Она по-прежнему молчала, только хлопала ресницами, и слёзы всё ещё бежали. Да что за ерунда, в самом-то деле! Он вытер ей слёзы, то есть сначала попытался пальцем, но это был дохлый номер, тогда он нашёл что-то типа полотенца и тут уже дело пошло.
- Давай договоримся – если вдруг что-то непонятное, то ты приходишь и спрашиваешь. Хорошо? Да мало ли, кто что придумает! Знаешь, сколько про всех нас придумывали разного? И ничего, мы до сих пор живы. Так мы договорились?
- Да, - выдохнула она. – Ты прав, я дура.
- К счастью, обычно ты умная. А иногда со всеми случаются досадные моменты. Ты, главное, не молчи, хорошо?
- Хорошо, - она не сводила с него глаз.
- Тогда вернёмся к тому, с чего начали. Вероника, ты выйдешь за меня замуж?
Она сначала просто смотрела своими зелёными глазами ему в глаза, потом нерешительно кивнула, потом тихо сказала:
- Да, я выйду за тебя замуж.
- Спасибо тебе за это, душа моя, - сначала поцеловать, а потом достать коробочку, открыть, показать – о, каким стал её взгляд! – и наконец, надеть ей кольцо.
Взять её руку и любоваться.
- Очень красиво, - выдохнула она. – Необыкновенно.
Угу, задача так и формулировалась – чтоб необыкновенно, и непременно с зелёным камнем. Размер был установлен заранее по её колечкам, которые очень удачно завелись в его доме. А вот потом гад Петя Яковлев всё испортил, и пришлось не самому листать каталоги и ставить задачу, а объяснять её Полиньке. Но у Полиньки хватало знакомых, и из разных посланных ему вариантов Вик выбрал этот, и угадал. Курьер сегодня утренним рейсом привёз кольцо Полиньке, а она доставила к нему. И всё сошлось.
И наконец-то она расслабилась и улыбнулась. И можно было посадить её на колени. Раздевать прямо здесь – не самая хорошая идея, в палате, всё же, проходной двор, но…
Именно проходной двор, чёрт их всех забери! Дверь отворилась, и вошёл Илья.
- О, здесь всё хорошо, как я понимаю. Думаю, станет ещё лучше.
Веронику ему официально представили ещё на позапрошлой неделе. И сейчас он с улыбкой смотрел на то, как она с невозмутимым видом пересела на кровать рядом с Виком. О нет, дальше её никто сейчас не отпустит.
- Ты выпроваживаешь меня? – хорошо бы!
- Да, - кивнул Илья. – За две недели ты мне тут изрядно надоел, вместе со всем твоим семейством, и я хочу отправить тебя под надзор Полины Николаевны и Вероники Андреевны. Твои внутренности в достаточно приличном состоянии, так что отправляйся домой.
А потом двери снова открылись, и привалила целая толпа. В палате сразу же стало тесно. Хорошо, хоть детей не потащили, и тётю Нину с Тёмычем, а все остальные пришли полным комплектом – отец и Полинька, Майк и Лис, и Линочка. Вик показал им руку Вероники с кольцом, и их подняли с кровати и обняли все разом, ему так показалось. Отец хотел увезти всех в Листвянку праздновать, но Вик сказал, что хочет домой. Тем более, там принц Уэльский, и он, говорят, скучает.
66. Вероника
Не шей ты мне, матушка, красный сарафан
Народная песня
Она никогда не думала, что факт её грядущего замужества станет для кого-то поводом для праздника. Да она этот момент вообще никак себе не представляла. А теперь вдруг оказалось, что вот. Как-то всего слишком много – и проблемы, и криминал, и больница, и сплетни, и вот – кольцо. Охренительное кольцо. Очевидно, зелёный камень был изумрудом, а торчащие вокруг бриллианты на маленьких лепесточках изображали капли росы. Только огранённые.
