Начальник службы безопасности издательства «Страна», отставной полковник ФСБ, чувствовал себя в родных пенатах, в приемной генерала Цаплина, совсем не дома. Конечно, бывших комитетчиков не бывает, но с другой стороны... В кабинете Цаплина он провел не больше пяти минут и вышел оттуда, вытирая о брюки вспотевшие ладони, с чувством облегчения. Это задание он выполнит легко и почти охотно.
Когда секретарша по хай-кому сообщила Генеральному, что звонит Олег Михайлович Лебедев, он, сказав «Соединяй!», выругался про себя: «Дура! Запомнить имя основного автора не может!»
— Здравствуйте, Олег Борисович! Здравствуйте, дорогой!
— Здравствуйте, но только я — Олег Михайлович! Хотел бы с вами встретиться. Завтра после восемнадцати.
Генеральный директор слушал Лебедева-судью молча. Предложение выглядело более чем привлекательно. «Не было бы счастья, да несчастье помогло», — все время вертелось в голове Генерального, ну просто как навязчивая строчка какой-то эстрадной песенки. Такое частенько случалось, но только не с поговорками... Единственное, с чем не хотелось соглашаться, так это с размером гонорара. Все-таки в три раза больше, чем он привык платить Лебедеву-писателю. Попытка сослаться на экономическую нерентабельность издания книг при таком авторском гонораре не только не возымела результата, но и заставила Генерального задуматься, откуда у судьи такая точная информация. Значит, в издательстве есть утечка, причем на самом высоком уровне. А судья, видя, какой эффект произвела его осведомленность в цифрах, в применявшихся издательством способах «оптимизации налогов», в размерах нелегальных, скрываемых от авторов, допечаток тиража, подумал, что Цаплин — молодец, что Комитет еще кое-что может...
Генеральный принял предложение Лебедева-судьи. На всякий случай, сев в машину, он набрал номер Лебедева-писателя и удостоверился, что с тем идея действительно согласована и он ее поддерживает.
Издательство «Страна» стало обладателем уникального нового брэнда. Другие издательства обзавидовались. Более того, скорость выхода книг под новым именем весьма заметно опережала прежнюю. Читателям не приходилось подолгу ждать новый детектив после прочтения очередного. Ну а то, что их качество выгодно отличалось от поделок «негров», выходивших под раскрученными именами других детективщиков, признавалось и критиками, и аудиторией. Пиар-директор издательства сильно поумнел и поскромнел после воспитательной беседы, проведенной с ним Генеральным, и штрафа в десять тысяч долларов, выплаченного им безропотно. (Начальник службы безопасности, не будучи с ним в доле, не был связан никакими ограничениями, выполняя поручение растолковать юноше, в чем тот не прав и какие последствия могут наступить...) Получив задание раскрутить новый брэнд, он сделал это с легкостью и элегантностью, действительно достойными восхищения. При этом бюджет проведенной пиар-кампании составил «ноль», если, конечно, не считать зарплаты самого пиар-директора и времени Генерального, затраченного на множество интервью печатным и электронным СМИ.
Звучное имя — «Братья Лебедевы» не только красовалось на новых детективах, издаваемых «Страной», но и на переизданных старых, где мелким шрифтом дополнительно сообщалось, что «рукопись переработана авторами при подготовке к переизданию».
Как договорились два Олега Лебедева делить гонорары, как они работали над детективами, почему «Родина» даже не «вякнула» по поводу потери «своего» Лебедева, — никто долго не знал. (Кроме жены-адвоката, которая доходчиво объяснила хозяевам «Родины» их безрадужные перспективы.) Только пару лет спустя, вроде благодаря прослушке телефонных разговоров «братьев», начальник службы безопасности доложил Генеральному, что оба пишут свои детективы самостоятельно, а потом друг друга редактируют — один исправляет язык судьи, а второй — юридические огрехи мастера словесности. Хотя, может, отставной полковник и соврал...
Да, чуть не забыл! Лебедеву-писателю очень понравилось вести деловые переговоры. Да и идею заработать хоть раз в жизни не литературным трудом отбрасывать не хотелось. Он не только получил обещанные ему Генеральным пятьдесят тысяч долларов за мирное урегулирование всех проблем, но даже удвоил эту сумму. Правда, Генеральный, с учетом результата миротворческих усилий автора-пацифиста, особо и не сопротивлялся, понимая, что его прибыль... Ну вы поняли? И Лебедев-писатель с удовольствием вручил половину Лебедеву-судье. А тот — взял. Это же были не «отступные», а «премиальные»... Можно сказать, за творческий подход к разрешению конфликта. А коли «творческий», то это Закону о статусе судей не противоречит. По крайней мере, жена-адвокат в этом не сомневалась...
Гуси-Голуби
Обычная деревня в Подмосковье с не менее обычным названием Березники встретила москвичей, ринувшихся строить загородные дома, спокойно. Кто уже окончательно спился и приезжих рассматривал исключительно с точки зрения возможности одолжить безвозвратно на бутылек, кто, еще как-то уважая себя и мня мужиком рукастым, занадеялся на халтуру. Бабы же, помимо традиционного удовольствия посудачить о новых соседях, стали задумываться мечтательно о корове, о том, как они будут с бидоном по утрам обходить дачников и наконец увидят живые деньги, которых в совхозе не платили уже несколько лет. Правда, и работали они в совхозе не больше, чем им платили. Хотя, с другой стороны, те из них, кому было лет по сорок, а старше почитались в деревне уже старухами, помнили еще времена, когда работали они столько же, но зарплату, хоть и копеечную, получали.
Короче говоря, встретили первых застройщиков с интересом и скорее приветливо, чем враждебно.
Прошло несколько лет. Миновала волна первой не осознанной пока еще зависти, новые и старые жители Березников попритерпелись друг к другу. Коров, разумеется, никто не завел. На бутылек давать деньги «невозвращенцам» перестали. Что же до халтуры, то строить звали молдаван да украинцев (армяне долго не продержались), а своих мужиков привлекали лишь по мелочевке, да и то больше для поддержания добрососедских отношений, а не по серьезной надобности.
Некоторые из местных уроженцев стали продавать свои дома. Вернее, дома своих родителей и дедов, поскольку сами они жили в Москве, деревню не любили: не для того из нее с трудом сбегали, чтобы возвращаться. Куда как разумнее казалось продать участок да то, что осталось от дома, и купить машину. Лучше подержанную иномарку, чтоб возвысить себя в собственных глазах до нового русского. Только кто из них ведал, что такие машины на их родине обычно свозят на автомобильные кладбища, а не обменивают на загородные угодья. Но как бы там ни было, теперь уже не только помимо старых, но и вместо них в деревне обосновались новые жители. Горожане.
Этот мужик — богатырского телосложения, сановитый и явно сильно уверенный в себе, не сразу привлек внимание березниковцев. Ну действительно, чего там особенного: приехал на служебной «Волге», а остальные-то — на иномарках. Прикида особенного не показал. Водку пил обычную, как все, — не больно дешевую, но и не «Смирнова». Два молодых мужика, что рядом с ним крутились, были разномастными — один блондин, а другой брюнет. Потому за сыновей их не держали, да и сами они с «большим мужиком» вели себя не по-сыновьи вежливо. Но и на бандитских шестерок не походили, хотя и были явно прилично накачаны. Распальцовки им, что ли, не хватало, либо тужурок кожаных. Ну, словом, что-то не стыковалось.
