— И?
— Покажите отношение к Оливии как к старшей сестре.
— Разве госпожа не поняла, что я подставила принцессу?
— Естественно, поняла, — улыбается Риман. — А теперь позволь ей оценить твоё умение давать благородное объяснение не самым благовидным поступкам.
Я киваю.
Лакеи распахивают двери, мы входим в здание, и нам навстречу незамедлительно шагает…
Сходу определить статус женщины в тёмно-коричневом платье у меня не получается. Для госпожи она одета слишком мрачно, но и простой слугой она быть не может.
— Ваше высочество, — она складывает руки перед грудью и низко кланяется, — господину уже сообщили. Не возражаете ли вы подождать в гостиной?
А мне ни слова, будто меня нет…
Риман ограничивается кратким да:
— Да.
Женщина провожает нас в относительно небольшую комнату, выдержанную в густых зелёных тонах. Риман отпускает мою руку, проходит к креслу, садится, и слуги под руководством управляющей тотчас подают чай. На стол ставят одну пиалу, для Римана, но не для меня.
А ко мне подходит одна из служанок, кланяется:
— Леди, я провожу вас в гостиную.
Видимо, в другую гостиную. Прежде, чем согласиться, я кошусь на Римана. Он в знак одобрения моргает.
— Да, пожалуйста, — отвечаю я служанке.
Следуя за ней, я выхожу из комнаты. Служанка уводит меня довольно далеко вглубь резиденции. С одной стороны, посольство Великой Солнечной империи — не то место, где мне желают зла. С другой стороны, если бы я была уверена, что Лара рядом, мне было бы спокойнее.
Меня ждут.
Перед входом в гостиную стоит служанка, она распахивает дверь, кланяется. Я вспоминаю, что Риман младших слуг игнорировал, ответил только управляющей, да и то расщедрился всего на одно слово, поэтому я прохожу мимо.
Центральное кресло наверняка для хозяйки. Риман сел справа от кресла, которое займёт посол. Я поступаю также, и служанки подают мне чай. Я не отказываюсь, поднимаю пиалу, глубоко вдыхаю терпкий аромат с лёгкой горчинкой.
Старшая госпожа не появляется ни через пять минут, ни через десять. Я начинаю подозревать, что я должна тянуть чай, пока хозяйка не явится. Не зря же монах пил каждый глоток чуть ли не по часу. Эх, Риман не предупредил…
— Доброго дня, леди. Я рада вас видеть.
Опустив пиалу на стол, я поднимаюсь и под прикрытием палантина повторяю принятый в империи поклон. Как правильно складывать ладони я до сих пор не знаю и радуюсь, что скользкий нюанс можно обойти.
— Доброго дня, госпожа. Я также рада вас видеть и тронута вашим гостеприимством.
Я говорю искренне, и госпожа медленно кивает.
Она проходит к центральному креслу, садится, бросает острый взгляд на моё запястье.
— Госпожа, я должна ещё раз выразить вас свою признательность.
— Леди, вам нравится браслет? Хорошо.
Я сделала ошибку?!
Госпожа слишком безмятежна, по её лицу ничего не прочесть. Слуги подают ей пиалу, и она поднимает её к губам.
Перебивать её наслаждение чаем я не осмеливаюсь, думаю. Хотя я гостья, я явно младше, и по возрасту, и по положению. Следовательно, говорить и задавать тему беседы привилегия хозяйки, а моя задача ловить намёки и лавировать.
Хозяйка опускает пиалу на уровень груди, улыбается:
— Леди Шеллара, я вижу вам нравится наш шёлк, наша кухня, наши украшения, наша традиция чаепития… Но я ни разу не замечала, чтобы вам нравилось что-то лависское.
— Хм? Госпожа, хорошие вещи есть хорошие вещи, независимо от того, из какой страны они пришли. Скажите, если базарную торговку облачить в парчу и бархат, разве исчезнет её визгливый голос и страсть браниться? Истинная правительница, даже в дерюге, будет излучать достоинство и гордость. Как вы, ступив на землю Лависа, не перестанете быть гордой дочерью Великой Солнечной империи, так и я, облачившись в шёлк, не перестану быть… избранницей его высочества кронпринца Римана.
Я говорю очень опасные слова, но всё же я рискую отделить себя от Лависа. Помогая Риману, я уже зашла слишком далеко. Так зачем останавливаться?
Другое дело, я не знаю, как госпожа воспримет моё признание… Но ведь это именно Риман идёт против воли короля и предлагает послу союз. Значит, я действую верно.
— Смелость до безрассудства опасна, — тянет госпожа, рассматривая чай в пиале.
— Смелость до безрассудства ведёт к катастрофе или победе. Нерешительность же чаще оборачивается поражением.
Госпожа не возражает и меняет тему:
— Интересно, если союз будет заключён, укрепят ли его узы брака? — и смотрит на меня внимательно.
И почему все видят во мне невесту Римана?
— Полагаю, решение будет принято на самом высоком уровне, — киваю я.
— Я слышала, в Лависе у мужчины может быть только одна жена?
— Это верно. В Лависе у мужчины может быть только одна официальная жена, однако мужчины остаются мужчинами в любой стране и нередко благоволят певицам или берут неких особ на содержание. Но это делается лишь для отдыха, и не может рассматриваться официально.
Госпожа делает глоток:
— Я также слышала, что у его высочества есть невеста. Но невеста ещё не супруга, жизнь изменчива.
Я вспоминаю слова графини. Она была убеждена, что в браке с дочерью императора Великой Солнечной империи для Римана нет никакой выгоды. Но что думает сам Риман? И может ли быть так, что империя выставит брак одним из обязательных условий союза? Я не невеста, меня все эти брачные перипетии не касаются.
— Вы абсолютно правы, госпожа. Жизнь изменчива, а получить шанс связать судьбу с дочерью Великой Солнечной империи следует считать большой удачей.
— У Лависа нет принцесс, но есть благородные леди, которые могли бы войти в дома высших чиновников империи или даже во дворец императора.
Что за намёк?!
Я… я не хочу ни в чей гарем, даже императорский! Тем более императорский…