Подобные кольца Вероника видела только на картинках и на женщинах из семьи Ледяных. Что Полина Николаевна, что Алиса носили в соответствующих местах весьма замысловатые композиции. А у Лины единственное кольцо было на левой руке, зато какое – пронзительно-синий кристалл в чёрной филигранной оправе, размером в фалангу среднего пальца. Вероника никогда в жизни не встречала таких кристаллов, но это определённо была не пластмасса и не стекло. Что ж, возможно, теперь она когда-нибудь сможет спросить Лину, что это за минерал.
Из больницы родители Вика отправились в Листвянку, а все остальные – к Вику домой. Ох, теперь же – к ним с Виком домой, Вик говорит именно так. Дома встретил Чарлик, его печальный мяв раздался, уже когда открывали входную дверь. Вик сгрёб его в охапку, и он тут же принялся обнюхивать вернувшегося хозяина, громко урчать и подхрюкивать.
Далее Вик на правах болезного сел на диван, туда же к нему забрался накормленный кот, Майк сел рядом, а Вероника принялась судорожно вспоминать, что вообще в этом доме можно поесть. Оказалось, что ничего делать не надо, потому что из Листвянки привезли ещё одну кучу еды. Лина поставила на стол два пакета и сказала Веронике:
- Слушай, у кого сегодня помолвка? Иди к жениху, ладно? А то он, бедняга, совсем соскучился.
Так Вероника оказалась избавлена от хозяйственных забот. Лина и Алиса накрыли их небольшой стол, Майк принёс вина.
- Скажи, тебе Илюха пить-то разрешил?
- А то, - радостно закивал Вик. – Меня уже три дня не капали, он сказал – теперь можно.
- Тогда понеслась душа в рай, - рассмеялся Майк.
Разлил вино, отнёс бокалы жене и сестре.
- Счастья вам, дорогие, - Лина поцеловала их по очереди. – Вик, я очень за тебя рада. Вероника, ты нам всем очень нравишься. Привыкай, мы сумасшедшие, но хорошие.
Алиса сказала:
- Мой сын заявил, что если дядя Вик не женится на Веронике, тогда он сам это сделает. Старший сын, - уточнила она. - Мне кажется, у него хороший вкус.
Майк хохотал.
- Да-да, и устроит свадьбу из отложенных денег.
- Каких отложенных денег? – не понял Вик.
Вероника тоже не поняла.
- А, точно, вы же не знаете развязку душещипательной истории про деньги, - расхохоталась Лина. – Сейчас расскажу. Помните же, да, как наши чудесные старшие дети ходили попрошайничать в порт и на рынок? Тётя Нина ругалась, что ей стыдно глаза на улицу показать, мама увещевала, что приличные люди так не делают, но детям это было – как об стенку горох. Дети просидели в карантине позапрошлые выходные, а когда ты, Вик, добавил нам в жизнь немного перца, остались в Листвянке без надзора мамы. Увы, я мать-ехидна, сплю до обеда и не пасу своё детище ежечасно, у Лис была куча заказов в городе, они и почуяли слабину. Две недели они там делали примерно что хотели. И в воскресенье отправились на рынок опять, смывшись от тёти Нины. Только они не прочухали, что дома был папа. И когда оказалось, что уже обед, а детей след простыл, то именно он отправился их искать. Что характерно, нашёл, именно там и именно за тем, привёл домой и стал копать эту дивную историю. Оказалось, что дети заелись с тётей Ниной на тему общих вопросов собственности и уважения к чужому труду. Что-то ей не так ответил кто-то из них, не докапывалась и не знаю, кто – Сашка или Аннушка. Ну и она взялась их стыдить – мол, ни копейки ещё в жизни не заработали, а уже права качают, и ещё что-то в этом роде. Аннушке палец в рот не клади, она и сказала – что они с Сашкой такие же члены семьи, как и она, и с таким же правом там жить, есть-пить и всё такое. А тётя Нина продолжала их стыдить – мол, они никто и звать их никак, даже по дому не помогают. И было это ещё и при ком-то из помощников.
