Библиотека исчезает, сменяется сосновым лесом на покатом склоне горы. Камни поросли мхом, и вместо стула подо мной оказывается один из таких валунов. Я провожу по зелени пальцами, и на кожу оседает влага. Я знаю, что вижу иллюзию, но не могу найти в ней изъяна.
— Я знал монаха, который пятьдесят лет не покидал пещеры. Тот монах учился магии, он учился слушать дыхание мира, как мы называем силу, — мастер указывает на зев норы под вздыбленными корнями упавшей сосны. — Хочешь отправиться по его стопам?
— Нет, мастер.
— Знаю.
Тогда зачем спрашивать?
К запаху сосен примешивается аромат жасмина.
— Вы тоже монах? — внезапно для самой себя спрашиваю я.
Вопрос срывается с губ прежде, чем я благоразумно сдерживаю неуместное любопытство.
— Да, дитя.
Больше спрашивать я не решаюсь.
Мастер меня удивляет. Он солнечно улыбается, демонстрируя крепкие белые зубы, совсем не стариковские.
— Я монах. Сколько себя помню, я бродил по просторам Великой Солнечной империи, взбирался на горы, спускался в долины, прошёл от Жемчужного моря до Великого разлома. Подолгу оставался в храмах, переписывал свитки, искал истину, помогал нуждающимся. Я был одним из тысячи тысяч монахов, пока однажды дорога не привела меня в портовый город. Я очнулся в трюме рабовладельческого судна. Знаешь, что такое Великий разлом, дитя?
— По легенде богиня Ниира отсекла земли Великой Солнечной империи от континента, чтобы защитить избранный народ от тлетворного влияния иных культур.
— Чужаки часто называют Великий разлом проклятым, потому что корабли из его вод не возвращаются. Моих похитителей вела жажда золота. Отринув всякую осторожность, они дерзнули войти в запретные воды. Капитан считал, что я смогу принести его кораблю удачу, что проклятие не тронет монаха. Он ошибся. Судно разметало в щепы. Но боги были милостивы ко мне. Доску, за которую я ухватился, вынесло в Лериатский пролив, и меня подобрал корабль, направлявшийся к берегам Лависа. Я мечтал о возвращении, но когда я увидел душу юного хозяина торговой компании, я осознал, что мой путь был предопределён, и я предложил ему ученичество. Теперь я предлагаю ученичество тебе, дитя.
— Что означает «ученичество»?
— В Великой Солнечной империи связь ученика и учителя сродни связи ребёнка и его родителя. Я не буду торопить тебя с ответом, дитя. Когда ты будешь готова, ты подашь мне чашку чая, — улыбается он.
Какая-то церемония? Спрашивать придётся у Римана.
Мастер вновь наливает чай в пиалу почти до краёв. Сосновый лес сменяется берегом широкой реки, неспешно несущей свои воды через окружённую лиственными лесами долину. По зеркальной глади скользят селезень и его уточка. Птицы соприкасаются клювами будто целуются.
— Дитя, чему ты хочешь обучиться?
— Я плохо представляю себе, чему можно научиться. Наверное, тому же, чему учился Риман. Когда на нас напали, он магией отклонил стрелу. Только закрываться от врага недостаточно, изучить пару-тройку атакующих заклинаний тоже не помешает.
— Девочка, ты хочешь стать воином?
Я ненадолго задумываюсь. Сражаться? Нет, это не моё. Я не представляю себя в бою. Я бы хотела вести мирную жизнь. Возиться с документами, управлять хозяйством мне ближе. Если уж фантазировать о будущем, то я бы хотела искать в интернете информацию, которая могла бы пригодиться Лавису и переписывать её для Римана. Непыльная работёнка, ценная, хорошо оплачиваемая. И это то, что ждёт от меня Риман. Надо будет поискать для него чертежи кораблей…
— Скорее нет, чем да. Пока я рядом с Риманом, я в опасности. Я упоминала, что совсем недавно на нас напали. Я хочу перестать быть обузой. Я понимаю, что я не смогу сравниться в мастерстве с Риманом, по крайней мере не в ближайшие годы, но я могу освоить хотя бы азы самообороны.
— Хм…
— Азы целительства тоже не помешают, чтобы я могла помочь раненому продержаться до прихода специалистов.
Мастер качает головой:
— Дитя, я спросил о твоих желаниях, ты же говоришь мне о необходимости.
— Тогда… Я слишком мало знаю о магии, чтобы ответить.
Иллюзия рассыпается, и мы вновь в библиотеке.
Мастер опускает пустую пиалу на стол. Неужели чай закончился? Вместе с чаем заканчивается и урок. Мастер взмахом руки показывает, что я могу подняться и идти. Я замираю в замешательстве. Втягивать молнии я и до урока умела, мастер лишь разъяснил, как это делать правильно. Мастер больше не обращает на меня внимания.
Нет, простите, но так легко я не уйду!
— Мастер, позвольте вопрос.
— Да, дитя?
Я рассказываю, как пыталась научиться заклинанию по свитку, как смогла нарисовать своей силой круг, но не сумела вывести чертёж полностью, как заподозрила ошибку — Риман, защищая нас от стрелы, поставил магический щит в мгновение, а не выводил линии одну за другой, как заподозрила, что есть элементы, из которых составляют рисунок, как текст составляют из слов.
Мастер не отказывает, внимательно слушает и даже расспрашивает, что и как я делала.
— Дитя, ты слишком торопишься. Рисунок, как ты его назвала, готовят заранее. Маг проводит многие часы, медитируя на переплетение линий, отпечатывает их в глубинах своего разума, и когда приходит время, рисунок возникает без усилий. Ты пыталась напрягаться там, где нужно расслабиться.
Вот как…
Я благодарю, но мастер же закрывает глаза, меня для него больше нет.
Осторожно попятившись — повернуться к учителю спиной мне кажется некоторым неуважением — я отступаю к двери и тихо выхожу из библиотеки. В коридоре никого нет, и я понимаю, почему меня не ждала графиня. Но где моя телохранительница? В доме должно быть безопасно… Коридор упирается в эркер, значит, мне в обратную сторону. Я спускаюсь в холл.
Почему так мало слуг? Я не встретила ни одной горничной. Поискать на кухне? Разумнее поискать колокольчик. Я оглядываюсь.
— Леди?
На вершине лестницы подобно ледяной статуи воздвигается графиня.
Я поднимаю голову, молчу.
— Леди, я приглашаю вас отобедать у нас.
— Графиня, мне бы не хотелось вас стеснять. Я не сторонница мешать долг и личное.
— Я прошу вас, леди. Не отказывайтесь. Я…
— Бабушка, если леди Тинс желает уехать, как мы можем задерживать леди?
Рядом с графиней появляется белокурая блондинка. Грациозно приподняв подол сливочного платья с перламутровыми вставками на лифе, она медленно спускается. Графиня следует за ней.
— Леди Тинс, позвольте представить вам мою внучку и наследницу.
И заодно неофициальную невесту Римана, которая почему-то мнит меня своей соперницей за трон. Мне не нужна власть, мне не нужен Риман в романтическом смысле. Только как друг. И… государь? Мне некому довериться, кроме него. Только вот сердце протестует. Риман слишком хорош, чтобы устоять и не влюбиться.
