— Это автомат Калашникова, — зачем-то оповестил Лукаш, хотя камера не записывала звук.
— Нет, — возразил Виктор, — это чешский VZ-58, внешне схож с советским АК, однако имеет принципиально другую конструкцию. Стреляет на двести выстрелов в минуту быстрее, чем наш АК, но стоя или с колена хер еще попадешь, куда тебе надо!
Следующий вскрытый ящик содержал рожки к автомату VZ-58, снаряженные тридцатью патронами калибра 7,62. Все это явно готовили к отправке в ближайшее время.
Пока парни раскадровывали чешские автоматы, Виктор набрел на ящики с гранатометами РПГ-7 и снарядами к нему. После автомата Калашникова этот гранатомет был, пожалуй, вторым по популярности советским оружием в мире. Эффективный против живой силы противника, его транспорта и бронетехники, РПГ-7 считается также одним из лучших полевых средств против вертолетов, хотя и не разрабатывался с этой целью.
В фотоаппарате у Виктора стояла светочувствительная пленка «Свема 250» высококачественного украинского производства в городе Шостка Сумской области. Лавров выставил своему «ФЭД» максимальную выдержку.
Гранаты были уложены по шесть штук в деревянные ящики и закреплены вкладышами. В этих же ящиках в специальных отделениях лежали шесть пороховых зарядов в пеналах. На стенки и крышку ящика была нанесена маркировка окончательно снаряженных гранат. И гранаты, и пороховые заряды были упакованы в герметические пленочные мешки. На всех армейских ящиках белели бумажные наклейки с логотипом и буквами WFP — World Food Programme
[37].
Виктору показалось важным снять максимально общий план со штабелями оружейных ящиков, имеющих маркировку Всемирной продовольственной программы. Но для этого нужен был большой свет, желательно сверху. Лавров сложил фотоаппарат, кофр, рюкзак в аккуратную пирамидку, взял четыре файера и полез по штабелям наверх, чтобы их свет залил всю пещеру, насколько можно, и не давал длинных боковых теней, ужасно загромождавших фотокадр.
Пирамида из тяжелых, заполненных смертоносным металлом ящиков стояла как вкопанная, пока восьмидесятикилограммовый Виктор карабкался все выше и выше, осторожно перенося вес поочередно с руки на ногу. Давным-давно наши предки слезли с деревьев, а поди ж ты — навык карабкаться на верхотуру никуда не девался. Говорят, что всем снятся сны, в которых мы летаем. Это в нас просыпаются воспоминания примата, прыгающего с дерева на дерево. Кто знает, может, и так, недаром мы в первые секунды опасности замираем. Атавистический инстинкт — от резкого движения можно сорваться с дерева.
Луке наскучило снимать военные ящики с железками, ему требовалось хотя бы какое-то движение в кадре, поэтому он навел камеру на Виктора, карабкающегося под самый потолок пещеры. Лавров не возражал, так как накамерный свет помогал ему взбираться наверх.
Известно, что широчайшие мышцы спины человеку нужны, чтобы ходить на четвереньках и чтобы лазать по деревьям, подтягиваясь на руках. В обычной жизни человека широчайшие мышцы спины — это такой же атавизм, как мышцы для шевеления ушами. Но сейчас, когда Виктор лез наверх, ему были нужны как широчайшие мышцы спины, так и мышцы для шевеления ушами. Первые — чтобы подтягиваться, уцепившись пальцами за еле выступающий краешек очередного ящика в пирамиде, а вторые — чтобы направить уши на появившийся новый источник звуков. Из тоннеля в пещеру проскользнули две человеческие тени.
Братья снизу внимательно наблюдали, как Лавров закрепил и зажег два файера и теперь ловко переправлялся по верхним ящикам к противоположной стенке свода, чтобы закрепить еще два.
— Виктор, нормально со светом, снимать можно, спускайся! — крикнул уже обвыкнувшийся в гулкой пещере Лука.
Лавров посмотрел вниз — да, нормально для человеческого глаза, а чтобы на «Свему 250» запечатлелись все мельчайшие детали, надо бы еще парочку. Ведь это будут не просто фото на газетные передовицы, это будет материал для международного трибунала в Гааге. У них нет времени вскрывать все ящики, а следователи Интерпола впоследствии рассмотрят в лупу каждую буковку, каждую циферку маркировки. Это позволит выяснить, с каких складов государств бывшего Варшавского договора, кто конкретно и когда отправлял оружие в Боснию в обход эмбарго ООН.
Чеховский мальчик Ванька Жуков написал очень хорошее письмо, с фактами, с аргументами, почему его не нужно держать в подмастерьях у сапожника-пьяницы. Но на конверте обозначил: «На деревню дедушке». И письмо никуда не дошло. Письмо было твердое, а адрес пустой. Твердое в сумме с пустым всегда дает пустое. Ты завел знакомства, достал секретную карту, сумел забраться на склад с контрабандным оружием, но не смог его подробно заснять — вот и даром оказались все твои усилия. Хуже того, вредом могут обернуться для человека, доверившего тебе информацию.
— Виктор, ну слезай уже, тут светло, как днем! — крикнул Лукаш. Его крик заглушил еле-еле слышные шаги еще трех человек, прокравшихся в пещеру.
— Все-все, спускаюсь! — ответил Лавров, приступив к движению вниз по ящикам, а это, как знают опытные скалолазы, еще труднее, чем двигаться наверх.
Если бы разведчик спускался лицом к сербам, он бы заметил, как яркий свет горящих файеров выхватывает из мрака и лица притаившихся за штабелями боевиков с повязанными по-пиратски головами. Если бы сербы не расслабились до такой степени, что перестали ждать хозяев пещеры, они бы заметили, как пять человек в черном подбираются короткими перебежками к ним все ближе и ближе.
Лука по операторской привычке «снимать все, что движется» сопровождал объективом спуск Лаврова вниз. Ассистент оператора Лукаш просто ротозейничал. Было очень светло от четырех файеров, торчащих под самым сводом пещеры, и мощный фонарь младшего серба оказался временно бесполезным.
По команде главаря один боевик схватил за лицо снимавшего на камеру Луку и вогнал нож ему в печень по самую рукоять. Почти одновременно другой головорез, зажав рот Лукаша, нажимом под нос запрокинул ему голову и ножом перерезал горло.
Первому боевику не удалось закрыть рот Луке — помешал «Бетакам», поэтому серб вскрикнул, заваливаясь на спину, и умер мгновенно. Лавров оглянулся и увидел то, чего он опасался больше всего, — братья лежали бездыханные, над их телами высились пять боевиков в черной униформе с красной круглой эмблемой «Албанской армии освобождения Косово». Один из них вскинул арбалет и выстрелил. Короткий болт чуть было не воткнулся Лаврову в бедро, разорвав штанину и чиркнув по коже. Репортер был отлично освещенной мишенью для трех остальных арбалетчиков — это минус. Но стрелять из огнестрельного оружия в пещере было нельзя — это плюс. Все три арбалета могли выпустить всего по одному болту.
Виктор с силой оттолкнулся и бросился на противоположный штабель ящиков, нисколько не беспокоясь, что ящики могут рухнуть, — именно этого он и дожидался. Еще один болт воткнулся в то место, где миг назад была его спина.
