— Знаю, — сказала Колючка. — Только я никогда не понимала, почему они так поступили. Если они хотели умертвить моего Пса-Отца, то почему они просто не у… убили его?
— Я тоже никогда этого не понимала, — призналась Гроза От одного воспоминания об этом её шерсть прилипла к спине. — Мы все — Счастливчик, Белла, Марта, Хромой и ваша Собака-Мать — открыли все клетки. Мы не могли допустить, чтобы кто-то из зверей остался в том жутком месте. Многие из пленников разбежались, кто куда. Но некоторые оказались настолько слабы, что не смогли встать на лапы или взмахнуть крыльями. В их числе был и ваш Пёс-Отец, — сквозь комок в горле прохрипела Гроза. — Нам удалось вытащить Пороха из Западни. Но он был очень плох.
Колючка не проронила ни слова. Гроза облизала челюсти:
— Там был ещё Свирепый пёс. Из стаи Собачьего Сада, наверное. Звали его Топор… — Гроза внезапно осеклась и замолчала.
«Может, не стоило о нём упоминать? Может, не надо рассказывать Колючке о наших свирепых врагах из Собачьего Сада? Но Колючка хочет знать всю правду… А это часть истории», — подумала Гроза и со вздохом продолжила:
— Топор был верным последователем Стали, Альфы Свирепых собак. И, пожалуй, я больше никогда не встречала такого злобного пса. Он ненавидел тех Длиннолапых, ненавидел то, что они с ним сделали, и мечтал об отмщении. Мы пробовали его остановить, но Топор был в такой ярости…
— И что с ним случилось? — затаив дыхание, спросила Колючка. — Он отомстил?
— Попытался, — ссутулилась Гроза. Уж слишком отвратительным был образ Топора, всплывший в её памяти. — Он побежал прямиком к жилищу Длиннолапых, их дому на круглых лапах-колёсах, и потребовал, чтобы они вышли и посмотрели ему в морду. И они вышли, с палкой-громыхалкой в когтях. И убили его.
— Они его убили? — чуть не задохнулась от возбуждения Колючка.
— Не сами. Его сразила палка-громыхалка Она убивает на расстоянии. Длиннолапым даже не нужно прикасаться ею к тебе. Они направляют эту палку на свою жертву, а потом она производит оглушительный шум. И собака падает замертво, — Грозу передёрнуло. — Заруби себе на носу, Колючка: никогда не приближайся к Длиннолапому, если он держит палку-громыхалку. Эти палки несут смерть.
— Но остальные собаки убежали, разве не так?
— Да, мы убежали. И забрали Пороха с собой. Думаю, нам повезло, что Длиннолапые в этот момент разбирались с Топором. Но Порох совсем обессилел из-за отравленной воды. И когда Ужас со своими собаками атаковал нас на пути домой, мы не смогли его защитить. Они… они убили его, Колючка Твой Пёс-Отец попытался сражаться. Ведь он был хорошим, отважным псом… Но стая Ужаса прикончила его.
— А ты убила Ужаса, — вскинула голову Колючка, и её глаза блеснули свирепой радостью. — Ты защитила Стаю и отомстила за моего Пса-Отца. Ужас заслужил смерти, Гроза. И я рада, что ты его убила.
Гроза на это ничего не сказала.
Колючка снова опустила голову и погрузилась в глубокое раздумье. А потом с горечью провыла:
— Но Ужас никогда бы не посмел показать когти моему отцу, если бы его не отравили Длиннолапые. Это они — главные виновники его гибели.
— Верно, — согласилась Гроза. — Ты только пойми: с Длиннолапыми ни одна собака не справится. Топор попытался и тут же лишился жизни. Так что лучше держаться от этих существ подальше. А при встрече тут же убежать. Нам вообще не следует подпускать их близко.
Некоторое время Колючка бежала молча Гроза посчитала мудрым не встревать.
— Должен быть какой-то способ, — наконец пробурчала Колючка.
— Ты о чём? — повернула к ней ухо Гроза.
— Так, ни о чём…
«Интересно, что она подразумевает под этим „ни о чём“?» — задумалась Гроза, и внезапное беспокойство пробрало её до самых костей.
Но Колючка больше не проронила ни слова, и Гроза только порадовалась тому, что молодая собака удовольствовалась тем, что она ей рассказала Охотница не любила оживлять прошлое, особенно такие страшные эпизоды, как гибель Пороха Некоторые собаки из её Стаи отличались повышенной чуткостью и умели вести подобные разговоры. Но Гроза была не из их числа.
Кто бы мог подумать, что простой разговор может даваться так тяжело? Будь Марта жива, она бы обязательно нашла правильные слова и объяснила Колючке и Жуку те ужасные события.
«Она бы справилась с этим гораздо лучше, — подумала Гроза. — Лучше, чем я. Но дело сделано. Я рассказала Колючке всё, что могла. Может, она обретёт хоть какое-то успокоение. Только, пожалуйста, Колючка! — мысленно взмолилась к молодой собаке Гроза. — Перескажи всё Жуку сама Не заставляй меня проходить через это ещё раз…»
Собака-Солнце уже сидела высоко в небе, когда охотничий отряд вернулся в лагерь. На самом дне сознания Грозы всё ещё трепыхалось беспокойство, и собака резко помотала головой, силясь выбросить его наружу. Ей было, чем занять мозги. И эти вещи были более важными. А главное — более реальными, как их чудесная кучка добычи. Они нашли и поймали ещё одного кролика, невероятно упитанного и сочного. Колючка успела сцапать белку, пока та не забралась на дерево. А Погоня унюхала гнездо — не полёвок, но не менее вкусных крыс «Альфа будет нами довольна, — подумала Гроза. — Мы все вернулись домой, целыми и невредимыми. Погоня не отбегала от нас далеко, но всё равно нашла и раскопала крысиное гнездо.
Мы отлично справились с нашей задачей, не спускали друг с друга глаз и действовали сообща».
И, ко всему прочему, они не забыли проверить границы, пока охотились. И никаких странных или незнакомых запахов не учуяли. Черту лагеря все три собаки пересекли с гордо поднятыми головами, расслабленными мышцами и довольно виляющими хвостами. До чего же приятно снова оказаться дома! Собаки по очереди положили тушки в кучу добычи, и тело Грозы согрело тепло от осознания выполненного долга.
Жук тоже уже вернулся в лагерь. Их с Ветерок дежурство на скале Высокой Стражи закончилось до конца дня. С приветственным урчанием Колючка подбежала к брату. От глаз Грозы не укрылось, с какой любовью они ткнулись носами и лизнули друг друга. Охотницу пронзила старая боль: «Как бы мне хотелось, чтобы хотя бы один из моих братьев был жив! Мне было бы, кому довериться, с кем поделиться самым сокровенным и построить планы на будущее…»
Между Колючкой и Жуком завязался серьёзный разговор. Почти сомкнув головы, молодые собаки что-то тихо обсуждали. Вздохнув, Гроза с силой стряхнула с себя накатившую зависть. Погоня тоже умчалась прочь, к другой группе собак. Патрульная явно была рада избавиться от её общества.
— Гроза! — подбежала к охотнице Альфа со свешенным из пасти языком. — Мы со Счастливчиком только что оглядели добычу. Отличный улов — молодцы!
— Да, охота задалась, — просияла Гроза от похвалы своего вожака. В последние дни мало что радовало собаку-бегунью. Ведь на её — как на Альфу и Собаку-Мать — страшно давило бремя ответственности за стаю и своих детей. Гроза испытала двойное удовольствие: ей удалось доставить Альфе не только дичь, но и приятные эмоции!
