- Добрый день, Руслан Петрович, присаживайтесь, - милостиво кивнул Вик. – И расскажите, где вы пропадали две последние недели. Очень уж противоречивые о вас сведения. Помогите разобраться?
- Не понял, - Яковлев уставился на Вика очень достоверно. – То есть, Виктор Валентинович, я же в санатории был.
И замолчал.
- А вы рассказывайте, рассказывайте. Очень, знаете ли, интересно.
Рассказал. О том, как защемило шею, и как якобы лечился. Ну, может шею и вправду защемило, но…
- Вот, собственно, и всё. И все документы я предоставил, - завершил Яковлев.
- Угу. Не расскажете, сколько стоит такой пакет документов? Или вы приобретали не пакетом, а в розницу? – поинтересовался Вик, как о чём-то само собой разумеющемся. – А то вдруг понадобится? Я хоть буду знать, куда идти, к кому и с какой суммой.
- Вы о чём? – не врубился тот.
- О том, что всё, что вы мне принесли – липа. Хорошо сделанная, качественная липа. Вы не покидали города, Руслан Петрович. Буду рад услышать вашу версию того, что случилось.
- А вдруг вас обманули? – Яковлев глянул остро и пристально.
- Понимаете, в чём дело, - Вик тоже умел глядеть, как надо. – Вас я вижу впервые и не знаю о вас ничего особо хорошего. А людей, которые вас для меня пасли, знаю давно и хорошо. Если у вас есть, что сказать, говорите. Если нет – дорогу в кадры вы, полагаю, найдёте.
- А если я буду оспаривать ваше решение в суде?
- Вперёд. Ещё есть такой пункт, как невыполнение обязательств по договору. Примерно в половине случаев этого самого невыполнения принимали участие водители вашей смены. Легко подтверждается документально. Как и наступивший вследствие этого ущерб. Ещё вопросы?
Вопросов больше не было. И то ладно.
Встал, вышел. Вик посмотрел в камеру – была у него такая игрушка на компе – и увидел, что Яковлев, не глядя, прошёл мимо Анны Константиновны, вышел в коридор, там достал телефон и принялся кого-то костерить. Сорвал злость, потом пошёл к лифту.
Вик позвонил в кадры, Оксане, и велел уволить Яковлева первым днём его как бы лечения в санатории.
Не успел выдохнуть – позвонил отец.
Наверное, цивилизованным языком эта фраза звучала бы как-нибудь вроде «Что там у тебя с дочкой Татарникова». Вик даже не сразу сообразил, кто есть дочка Татарникова, потом дошло – девица Сашенька несмелых двадцати пяти лет.
- Да ничего у меня с ней, пальцем не тронул, - сказал Вик.
- Вот я так и понял, - по голосу отца было понятно, что он смеётся. – Если что, я ему сказал, что ты помолвлен с племянницей Полиньки, и виды на тебя иметь нечего. И счастье, что он нам ни за чем не нужен.
- Племянница Полиньки – это наша Элка что ли? Упаси господи, - расхохотался Вик. – Или маленькая Доменика?
- Да какая к хренам разница? Я тут, понимаете ли, за ним подчищаю, а он ещё и мнение своё имеет, - хрюкнул отец.
- Не подчищаешь, а помогаешь. Вот представь, ты бы зашёл в свой номер в гостинице, а там тебя на кровати ждёт обнажённая дева несмелых двадцати пяти лет, нахрен тебе не нужная ни в одежде, ни без, поглядел бы я на тебя. Заодно узнал бы, как следует выходить из таких ситуаций, чтобы потом ни за кем не надо было подчищать.
- Это что ли та девица вычудила? Которая Сашенька Татарникова? Кандидат экономических наук, гордость семейства и что-то там ещё? – не поверил отец.
Угу, помянутая Элка – доктор философии, а что может вытворить – лучше тебе, папа, не знать. А ты говоришь – кандидат наук.
- Именно, - сказал он вслух. – Её счастье, что я там оставаться не собирался так и так, а мог ведь и с лестницы спустить, очень уж она меня разозлила.
Отец отпустил несколько комментариев, которые мог позволить себе только в отсутствие Полиньки. О современных девицах и их безголовых отцах. Поржали вместе, на том и завершили.
И можно было уже думать о приятном. То есть о завтрашнем дне и неформальной встрече.
Сначала Вик хотел просто притащить Веронику домой. Привести, приманить, привлечь, что там ещё бывает. И вовсе не думал о том, что дальше. Ну то есть понятно, что дальше, но он-то хочет не просто пару раз в постель и до свидания, он хочет вообще. Хотя бы попробовать. Значит, надо планировать.
Приведением квартиры в порядок Вик уже озаботился. То есть - организовал. Завтра придёт Тамара Николаевна и всё сделает. Ещё надо с едой решить, но тут тётя Нина поможет, ей только дай фронт работ, она горы своротит. Или, по крайней мере, обеспечит доставку нужных продуктов. Дальше уж он справится, не маленький.
А самое главное - не накосячить. Чтобы Вероника не думала лишнего ни про себя, ни про него. И не передумала приходить, и не потерялась в процессе.
Но Вик и тут придумал себе некую руку помощи. Другое дело, что рука эта находилась за хреналион тыщ километров и ещё спала, скорее всего. Ничего, позвонить-то ведь можно и вечером из дома. Как раз проснётся.
А ещё говорят, что большие семьи с кучей разных запутанных связей - это зло. Ни фига не зло, просто нужно уметь всем этим инструментарием правильно пользоваться. Не наглеть, не садиться друг другу на шею, но в нужных местах - стоять насмерть. Тем более, что чаще всего насмерть и не нужно. А нужно сказать пару слов, подержать за руку или обнять, помочь посмотреть на проблему с другой стороны, договориться, заплатить, или побить, в конце концов.
Вик воодушевился, и до конца рабочего дня вник в несколько текущих контрактов, а также в вечные вопросы оплаты ремонта машин и покупки запчастей. Последил на сайте, как ползут значки лесовозов, подъезжающих, кстати, к Иркутску. Между делом подписал приказ о принятии на работу секретаря для Вероники, имя ему ничего не говорило, но Вероника по телефону подтвердила, что вроде на первый взгляд всё ок. Также она подтвердила завтрашние планы, и можно было продолжать подготовку операции.
Дома Вик попытался оглядеть квартиру критическим взглядом. Квартира да квартира. Ну, его. Под себя всё и делал. Вот и будет сразу видно, что и как, если не понравится - то увы, говорить не о чем.
А принц Уэльский - как раз в плюс. Котов она любит, сама говорила. Не любила бы - не вытащила бы из-под машины. Чарльзу была прочитана лекция о важности завтрашнего визита и о необходимости очаровать гостью прямо с порога.
После чего уже можно было загружаться на диван с едой, бокалом, котом под боком и телефоном. И звонить.
Подумал ещё, что лет так в двадцать и даже в тридцать ни за что бы не сделал того, что собирался сейчас. Потому что пёр напролом и думал, что так и надо. Иногда, конечно, обламывался, но не слишком часто. А сейчас облома быть не должно.
На том конце долго не отвечали. Но всё же ответили.
- Виктор, солнце моё, как я рада тебя слышать, - и ведь не врёт, никогда не врёт, когда она радуется - голос у неё очень характерно вибрирует.
