— Итак, мой дорогой друг. Объясню суть. Мне нужно проникнуть к тайнику девяти пророков, чтобы попасть в пещеру. Я эту сучку Саломею так и не поймал…
— А я чем могу помочь?
— Она вам доверяет. А открыть эту дверь может только женщина. Мне необходимо это оружие, Виктор. Оружие предыдущей цивилизации.
— Вы верите в эти сказки? — пытался усмехнуться Лавров.
— А вы верите в сказки, которые вам рассказывает ваша плинфа? — парировал миллиардер.
— Ну хорошо. Если вы хотите уничтожить существующий миропорядок, где вы возьмете такое количество солдат? — задал резонный вопрос журналист.
— Всегда ценил умных людей, — довольно засмеялся Мартин. — Не зря я ставлю на вас, герр Реннер. Мои солдаты — большая часть населения Земли.
— И каким образом вы собираетесь их перетянуть на свою сторону?
— Все просто. Я разработал несколько видов лекарств, — от рака, от СПИДа, от гепатита С. Все они созданы на основе моей вакцины.
— Вот как, — хмыкнул Виктор. — Опытный военный врач лечит все болезни зеленкой?
— Не смейтесь, дружище, — не обратил внимания на колкость Лаврова Мартин. — Эти лекарства, конечно, лечат, но в один прекрасный момент все, кто их принимал, станут послушными солдатами и придут под мои знамена, взяв в руки новое-старое оружие.
— Вирус с неограниченным инкубационным периодом, — догадался Виктор.
— Именно! — радостно воскликнул Скейен.
— Недурно, — буркнул Виктор.
— Я привык играть по-крупному, герр Реннер, и знаю, с кем имею дело.
— Называйте меня все-таки Лавровым, а то я привыкну, — засмеялся Виктор.
— Ну хорошо, герр Лавров, скоро это совсем не будет иметь значения. Можете называть себя хоть Навуходоносором. Озвучьте сумму, сделайте свою работу, и мы как минимум останемся друзьями.
— А вдруг я не продаюсь?
Виктор продолжал смотреть на Мартина немигающим свинцовым взглядом, будто хотел прожечь миллиардера насквозь.
— В мире все продается. Нужно только знать цену. Вы сами сказали это сегодня ночью, когда спали. Ну, смелее, герр Лавров. Не бойтесь. Мы же деловые люди.
— Десять миллиардов долларов, — сказал Виктор, будто речь шла не о деньгах, а о картошке.
— Что ж, — улыбнулся Мартин. — Но для начала аванс. Скажем так, миллиардов пять. Вас устроит?
— Вполне, — кивнул Лавров.
— Окей. Сейчас мы полетим с вами…
— Мы никуда не полетим с вами, Мартин, — улыбнулся Виктор. — Вы откроете счета на предъявителя в самых крупных банках мира прямо отсюда и сообщите мне коды, а затем при мне уничтожите этот файл.
— Но это двадцать листов информации — не меньше! — удивился Скейен. — Вы не боитесь?
Виктор постучал пальцем по лбу.
— Не боюсь. Мой компьютер всегда со мной.
6
Сирийские солдаты, охранявшие раскопки и музейный комплекс в целом, были довольны своим местом службы. В других местах — в Маалюле, Эль-Кутейфе, Алеппо — шли ожесточенные бои с вооруженными формированиями нового Исламского государства. С тех пор, как изобрели колесо, мир куда-то катится. Но в тихом Тадморе царила тишина — ни боев, ни даже одиночных выстрелов.
Неподалеку от входа в храм Белла стояли два вооруженных солдата.
— Как думаешь, за неделю закончат? — спросил один караульный у другого, имея в виду археологов.
— Конечно! Видишь, как они спешат?
— Да, вижу, но не от них зависит… Я слышал, они ждут какой-то прибор.
— А ты что, на похороны опаздываешь? — возмутился его собеседник. — Плохо, что ли, на одном месте? Жратва, жалованье идет, я бы все лето здесь прожил.
Какое-то время они курили молча, пока не спалили сигареты до фильтра.
— Ладно, пока! — Первый ловким щелчком пальца отправил непотушенный окурок куда-то в темноту. — Смотри не спи, сегодня офицер ходит, посты проверяет.
— Понятно. Я хорошо днем выспался, — заверил его второй солдат и тоже поднялся на ноги. — Будь здоров.
И закинул за спину АК-47.
Знали бы эти люди с ценностями, далекими от археологии, что ради науки им придется отдать свои жизни…
* * *
Профессор Михайловский делал свою обязательную утреннюю гимнастику на свежем воздухе, когда к нему прибежал посыльный роты охраны.
— Пан профессор, извините, случилось несчастье. — При этих словах солдат зачем-то козырнул. — Быстрее!
Казимеж подхватил свой пиджак и скорым шагом устремился за сирийским солдатом. Раньше Пальмира стояла на перекрестке больших дорог, галдела, бряцала, скрежетала и маялась. Однако за прошедшие века торговые пути снесло куда-то за параллели и меридианы. Раскопанный город зазвучал по-другому: будто в маленьких церквушках сотни маленьких батюшек звонили в серебряные колокольчики — то пели весеннюю песню пустынные жаворонки.
Но сейчас было не до жаворонков.
Неподалеку от храма Белла лежало тело, прикрытое белой простыней с огромным пятном крови на груди. Посыльный откинул с мертвого лица ткань. Михайловский увидел караульного, который еще вечером собирался прослужить здесь всю весну и лето.
— Ударили умело, — пояснил посыльный, — всего один раз.
— А что там? Что там? — Поляк показал на пролом в дверном проеме, который по его приказу только вчера замуровали.
— Идемте, там тоже есть на что посмотреть! — пригласил его военный сириец.
У пролома лежал труп солдата с перекошенным ртом.
— Судя по состоянию лица и цвету ротовой полости, — объяснил подошедший офицер, — в воду он упал уже мертвым.
— Вы криминалист? — удивился профессор.
— До войны был следователем, — сказал офицер.
Профессор Михайловский посветил на дверной проем в противоположной стене пещеры. Кладка была повреждена.
— Назад! Газы! — скомандовал многоопытный поляк и вытолкал прочь военных и своих коллег, которые подошли вместе с офицером.
Когда археологи отошли подальше от храма Белла, Стип Врлич, появившийся здесь вместе со Светланой почти случайно, спросил:
— Что произошло, профессор?
— А-а-а, ты? — вздохнул профессор. — Хорошо, что ты здесь. Очередная ловушка — отравляющий газ. Состава его мы не знаем, что-то из стойких соединений. Грабитель убил солдата, затем пробил дыру в двери, а второй солдат, который хотел воспрепятствовать проникновению внутрь, задохнулся.
— А грабитель?
— Как воду канул. — Профессор пожал плечами.
— А военные, а вы? — продолжал спрашивать хорват.
— Видимо, газ потерял убойную силу за тысячи лет, — предположила Светлана. — Иначе мы все давно были бы там, где этот бедный солдат.
