясло его до глубины души. Он пересек черту, которую не должен был пересекать. Он не мог позволить Холли влюбиться в него. И не только потому, что никогда не полюбит ее в ответ.
Любовь – это трагедия. Любовь может заканчиваться только двумя способами – предательством или смертью.
