– Сейчас постоянной нет. Я специально выяснял. Перебивается случайными связями. Или не хочет заводить серьезных отношений по какой-то причине, что тоже настораживает. Но я вас сейчас удивлю. Два с лишним года назад у него женщина была – Зинаида Коновалова. Зинаида Валерьевна Коновалова.
Гуров и Молчан переглянулись. В кабинете повисла гробовая тишина. Савельев уминал пирожки и явно наслаждался созданным эффектом. Гуров подождал, пока оперативник прожует пирожок, и заговорил, по привычке задумчиво почесывая бровь:
– Уголовник освободился из колонии. Он находит себе женщину, старше себя, одинокую, пьющую. В этом нет ничего необычного, шокирующего или просто удивительного, изголодался за время пребывания в колонии, а с женщиной можно прекрасно проводить время, причем как раз в нужном формате – она сама любит выпить. Вроде все всех устраивает. Но потом женщина умирает. У нее остается взрослая дочь. И через два года в лесопарке будет убита девушка, чем-то внешне похожая на дочь пьющей умершей любовницы. А на следующий день там же вскрыла себе вены и настоящая дочь Коноваловой. Какая-то зловещая связь получается. Выжидал, чего? Чем мешала девушка, чем мешала ее подруга, если только она не убита по ошибке? Квартира? Наследство? Что?
– Судя по рассказу Павла, – поддакнул Молчан, – этот Леушин не такой уж дурак, раз занялся камешками и золотишком. Зачем ему одинокая пьющая женщина? Мог бы найти и помоложе.
– Есть такая склонность у некоторых мужчин, – сказал Гуров. – Они любят женщин старше себя, иногда намного старше. Вам назвать имена знаменитостей, которые имеют таких жен? А Коновалова могла быть просто красивой, несмотря на то что опустилась и спилась.
– Хорошо, – серьезно ответил Савельев, – я выясню эти вопросы. Кстати, что пил он с ней, сведения есть, а то, что сожительствовал, это уже мои домыслы, но мне казалось, что это как-то подразумевается.
– Слушайте, его надо брать, – сделал вывод Молчан. – Слишком много вопросов, слишком много не очень хороших совпадений. Но брать тихо, без лишнего шума.
– Что мы ему предъявим? Совращение пожилых алкоголичек? – с сомнением произнес Савельев. – Утерю особо опасных для общества расчесок в лесопарке? Пока я наберу на него компромат по его закупочным ювелирным делам, пройдет несколько дней.
– Нарыть компромат на него надо в любом случае, – ответил Молчан. – Так что не расслабляйся. А «разговорить» его придется в камере. По интуиции. По показаниям свидетелей. По результатам экспертизы этой дурацкой расчески. За трое суток, что он может у нас просидеть в изоляторе временного содержания, мы должны наскрести ему компромат, который развяжет парню язык.
– Согласен с вами, Олег Владимирович, – подумав, заявил Гуров. – Пожалуй, надо с ним спешить.
Лев хорошо видел Леушина. Сойдя с маршрутки, тот отошел на несколько шагов от остановки и замер на месте. Сейчас закурит, подумал сыщик, но Леушин просто стоял. Может, по телефону разговаривает? Нет, руки опущены в карманы. Прислушивается, ждет кого-то? Чего ему бояться, если грехов за ним нет? Мутный типчик. То-то Савельев на него никак ничего не нароет. Павел оперативник опытный, свой район знает как пять пальцев, а все равно никак не подберется к Леушину. Ладно, будем разбираться. Сейчас он зайдет за угол дома, свернет к своему подъезду, там его тихо спеленают и в Управление.
