Чем ближе собаки приближались к лагерю, тем легче становилось у них в желудках. А потом пресыщение и вовсе улетучилось. Зато осталась энергия. Собаки даже смогли поохотиться. Дичь сама лезла им в лапы. Пятеро охотников сумели без труда поймать для Стаи нескольких сусликов и кроликов.
Альфа встретила Счастливчика довольно суровым взглядом, но хороший улов быстро растопил ей сердце, а раздражение развеял весёлый рассказ о коробе с отходами. Охотничью байку о приключении за ужином выслушала, затаив дыхание, вся Стая. Но пытливее всех оказались щенки. Они забросали собак вопросами и потом ещё долго смаковали подробности.
А Солнышко от истории, в которой опаснее кражи еды ничего не было, затрепетала восторгом:
— Я бы тоже хотела там быть! — доверительно сообщила она Грозе, когда собаки начали расходиться по логовам. — Вот уж вы повеселились!
— Мне бы тоже хотелось, чтобы ты была с нами, — ласково сказала Омеге охотница, лизнув её вислые уши.
— Я тоже пойду с вами в следующий раз! — пролаял Кувыркушка, возившийся с сестрами у лап Грозы.
— Ты пока слишком мал, чтобы забраться в короб, — рассмеялась собака.
— Но ведь я когда-нибудь вырасту! — возмутился щенок. — Я хочу стать огромным!
— И я тоже! — тявкнула Крошка, лишь бы не остаться в стороне.
— Щенки! Оставьте бедную Грозу в покое! — Подбежав к малышам, Ветерок начала их нежно лизать.
Счастливчик и Альфа были погружены в серьёзный разговор. Гроза это заметила. Должно быть, они попросили Ветерок приглядеть за щенками.
— Ветерок! — воспользовалась случаем Гроза. — Я бы хотела с тобой поговорить. Но, наверное, сейчас не самый подходящий момент?
— Да нет, почему же, — ответила Ветерок, сверкнув глазками. — Щенки могут порезвиться в сторонке. Давайте, малыши, поиграйте во что-нибудь. Только так, чтобы я вас видела.
— Хотите, я за ними присмотрю? — предложила Солнышко. — Я и сама с удовольствием поиграю.
— Спасибо тебе, Солнышко! — тепло поблагодарила Омегу Ветерок.
— Эй, Солнышко! — затявкала Грызушка. — Иди играй с нами!
С радостными вскриками малыши навалились на Омегу, и собачка повела их на другой край поляны, хихикая всякий раз, когда Пушинка или Грызушка пытались поймать её хвост.
Две более крупные собаки понаблюдали за ними с минуту, от удовольствия постукивая по земле хвостами. А затем Ветерок повернулась и посмотрела на Грозу:
— О чём ты хотела со мной поговорить?
Охотница уселась на задние лапы и сделала глубокий вдох:
— Я хотела расспросить тебя про стаю Ужаса. Как вам, собакам, в ней жилось? Под его руководством? Тяжело или… не очень?
Ветерок в задумчивости улеглась на траву.
— Конечно, приходилось тяжело. Ты же знаешь, каким он бывал, когда свирепел. Мы боялись даже дышать рядом с ним.
— Могу себе представить, — кивнула Гроза. — И всё-таки… Как ты думаешь, может ли кто из собак по нему скучать? Сожалеть о его гибели?
— Ох, Гроза, даже не знаю. Трудно горевать по такому псу. Мы все жили в страхе, — Ветерок ударила хвостом о землю. — А почему ты спрашиваешь?
Гроза поколебалась: «Могу ли я ей довериться?.. Но мне же надо хоть кому-то доверять! А Ветерок — такая милая и разумная. И так любит щенков. И она знает Погоню, наверное, лучше, чем любая другая собака».
Стиснув челюсти, Гроза решилась.
— Из-за Погони. Она беспокоит меня, Ветерок.
Ветерок вскинула голову, изучая морду охотницы:
— Продолжай.
— Я кое-что заметила, — глубоко вдохнула Гроза. — Пострадавшие собаки, жертвы предательницы, — они все участвовали в той схватке, в ночь гибели Ужаса.
— Ты уверена? — нахмурила брови Ветерок. — Луна была, да… И Хромой тоже был… Но Шёпот же состоял в стае Ужаса. И Бруно там не было.
— Это так, — признала Гроза. — Но Шёпот там был и сражался, хоть и на вражьей… то есть, на другой стороне, — быстро поправилась Гроза. — А Бруно был убит точно таким же способом, — Грозу передёрнуло, — каким я убила Ужаса.
— Не уверена, что это что-либо доказывает, — нерешительно пробормотала Ветерок. — Может быть, это совпадение…
— Ветерок, как ты думаешь, может ли Погоня быть злодейкой? — выпалила Гроза.
Ветерок уставилась на неё и замолчала. Но на её морде проступило глубокое раздумье.
— Гроза, — наконец, прервала она своё молчание. — Бруно могла одолеть только более крупная собака Даже Альфа считает.
— Ну да, — потупив взгляд, признала Гроза. — Только мне покоя не даёт… одна мысль… Бруно выглядел таким спокойным, умиротворённым, если не считать его жуткой раны, конечно… Что, если плохая собака застигла его врасплох? Когда он спал? Или… она вырвала ему челюсть уже после того, как он умер…
— Такое, конечно, возможно, но…
— Послушай, Ветерок, — перебила собачку Гроза. — Возможно, Погоня таким образом пытается донести что-то до Стаи… Посылает нам сообщение… показывает, что Бруно должен был умереть, а Стая должна быть уничтожена.
Ветерок медленно помотала головой, затем села прямо и почесала за ухом. А уже в следующий миг резко подалась вперёд и прикоснулась носом к носу Грозы.
— Нет. Нет. И ещё раз нет! Я не могу в это поверить, Гроза. Погоня никогда бы не стала творить такие жуткие вещи. Я давно её знаю. Это хорошая, верная собака Стайная…
Обескураженная и смущённая Гроза заглянула в глаза Ветерок: «Я сболтнула лишнего? Или сглупила, обвиняя Погоню?»
— Хорошо, Ветерок. От твоих слов мне немного полегчало. Если ты действительно так считаешь…
— Да, я так считаю, — ласково ткнула её носом Ветерок. — Но ты навела меня на размышления. Не беспокойся. Я никому не расскажу о нашем разговоре и хорошенько подумаю обо всём этом. Мы должны раскрыть эту тайну до того, как Стаю поразит новая беда.
— Спасибо тебе, Ветерок, — признательно склонила голову Гроза.
Ласковая бурая собачка потрусила к щенкам.
«Хорошо, что она не откусила мне нос за то, что я посмела обвинить её подругу по бывшей стае, — порадовалась Гроза. — Хотя я до конца ещё не уверена насчёт Погони, но Ветерок мыслит здраво, я доверяю её суждениям. И она не предаст моего доверия».
Но больше всего Гроза была благодарна Ветерок за то, что та отнеслась к ней серьёзно. «Она охотно меня выслушала, а не свалила сразу на меня всю ответственность. Это о многом говорит».
Гроза побрела к своему логову и там прилегла на подстилку. По телу собаки разлилось приятное тепло. «Всё, что я могла сделать на этот момент, я сделала Хорошо, что я поговорила об этом».
И впервые за долгое время Гроза почувствовала, что уснёт тихим, спокойным сном.
