Именно тогда Тимур начал считать, что познал суть человеческого естества, понял главное – научись находить слабое место собеседника, и ты всегда будешь на коне. Какая нелепая идея! Какая неслыханная самоуверенность! Но ведь это работало. Много лет работало, так что же пошло не так? Где он оступился, переоценил свои возможности? Где?
Он знал где. Вопрос этот, в отличие от того, который непрерывно сверлил мозг, имел точный ответ. Проблемы начались тогда, когда он заподозрил, что человек, давший ему должность, деньги и вес в обществе, пытается его использовать. Нет, даже не использовать. Он пытался его подставить, но об этом Тимур узнал намного позже. Тогда же он догадался лишь о том, что его «благодетель», Леонид Трифонов, греет руки, наживаясь на его имени куда больше, чем мог себе позволить сам Тимур.
Как он об этом узнал? Очень просто. Ему было известно, какую часть дохода по договоренности мог забирать себе Трифонов, и видел, что привычки последнего стоят гораздо больше. Мерцхулава мог свести дебет с кредитом, и эти два параметра никак не сходились, когда речь заходила о нанимателе. Разумеется, разговор не о легальных доходах, а о тех аферах, которые проворачивал Трифонов. Но ведь и он, Тимур, имел доход с каждой аферы. Должен был иметь.
Он думал об этом с полгода, все пытался решить, стоит ли поговорить с Трифоновым начистоту, стоит ли потребовать делить доход пополам. В конце концов, ситуация изменилась. Кто такой Трифонов для людей, сотрудничающих с фондом? Никто. Пустое место, человек-невидимка. А кто он, Тимур Мерцхулава? Все! Лицо компании, главный человек, узнаваемый в обществе, знакомый прессе и сильным мира сего! Так почему он должен терпеть, что его обдирают как липку?
Поговорить с Трифоновым он так и не решился. Посчитал пустой затеей, вредной затеей. Вместо этого Тимур дождался, пока Трифонов уедет в очередную поездку в Европу, куда он мотался на отдых чуть ли не каждый месяц, и тайно нанял нового бухгалтера. Благо Трифонов давно уже не следил за перемещением кадров, так как фонд довольно прилично разросся.
Это решение было первым камнем, заложенным в фундамент личной катастрофы или развала жизни Мерцхулавы. Бухгалтер оказался парнем неглупым. Он не отказался составить материальный отчет за пять лет, несмотря на то что это не входило в его прямые обязанности. Но, составив, преподнес его Мерцхулаве с предложением повысить ему оклад в три раза. В отчете фигурировали такие данные, что отказать Тимур не мог. Так он попал на удочку к бухгалтеру, но, как он считал тогда, риск был оправдан.
Цифры в отчете впечатляли. Мерцхулава и представить себе не мог, что его дело, его детище, настолько прибыльно. По самым скромным подсчетам, ему доставалось едва ли десять процентов от прибыли с махинаций Трифонова. Такое положение вещей его не устраивало. Никак не устраивало.
Получив на руки доказательства, он, распаленный обидой, отправился к Трифонову. Ну, как отправился? Вызвонил того и заявил, что пришло время поговорить о финансах. На встречу Трифонов приехал на новеньком джипе, что только сильнее разозлило Мерцхулаву. Он забыл о первоначальном плане попытаться решить проблему мирным путем и договориться с Трифоновым о повышении своих процентов со сделок, либо об установлении ему фиксированной выплаты в том размере, какой он укажет. Вместо этого он вывалил перед Трифоновым отчетную документацию и потребовал объяснений.
Возмущение Мерцхулавы Трифонова нисколько не задело, бумаги, так скрупулезно собранные бухгалтером, он не удостоил вниманием. Мерцхулаве же он напомнил, с чьей руки тот ест, и посоветовал не зарываться. Пусть, мол, не думает, что его смазливая физия, помелькав на экране телевизора, что-то стала стоить. Таких Тимуров он десяток пучком на рынке купит, а его, Мерцхулаву, отправит по этапу.
Что тут началось! Тимура, как говорится, «бомбануло». Сначала он просто орал, выкрикивая ругательства, потом начал угрожать, что, если только к нему появятся претензии со стороны прокуратуры или других органов, он сдаст Трифонова, даже паузы для вдоха не сделав. Потом принялся перечислять все случаи, когда он, Трифонов, пользовался плодами его, Тимура, труда и ни копейки ему за это не заплатил. В общем, разговор получился мерзкий, осадок от него до сих пор не прошел.
И все же кое-что Мерцхулава выторговал. Когда оба успокоились, Трифонов примирительно заявил, что так и быть, повысит ставку Мерцхулавы на десять процентов со всех «мероприятий» Трифонова. На этом и разошлись.
Какое-то время Трифонов и правда выделял Мерцхулаве суммы выше тех, что он привык получать. Затем Трифонов сообщил, что в сфере благотворительности наступил кризис, люди уже не так охотно расстаются с деньгами и все реже готовы тратить их на инвалидов и сирот. Тогда же он заявил, что требуется время для разработки новых проектов, свежих и креативных. Мерцхулава «мульку» не проглотил. Он снова обратился к бухгалтеру.
С момента первого обращения прошло около полугода. Бухгалтер произвел необходимую сводку всех финансовых операций, проведенных за означенный период, и пришел к Мерцхулаве с готовым выводом. Вывод Мерцхулаву не просто разгневал, он его взбесил. Оказалось, что Трифонов последние полгода выводит деньги фонда на неизвестные счета. Большие суммы, очень большие. По сути, через полгода, максимум год, Мерцхулаву ожидало банкротство, а может, и того хуже.
Что он мог придумать, чтобы избежать катастрофы? Мог пойти к Трифонову и снова попытаться припугнуть, что сдаст того в соответствующие органы. Мог поступить так же, как Трифонов, вывести остатки денег на «левые» счета и уйти с поста директора, пока ситуация не дошла до предела. Мог заручиться поддержкой нового бухгалтера и заблокировать все счета фонда так, чтобы Трифонову отказали в доступе к ним. Любой из этих шагов был бы намного разумнее того, который сделал он. Любой.
Но в тот момент мозг Мерцхулавы, всегда такой предприимчивый и продуктивный, работать отказался наотрез. Тимур остро нуждался в простой человеческой поддержке, но так уж вышло, что, несмотря на активную светскую жизнь, близкими людьми он так и не обзавелся. Ни друзьями не оброс, ни жену не завел, ни детей не наплодил. Единственным близким человеком во всей Москве был его двоюродный дядя, Игнат Понтыш. К нему Тимур приехал после окончания института, когда решил покорять столицу. С ним единственным до сих пор поддерживал связь.
Мерцхулава поехал к Понтышу, и это определило дальнейший ход событий, стало вторым камнем в горной лавине, разрушившей его жизнь. Кто бы мог подумать, что мирный семидесятилетний старик так отреагирует на взрыв эмоций племянника?..
Ход мыслей прервал вой полицейской сирены. Тимур встрепенулся, отпрянул от окна, мысли заработали в новом направлении. Где это? Откуда идет звук? Неужели во дворе? По его душу? Превозмогая страх, он заставил себя выглянуть во двор. Никого. Детская площадка освещена одиноким тусклым фонарем, отчего горка, качели и всевозможные спортивные снаряды, предназначенные для развлечения мелюзги, выглядели зловеще. Тени наползали отовсюду, превращая безобидный песочный грибок, лесенку-радугу и даже скамейку для отдыха в крадущиеся человеческие силуэты и заставляя сердце сжиматься.