Гурову не обязательно было ехать на задержание, но что-то подсказывало, что обстановку надо посмотреть самому. И ведь не ошибся. Если бы Леушин просто сошел с маршрутки и двинулся домой, то и голову ломать было бы не о чем. А он ведет себя странно, как будто ждет чего-то. Или боится? Лев сидел в машине на противоположной стороне улицы. Тихая улочка на окраине, старые, еще советские четырехэтажные дома, уродливые, много раз обрезавшиеся деревья на тротуарах и обилие растительности во дворах напротив подъездов. Там оперативники все проверили и заняли свои позиции. Если Леушину и взбредет в голову сбежать, то все пути перекрыты. Но ему не успеть. Не атлет, не бегун. Это точно.
И тут случилось то, чего никто не ожидал. Если быть точным, то такого в планах оперативников не было, потому что никто не видел угрозы задерживаемому. Ну а попытки кого-то третьего помешать задержанию каждый опер всегда держит в голове на подсознательном уровне. Поэтому и наблюдение за «объектом» ведется уже на дальних подступах к месту задержания. И место выбирается такое, чтобы операцию можно было провести быстро и бесшумно. Простые граждане не должны даже заметить, что здесь что-то произошло. М-да, не должны. Быстро и бесшумно. Эти слова вспомнились Гурову потом, когда в голове было не столько удовлетворение, что все-таки задержали Леушина, сколько стыд из-за того, что все прошло как бездарный спектакль, поставленным новичками и непрофессионалами. Это в фильмах показывают все как героические будни с перестрелками, с погонями по городу на машинах. А на самом деле – это верх непрофессионализма, это огромная опасность для окружающих. Профессионалы берут преступника так, что никто вокруг ничего не заметит.
И сейчас сработал рефлекс. Когда появившаяся машина вдруг стала набирать скорость, Гуров сразу повернул голову назад. В тот момент, когда машина проезжала под ближайшим фонарем, он успел разглядеть внутри человека в темной одежде, который держал руль левой рукой, а правую вытянул в сторону пассажирской двери. Что за чертовщина! Гуров не успел еще оценить толком ситуацию и понять, что именно его беспокоит, но правая рука уже сама легла на рукоятку пистолета в кобуре под мышкой, а левая взялась за ручку двери.
Машина резко затормозила в нескольких шагах от Леушина. Уголовник обернулся и отшатнулся к стене. Откуда-то из темноты метнулась фигура человека, в которой Лев узнал Попкова. Оперативник схватил Леушина в охапку и упал вместе с ним на землю. Одновременно один за другим прозвучали несколько тихих выстрелов из пистолета с глушителем. Один, второй, третий…
Человек в машине, поняв, что покушение не удалось, надавил на педаль газа. Но Гуров уже выскочил из машины. Он сейчас был к убийце ближе всего. Подняв пистолет на уровень глаз, Лев стал стрелять, целясь в левое переднее колесо машины. У него было на это всего пару секунд, пока машина не отдалилась, не свернула. Стрелять в заднее колесо переднеприводной машины практически бессмысленно. И со спущенным задним колесом она будет управляема и может ехать. Но вот если удастся пробить переднюю покрышку, тогда совсем другое дело – с передним спущенным колесом управляемость сразу упадет. Догнать и перехватить такую машину не составит труда. А если еще повезет повредить подвеску или попасть в двигатель…
Машина киллера вильнула и правой фарой врезалась в припаркованную машину. Сразу сработала сигнализация поврежденной машины и двух стоящих рядом. Открылась дверь, и на асфальт вывалилась фигура в черной одежде. Гуров бросился к преступнику, но тот, не вставая с колен, поднял руку, и Лев едва успел спрятаться за столб, когда по асфальту с искрами чиркнула пуля. Вторая ударила в столб на уровне его груди. Куда теперь, стал он прикидывать. За машины, и бежать к нему по другой стороне улицы? Тонкий металл легковушки – плохая защита от пистолетной пули. Прижать преступника парой выстрелов к укрытию и попытаться по своей стороне улицы добежать до следующего столба? Надо его как-то заставить двигаться назад. Быстро определив положение преступника, Гуров тут же спрятался за столб и снова выглянул, но только теперь с другой стороны и чуть присев на корточки. Еще три выстрела!
