Книга Позывной «Крест», страница 4. Автор книги Константин Стогний

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Позывной «Крест»»

Cтраница 4

— Я знаю, — спокойно ответил Ермолай. — Я изучал работы англичан, немцев, французов, евреев, греков… Изучал в подлиннике.

Далее инок принялся скороговоркой тараторить, называя годы, месяцы, дни, места сохранения десницы, цитируя историков на английском, немецком, французском и испанском языках, чем немало удивил даже настоятеля.

— Я провел некоторый анализ и изложил обобщенный вариант истории, — закончил по-русски монах-полиглот.

Светлана смотрела на Ермолая, беспрестанно хлопая глазами, теперь уже точно понимая, с кем имеет дело. Тягаться с человеком энциклопедических знаний глупо и бесполезно, но строптивый характер взял свое.

— Похвалился! Круто! — выкрикнула девушка.

Но и эта реплика словно бы осталась незамеченной священнослужителями монастыря.

— В 1951 году югославские коммунисты реквизировали длань вместе со многими другими ценностями, а в 1993 году реликвия была передана в монастырь в Цетине в Черногории. Десница Иоанна Крестителя хранилась в бывшей опочивальне святого Петра Негоша, в скромном монастырском музее…

— А теперь ее украли! Ты представляешь?! — отчаянно возопил Емельян, давая понять, что ликбез по истории и языкознанию завершен. — Вот такие новости.

— Да… Не новости, а ненависти какие-то, — заключил Ермолай, шумно выдохнул через нос и сжал пальцами переносицу.

— «Выплеснулось наше счастье, потому что слишком было его, и монастырь наш переполнился выше крыши. Вытекло счастье и убежало куда-то. И никто не успел подставить посуду, чтобы себе немного набрать», — продолжил чтение письма Емельян, немного сбиваясь.

По лицу Соломиной было видно, как она взволновалась, снова слушая эти заведомо ей знакомые плохие вести. В ее глазах блеснули слезы, а иерей продолжал:

— «Светлана, отец Емельян даст тебе конверт, откроешь его в том случае, если все сложится так, как я тебе говорил».

С этими словами настоятель показал простой белый конверт и положил его на столешницу напротив девушки, продолжая смотреть в письмо.

— «Виктор Петрович, отец Емельян передаст тебе конверт…»

— Виктор Петрович? Это кто? — удивленно спросила девушка.

— Мирское имя, — прокомментировал Емельян, кивнув головой в сторону инока.

— Так… Я все понял! — стиснув зубы, выдавил Ермолай.

— Я еще не закончил!

Настоятель окинул долгим тяжелым взглядом инока своего монастыря. Однако Ермолай ничуть не испугался. Более того, через полминуты старый иерей сдался и отвел взгляд в сторону, слегка постукивая перстами о столешницу.

— Продолжайте, пожалуйста, отец Емельян! — тихо попросила девушка, пытаясь разрядить обстановку.

— «Виктор Петрович, отец Емельян передаст тебе конверт, — повторил настоятель. — В этом конверте все, что мы знаем о тех, кто украл десницу Иоанна Крестителя. Верни ее для христианского мира».

Иерей положил еще один белый конверт с печатью игумена Луки на столешницу рядом с первым. Затем свернул бумагу, которую читал, снял очки, сцепил кисти своих больших рук в замок и опустил их перед собой.

— Вот, сестра Светлана, кстати, познакомьтесь. Это не просто инок Ермолай. Это Виктор Петрович Лавров. Журналист, следопыт, фотограф, боевик, разведчик… Кто еще?

— Грешник, — потупил взор Виктор, — грешник, искавший прощения и смирения. Но, видимо, мне его никогда не найти.

— Признаю, что ты пришел к нам в монастырь совсем за другим, Ермак, — пошел напролом настоятель. — Но ты ведь… веруешь?

Повисла пауза. Это был запрещенный прием. Да, Виктор веровал. Бывший октябренок, пионер, комсомолец, воспитанный в духе атеизма, нашел свою веру, пройдя тяжелейший жизненный путь. Он отказался от мирской жизни, пришел в Храм. И упреки в неверии, проверки на «веруешь — не веруешь» были для него очень болезненными и несправедливыми.

— Я должен где-то расписаться? — спросил разоблаченный журналист, тяжело переведя дыхание и первым нарушив тишину.

— Нет, — покачал головой иерей.

— Хорошо, — кивнул Лавров и привстал со стула. — Я пойду?

— Так ты не ответил ни да, ни нет! — возмутился Емельян.

— Ну… Если как журналист Виктор Лавров, то нет… А если как инок Ермолай при монастырской конюшне, куда ж я от вас денусь?

Отец Емельян с облегчением вздохнул и, не говоря больше ни слова, достал из ящика стола еще один конверт — из серого картона с красным шнуром, обмотанным вокруг брадса.

Он протянул его иноку, но Ермолай не взял, прекрасно зная, что находится внутри. Когда-то он сам отдал это отцу Емельяну. Светлана позволила себе перехватить протянутый конверт.

— Можно?

— Пожалуйста, мадемуазель. Сколько угодно! Не привлекался, в порочащих связях не замечен, и даже в детскую комнату милиции не приводили! — с иронией, совсем как мирянин, произнес Виктор-Ермолай и поймал на себе взгляд настоятеля, полный укора.

Нарочная игумена Луки размотала красный шнур и достала паспорт на имя Виктора Петровича Лаврова в аккуратной кожаной обложке.

Афганистан, Ирак, Папуа — Новая Гвинея, Непал, Бутан, Мексика, Чили, Аргентина, Сомали, Эфиопия… Все эти визовые отметки настолько впечатлили Светлану, что она в очередной раз потеряла дар речи.

— Мне надо на конюшню, — сообщил Виктор-Ермак. — У меня лошади не кормлены.

— Вот и хорошо, брат! — примирительно воскликнул отец Емельян. — Отслужим вечерю, переспим ночь, а там…

Но Лавров его уже не слышал. Не попрощавшись, он вышел из кабинета и зашагал прочь.

Настоятель монастыря молча проводил его взглядом. Затем кашлянул и посмотрел на Соломину. Та продолжала рассматривать паспорт Виктора. Со страницы на нее взглянула официальная фотография Лаврова — безбородого, сероглазого и с волосами то ли сплошь седыми, то ли просто очень светлыми.

— Он хороший человек, Светлана, — тем же примирительным тоном произнес настоятель. — Зря ты не хочешь ехать с ним.

— Я?!

* * *

Погода совершенно испортилась. Осеннее солнце плавало в небе, как лимонная долька в кипяченой воде, — почти бесцветное, безвкусное и, казалось, бесполезное. Хотелось выжать его и выбросить в помойное ведро. Теплый низовой ветерок нанес плотные тучи, небо стало оловянно-тусклым, брызнуло мелким, похожим на туман дождем. Пространство за левадами расплылось в слякотной завесе. Судя по пейзажу, Бог давно уже пребывал в депрессии. И вот-вот уничтожит тут все. Потому что очень плохо получилось.

«Не кощунствуй, Лавров! — одернул себя инок. — Не упоминай имя Господа всуе».

Ноги экс-журналиста скользили по унавоженной глине. Он в раздражении шлепал по лужам, не задумываясь о чистоте.

«Зачем ты пришел сюда, Лавров? Для чего?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация