Чернышов помолчал, потом изрёк:
– Ну, это… машина же ломается.
Вик перевёл взгляд на Куркина, поднял бровь.
– Кирилл верно говорит, машина именно что ломается, – сказал Куркин. – Ничего не поделаешь, судьба такая. Новую нам всё никак не дадут, хоть и обещают уже больше года, Руслан Петрович обещает. А со старой машины что взять? Вот и попадаем в неприятности, одна одной круче.
Руслан Петрович – это, видимо, Яковлев.
– Как умудрились хором на больничный попасть?
– Так в одной кафешке задрипанной по дороге перекусывали, вот и отравились, – пожал плечами Куркин – мол, дело житейское, со всяким случается. – А как, простите, продристались – так и пришли.
– Так может вас надо обследовать и в инфекционку? А то кто ж вас знает, с чего вы там дристали на самом деле, – сощурился Вик.
– Виктор Валентинович, – проникновенно начал Куркин, – вы нас простите. Мы осознаём, что из-за нас возникли проблемы, и всё поняли про премию. И постараемся больше так не попадать. Сделаем всё возможное, так сказать.
– Ок. Ты – до первой проблемы, – кивнул Вик. – Свободен. Чернышов, останься.
Куркин удивлённо уставился сначала на Вика, потом на Чернышова. Но ничего не сказал, вышел.
Вик нашёл в телефоне и пригласил к себе сначала Пашу Демьянова, потом Веронику. Паша зашёл, увидел Чернышова, глаза сделались большие – большие. Через минуту зашла Вероника, и она-то как раз ничего не поняла. Глянула на водителя, потом на Вика и на Пашу – что, мол, происходит, я не в курсе.
– Располагайтесь, Вероника Андреевна, – Вик кивнул ей и повернулся к Чернышову. – Ну, рассказывай.
– Что? – тот вытаращил глаза очень натурально.
– Чем тебе госпожа Ласточкина не угодила.
– А кто это?
– Можно подумать, ты не знаешь, кому колёса попортил?
– Какие колёса? Не знаю я ни про какие колёса.
– Значит, не знаешь, ладно. Паша, будь другом, покажи запись.
Паша подошёл к компу, запустил программу. Выбрал нужное место в записи, задал.
– Смотрите, – развернул монитор к остальным.
Вик ещё раз просмотрел кино о том, как Чернышов выходит на парковку из лифта, оглядывается, выбирает момент, когда человек в будке на входе смотрит в другую сторону, и на полусогнутых крадётся к маленькой красной машине Мисс Финанс. Достаёт из кармана какую-то штуку и методично обходит с ней все четыре колеса. В какой-то момент переводит дух и смотрит прямо в камеру. А потом так же на полусогнутых уходит.
Чернышов только шумно втянул воздух сквозь зубы. Похоже, сказать было реально нечего.
– Так это он? – нахмурилась Вероника. – Тот человек, из-за которого срывается половина наших контрактов? Он ещё и прямо здесь пакостит?
– Получается так, – кивнул Вик и взглянул на Чернышова. – Что скажешь?
Взглянул фирменным, у отца подмеченным взглядом. По комплекции они с отцом были схожи, давить получалось неплохо.
– Я вообще не в теме, чья была машина! Да я… да она же сказала, машина стоит так, что на камерах ни хрена не видно, там это, невидимое пятно, или как его, – пробормотал Чернышов, не глядя ни на кого.
– Кто это – она? – сощурился Вик.
Злой был в тот момент – не передать. Какая ещё «она»? Ещё только бабы-дуры не хватало во всём этом деле!
– Ну, эта, тётка, которая в отделе кадров. Белобрысая такая. Ещё духами воняет.
Белобрысая в отделе кадров была одна – Марина, мать её, Борисовна. Не было печали!
– И что она тебе сказала? Зачем ей было портить машину?
– А она про это помалкивала. Просто сказала – сделаешь, денег дам. И дала.
– И сколько же?
– Два косаря, как обещала.
– Видите, Вероника Андреевна, как вас оценивают? По мне – так маловато, – сощурился Вик. – Паша, есть куда деть этого неудачника? Я бы с ним ещё поговорил. А потом уже сдать его, куда следует, со всеми уликами, когда нам не будет нужен. Если нет – так ты говори, не стесняйся, я Михал Григорьича спрошу, у него-то точно есть.
– Лучше спросите, – кивнул Паша.
Он тоже сделался как-то тих и немногословен.
Вик прямо сразу позвонил Михаилу Григорьевичу и сказал, что, как он и предполагал, нужда есть. Тот только хрюкнул в ответ и обещал, что через десять минут люди будут.
– Придётся подождать, – кивнул он всем. – Извините, кофе предлагать не буду.
Тут до Чернышова, похоже, дошло, что дело его плохо, и он дёрнул к двери. То есть попытался. Дверь оказалась заперта, а Вик оказался быстрее. Поймал и завернул руку за спину. Тот взвыл.
– Ну вы даёте, – восхищенно сказал Паша.
– Ты думал, я только за столом сидеть, да? – хмуро глянул на него Вик.
Злость понемногу уходила. Можно было вдохнуть поглубже.
В дверь застучали, затем голос Анны Константиновны:
– Виктор Валентинович, можно открывать?
– Можно, – громко сказал Вик.
Дверь со щелчком отворилась, на пороге показались дворе ребят Михаила Григорьевича – Тоха и Женя. Вик знал обоих – вместе тренировались.
– Здрасьте, Вик Валентиныч, – улыбнулся Тоха. – Этого вот?
– Его, голубчика, – кивнул Вик. – Забирайте, и чтобы хорошенько подумал о своём будущем. Так-то его пока не обо всём спросили. Я позвоню.
– Ок, – Тоха и Женя взяли голубчика с двух сторон и вывели из кабинета.
Вик стряхнул руки и наконец-то посмотрел на Веронику – она сидела у стены, ни жива, ни мертва. Смотрела на всё широко раскрытыми глазами. Захотелось прямо тут обнять её и сказать, что всё будет хорошо. И плевать на остальных и камеры.
– Вероника… Андреевна, он больше не причинит вам вреда, – Вик подошёл к ней, сел рядом и взял за руку. – Паша, скажи, я прав?
– Стопудово правы, Виктор Валентинович, – выдохнул Паша. – Вам и охрана не особо нужна, как я посмотрю.
– Ситуации разные бывают, сам понимаешь. Вероника Андреевна, вы не обидитесь на нас с Пашей, если мы не станем так же поступать с Мариной Борисовной? Я бы за ней понаблюдал, с чего это она вообще в дело замешалась? Её имя вроде пока нигде не фигурировало.
– Вам… виднее. Наверное, – выдохнула Вероника. – Я пойду, хорошо?
– Ступайте, – кивнул Вик.
Он потом позвонит ей. А сейчас нужно обсудить с Пашей, что делать дальше.
20. Вероника
Да что, наконец, происходит?
«Принцесса Грёза»
Господи, что происходит-то? Что творится в этой уродской транспортной компании?
