— Леди, вы сказали, что пророчество рассказывает о будущем принцессы?
— Да.
— И как же она связана с ядом?
Ох, вот как я должна сказать ему в лицо, что он набрался как свинья?
— В пророчестве говорилось, что вы перебрали вина и за две недели до свадьбы попытались затащить принцессы в свою спальню. Спасаясь, она случайно сорвала с вас браслет. Поскольку материал не выглядел дорогим, она подумала, что вы цените этот браслет как память и собиралась вернуть, а, чтобы не потерять, повязала на руку. Браслет нашёл принц Доран. Артефакт принцессы не сработал, а его определитель яда отреагировал на браслет, и принц показал фокус с кипятком, а затем подарил принцессе свой артефакт.
— Доран, значит, — Риман едва ли не зарычал.
Пальцы на его руке скрючились, будто Риман представлял, как сжимает шею брата и как по капле выдавливает из него жизнь. Вспышка ледяной ярости вымораживает комнату. Хотя гнев Римана направлен не на меня, я боюсь лишний раз вздохнуть.
Но вот что Римана так разозлило, я понять не могу, не ревность же к Оливии. Риман посчитал, что Доран пропитал ядом браслет? Но с чего такой вывод? В «Сбежать от чудовища» Доран был показан достойным мужчиной, хотя не исключено, что это тоже не больше, чем красивая маска, скрывающая гнилую натуру.
— Никогда не прощу, — выдыхает Риман, встаёт.
Настроение у него явно испортилось, Риман отходит к окну, останавливается.
В комнате воцаряется тишина. Она длится минуту, другую. Риман всматривается в ночной мрак за стеклом. Я терпеливо жду. Но физиология подводит. Адреналин спал, навалилась усталость. Я широко с протяжным «у-а-а» зеваю, запоздало прикрывшись.
— У вас был тяжёлый день, леди. Отдыхайте. Завтра я пришлю за вами экипаж.
— Спасибо.
Кронпринц отстраняется от окна, идёт к двери.
— Ваше высочество, можно спросить?
— Это не терпит до утра? — хмыкает он, вернувшись к привычной манере общения.
Я пожимаю плечами.
Риман выразительно поднимает брови.
— Как вы здесь оказались, ваше высочество?
— Среди тех безделушек, что вам вручил мой адъютант, есть мужской перстень с искусственной аурой, полностью копирующей мою ауру. С точки зрения магической защиты дома, я вошёл вместе с вами. Раздвоенность защита не понимает, для неё, пока перстень в доме, я могу свободно входить и выходить. Что-нибудь ещё?
— М-м-м…
— Смелее, — Риман скрещивает на груди руки.
Вопрос у меня действительно есть, но, во-первых, кронпринц отложил продолжение разговора на завтра, чтобы я могла отдохнуть, а я вместо отдыха пристаю с расспросами, во-вторых же, сам по себе вопрос не тот, который стоит задавать.
Я отрицательно качаю головой:
— Вам не понравится, ваше высочество.
— О? Вы заинтриговали леди. Обещаю, не злиться. Смелее.
Я действительно хочу получить объяснение. Даже сонливость отступает.
— Ваше высочество, почему вы решили, что за пропиткой браслета ядом стоит принц Доран?
— Что вы знаете о лиоруанском яде, леди?
— Ничего.
— Значит, вы хотите, чтобы я рассказал вам сказку на ночь? Как мило. Ложитесь.
Эм? Риман ухмыляется, смотрит с прищуром. Я мысленно вздыхаю. Прежде чем я лягу, куда мне спрятать ноут? Прятать не приходится. Ноутбук просто исчезает, будто его и не было вовсе. Любопытно, но с этим я точно разберусь как-нибудь в другой раз. Широко зевнув, я забираюсь под одеяло.
Риман возвращается, присаживается на край кровати.
— Легенда утверждает, что однажды порыв ветра унёс несколько семян из сада богини Нииры, почитаемой в Великой солнечной империи. Семена упали на землю и пролежали тысячу лет, пока их не разбудило пение благочестивого старца, возносившего благодарственную молитву богине. Лиоруанские цветы действительно растут в мире в одном единственном месте, в Священном саде одного из горных монастырей Великой солнечной империи. Клочок земли, размером вполовину вашей комнаты, если не меньше. Раз в год монахи собирают опавшие лепестки цветков, готовят из из них особый отвар и вдыхают его пары, чтобы приблизиться к Небесам.
Отдалённо на опиум похоже. Или любую другую такую же дрянь.
Я морщусь:
— Должно быть, это вредно. С таким очищением, не только мирских мыслей не останется, но и разума.
— Верно, леди, — рассмеялся его высочество. — Вы поняли самую суть. Монахи проводят церемонию Воспарения к облакам лишь раз в год, к тому же вдыхают пары, а не употребляют сам сок.
— Как же цветы могли оказаться в Лависе?
Глаза закрываются, но я ещё не сплю, вслушиваюсь в мягкий убаюкивающий голос.
— Монахи собирают сок цветов и посылают в императорский дворец. Вино с лиоруанским ядом подают неугодным высшим чиновникам, если император дарует им тихую смерть, но в то же время лиоруанский сок может стать лекарством. Приготовленный определённым образом, он является, пожалуй, лучшим обезболивающим, когда требуется сильное воздействие. Иногда послам ил купцам удаётся приобрести нефритовую бутылочку размером с мизинец. Я не могу знать, как именно Доран получил лиоруанский яд. Вероятнее всего, через королеву, из её родины пришёл подарок.
Я почти сплю.
— Почему…?
— Почему Доран? Всё просто. Лиоруанский сок не определяется никакими артефактами, даже самыми мощными. Он солгал Оливии и использовал кипяток, чтобы она не попросила показать реакцию его артефакта. На самом деле лиоруанские цветы мало известны, ничего удивительного, что Оливия не знала таких нюансов.
Зачем было обижать принцессу?
Произнести вопрос мне так и не удаётся, я засыпаю, и мне снятся светящиеся колокольчики на длинных ножках, альпийский луг, причудливое деревянное здание, старец в позе лотоса и рубиновое вино, водопадом низвергающееся с горы.
Кто-то немилосердно раздвигает шторы, и сквозь сон я чувствую чей-то взгляд. Уже утро?
Глава 8
— М-м-м… Кошак настырный. Ваше высочество, кыш!
— Леди?!
Остатки сна тают, я открываю глаза. У окна стоит вчерашняя ряженая. Упс, обозналась.
— Кажется, я говорила во сне? — неловко получилось.
— Доброе утро, леди. Вы проспали завтрак. Лорд спрашивал о вас. Он желает с вами поговорить.
Ох… Похоже, вчера я и правда соображала со скрипом.
Вот зачем мне потребовалось расспрашивать про лиоруанский яд? Любопытство чистой воды. Да, теперь я знаю отчего книжный Риман сходил с ума и с каждым эпизодом вёл себя всё ужаснее, срывался. Апофеозом стало нападение Римана на посла Каранса на глазах у десятков свидетелей. Посол был ранен, Каранс поставил ультиматум, и книжный Риман предстал перед королевским судом. Римана приговорили к лишению титула и пожизненному заключению в тюрьме для аристократов. Титул, естественно, перешёл к Дорану, и новоявленный кронпринц женился на Оливиии.
