- Поняла, - теперь уже Вероника кивнула ему и вышла.
Но сначала она озадачила Маргариту Романовну и Ольгу подготовкой требуемых документов. И аккурат в процессе телефон зазвонил, и номер был ей неизвестен.
- Слушаю вас, - ответила Вероника.
- Добрый день, Вероника, это Полина Ледяная. У вас есть минута?
Вот так сюрприз! Вероника выскочила из своего кабинета в пустую приёмную и закрыла за собой дверь.
- Здравствуйте, Полина Николаевна, - ответила она дрожащим голосом.
- Скажите, Вероника, у вас всё в порядке? Вам не нужна помощь?
- Спасибо, уже не нужна, - выдохнула Вероника. – Мне… кажется, уже помогли.
- Тогда я вас очень попрошу – поговорите с Виктором. Пожалуйста. Просто поговорите.
- Да, я… непременно это сделаю.
- Тогда, возможно, сегодня ещё увидимся, - Вероника прямо почувствовала, как Полина Николаевна улыбается. – И спасибо вам.
Разговор завершился, рука с телефоном опустилась. Вероника отзеркалила ситуацию – если бы у, скажем, сестрицы Катерины пропал без объяснения причин молодой человек, то мама сказала бы – наверное, ты сама виновата. И уж точно не стала бы звонить, даже если бы Катерина сошла с ума и её об этом попросила.
Теперь уже Вероника не удивилась бы, если б ей позвонил по тому же вопросу кто-нибудь ещё. Ага, Валентин Фёдорович или маленькая Аннушка. Ледяные не отпускают так просто. Или дело не в этом?
Надо пойти и всё узнать, как ей все настоятельно советуют. Вдруг она – дура, а мечта имеет право быть не только мечтой?
65. Вик
Только отдай мне ту, которую я люблю
БГ
Понедельник пришёл, как перед тем было воскресенье, а после того – придёт вторник. Неотвратимо.
Утром на обходе Илья сказал, что если снимок и узи сегодня покажут, что процесс идёт хорошо – значит, можно будет отправляться домой. Но не на работу – ещё на неделю ограничения в передвижениях, то есть, говоря по-русски, лежать, прижавши жопу, и развлекаться книжками и фильмами, но никак не стрельбой и рукоприкладством. И что сегодня ещё ставить уколы и делать физио. И снимать швы. Снимок и швы сейчас, а узи после обеда. Но в целом всё заживает хорошо.
Вик только кивал – а что ещё оставалось-то? Прилежно вставал, ходил, куда от него хотели, и подставлял под процедуры нужные части тела.
К обеду появилась Полинька. Принесла еды, заставила съесть. И только потом достала из своей сумочки то, что он сейчас не мог организовать сам, и в чём ему пришлось просить помощи. Вкус у Полиньки безупречный, поэтому заказанный предмет выглядел, как надо. Он ещё подумал – не слишком ли вычурно? Да нет, нормально. Красиво, очень красиво. И пока прибрать. Если не сегодня – то завтра он положит известно что на все рекомендации про постельный режим и сам отправится выяснять, что в мире происходит. И в его жизни – тоже.
Полинька пожелала ему удачи во всём происходящем и сказала, что у неё пока дела, но к моменту выписки они с отцом подъедут.
Потом он даже спал, проклятая слабость брала своё и периодически просто отключала организм. А потом тупил в телефон. А потом случилось-таки чудо – дверь отворилась, и вошла Вероника.
Посеревшая и замученная. Что ж там такое? Ладно, уже не важно. Главное – она здесь.
- Здравствуй, душа моя, - Вик встал, подошёл и обнял её.
И тут же отошёл, потому что она осталась безучастной и смотрела настороженно.
- Привет, - сказала совсем тихо, он едва расслышал.
- Так, понял. То есть ничего не понял, на самом деле, но садись и рассказывай.
Вик взял её за руку, подвел к кровати и усадил, а сам сел рядом.
Она смотрела на него и молчала. Смотрела… как будто в последний раз, чёрт побери. Как будто видела что-то, никому более недоступное.
- Тогда хоть скажи, как там принц Уэльский.
- Скучает, - вздохнула она. – Я утром его видела.
И снова замолчала.
- Да что ж ты молчишь-то? – он уже не знал, как же сделать, чтобы она, наконец, заговорила, поэтому продолжил совсем не так, как собирался сначала. – Вероника, пока ты снова не сбежала и не спряталась, скажи мне, пожалуйста, такую вещь – ты выйдешь за меня замуж?
Глаза распахнулись, в них билась какая-то невысказанная мысль. Неужели она сейчас скажет, что давно замужем и в тайне от всех воспитывает пятерых детей?
Она продышалась и сказала совсем другое:
- Но как ты можешь звать кого-то замуж, если помолвлен с племянницей Полины Николаевны?
Вик ни черта не понял. Что? Какая, к хренам, племянница?
- Вероника, ты о чём сейчас? – осторожно спросил он.
- Как, все говорят, что у тебя есть невеста где-то там, и что она подходит вашей семье по происхождению, статусу, богатству и что там ещё бывает, - сообщила она.
- Чего? – он смотрел на неё и вот вообще ни хрена не понимал.
Что за чушь она несёт? Кто только придумал, убить мало! И вот из-за этой херни она где-то там сидела и что-то себе думала?
- Вероника, ты откуда это взяла?
- Вся контора говорит. Что Валентин Фёдорович так сказал отцу Сашки Татарниковой!
И тут он вспомнил. И начал ржать. Вот просто складываться пополам, и дырка в спине тут же напомнила, что не надо так, а надо тихо и осторожно, и закашливаться надо тоже тихо и осторожно. Но всё польза – она встревожилась, смотрела уже как-то по-человечьи, и не как сначала.
Вик отдышался, взял её за обе руки и сказал:
- Душа моя, а почему же ты не пришла и не спросила – какого хрена ты, такой-сякой, обещался кому-то там в Европах, а спишь со мной? Я не говорю о том, почему ты вообще поверила какой-то хрени про меня, и не пришла и не рассказала мне эту забавную, без сомнения, сплетню.
- Да потому, что где ты, а где я, небо и земля.
- Вероника, душа моя, ты гонишь, прости за просторечное выражение в такую минуту. Но ты делаешь именно это. Я тебе мало говорил, что люблю? Так скажу ещё раз, и не раз, и вообще. Тебя люблю, а не какую-то племянницу Полиньки, ни одну из них.
Вероника прикрыла глаза, и кажется, там были слёзы. Он, не раздумывая, обнял, растрепал тщательно уложенные волосы, зарылся в них носом, а потом поднял к себе её лицо и поцеловал.
- Прости меня, пожалуйста, - прошептала она. - Я очень, очень тебя люблю.
И тоже обняла.
- Воистину, нет дурака глупее умного дурака, - усмехнулся он. – Надо ж было придумать!
Ну то есть придумал-то отец, чтобы эта дура из отдела договоров отстала, и не обидеть никого, мать их. И они ещё поржали, помнится, над прикольной мыслью, потому что отец явно не видел своей невесткой ни Элку, при всех её достоинствах, ни маленькую Доменику, ни давно и счастливо замужнюю Джину. Кто бы мог подумать, что в этот бред поверит не только дура Александра, но и умница Вероника?
