— Я прошу вас! — вскрикнула я, пытаясь встать, но сил всё еще не было. — Не надо. Не наказывайте князя и народ. Они не виноваты. Всё я. Если уж вам так необходимо вынести приговор, то можете обрушить весь гнев на меня.
— Потрясающая жертвенность. Князья ведь тоже знали, не так ли? Они все знали и прикрывали Рогнара? — спросил Итан, игнорируя мой взгляд и слова.
Ответить на это было нечего.
Мелькнула постыдная мысль, солгать, попытаться выгородить их, но я её тут же прогнала.
Нет, хватит лгать. Будет только хуже.
Ох, папа. Теперь за твоё решение будут отвечать все тридцать княжеств.
Да поможет нам Лаари.
— Галия, — ликан повернулся к притихшей девушке. — Блейну лучше?
— Да, но Итан…
— Отлично. Для транспортировки он готов?
— Итан, послушай, — снова попыталась вмешаться подруга.
— Я задал вопрос, Галия. И жду чёткого ответа, — резко оборвал её мужчина.
И она сдалась, сжавшись и склонив голову.
— Да, готов.
Ликан повернулся к Фебу.
— Подготовить обоз для перевоза целительниц и Бейна в обитель, как можно скорее. Её тоже отправить, — сухо велел он, явно намекая на меня, и повернулся, чтобы уйти.
— Пожалуйста, не делайте этого, — взмолилась я, чувствуя, как слёзы быстро побежали по щекам.
Мужчина остановился на мгновение, качнул головой и ушёл, уничтожив даже малейшие надежды на помилование и хоть какое-то снисхождение.
— Закон для всех, — торжественно провозгласила блондинка и поспешила следом за ликаном.
Итан Ларкас
Джил не отставала. Пробежала по коридору, ускоряя шаг, и вошла в комнату, игнорируя закрытую дверь. Кажется, она что-то говорила, объясняла, одобряла… радовалась?
Да, несомненно нотки какого-то странного злорадства Итан отследил и заметил. Слов не разобрать, а тон поймал.
Насторожится? Нет, не этим сейчас голова забита, а сердце кровоточило.
— Уйди, — сдавленно прошептал мужчина, застыв у окна, опираясь ладонями о широкий подоконник.
Ногти против воли удлинялись, оставляя на дереве едва заметные полосы.
Девушка запнулась, недоверчиво переспросив:
— Что?
Честно говоря, в этот момент ликану было плевать на вежливость и прочее. Внутри всё болело от боли, зверь выл, оглушая, сердце ныло, а разум всё никак не хотел принять правду.
Айвири послушница… Как такое вообще возможно?
— Джилия, — склоняясь еще чуть ниже и чётко выговаривая каждое слово, повторил мужчина. — Оставь меня, пожалуйста. Уйди. Сейчас.
Куда делось хвалёное хладнокровие? Где сдержанность и спокойствие? Больше всего ему сейчас хотелось выпустить ярость наружу, разнести комнату в щепки и завыть. Громко, протяжно, жутко.
— Ты прогоняешь меня? — всё еще отказывалась верить подруга.
Раздражает.
Как же сильно она его сейчас раздражала, этой ненавистью, злостью, ликованием, приставучестью. Пришлось собрать остатки сил, чтобы ответить максимально спокойно и корректно.
— Прошу оставить меня одного.
Но от Джил всегда было сложно избавиться.
— Только не говори, что собрался простить эту девку и её родню.
Итан всё-таки зарычал.
Низко, глухо и тихо. Но этого хватило, чтобы девушка вздрогнула и отступила на шаг назад.
— Выбирай выражения, — сдавленно произнёс он, буквально выдавливая из себя каждое слово.
— Она солгала.
— Не солгала ни разу, — отозвался мужчина, изучая следы своих когтей на подоконнике. — Айвири никогда не называла себя княжной, никогда не пыталась играть и притворяться ею. В её словах и действиях не было обмана.
— Ты её защищаешь.
Он обернулся, бросив на девушку тяжелый взгляд.
— Айвири седьмая в связке, Джил. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит?
Северянка поджала губы и отвернулась, не в силах выдержать взгляда.
— Может, это ошибка. Она не прошла посвящения и это ничего не значит.
— Ошибка не смогла бы вытащить осколок из Блейна. Так что она седьмая и следующий год будет с нами очень тесно работать.
— И что? — с вызовом спросила Кошка, вновь взглянув на ликана. — Я должна заткнуться и прыгать от счастья, что от прихоти лживой девки будет зависеть моя собственная жизнь?
Сдержаться снова не вышло.
Только последствия на этот раз были намного серьёзнее.
Она даже дёрнуться не успела, когда Итан вдруг оказался рядом, схватил за шею, перекрывая доступ к кислороду и царапая заострённым когтём кожу на скуле. Капелька алой крови выступила из ранки, надуваясь, и медленно потекла вниз.
Джилия замерла, боясь даже шелохнуться и приоткрыв рот в отчаянной попытке вдохнуть воздуха. Глаза расширились и в них плескался самый настоящий ужас. Это чувство так понравилось зверю, что он довольно заурчал внутри.
— Никогда. Не смей. О ней. Так. Говорить!
Еще пару секунд и он убрал руку.
С сожалением, потому что зверь требовал проучить зарвавшуюся кошку.
Джил на ногах устояла, захрипела, зашаталась, прижимая руку к горлу, с непонятной болью и растерянностью смотря на него. Словно побитая собака, которая не понимала, за что её наказали.
— Уходи, — снова повторил он, отворачиваясь.
Быстрые шаги и хлопнувшая дверь.
Но Итану было плевать на всё.
Как? Как он мог перепутать связку с влечением пары? Как? Это ведь не первая целительница и не последняя. Но никогда никто не вызывал у мужчины таких чувств.
— Что за игра, Великая? Зачем ты так с нами? — прошептал он, вглядываясь в пейзаж за окном и ничего не видя перед собой.
Айвири послушница… Его Айвири… Нет, не его, отданная с рождения Лаари. Волосы спелой черешни, ярко-синие глаза, полные мягкого, теплого цвета, мимолётная улыбка, тронувшая губы…
Видеть это каждый день в течение года. Каждый проклятый день! Разговаривать и не иметь возможности коснуться, что-то изменить. Страшнее муки не придумать.
— Дай мне сил вынести всё это… дай.
Зверь снова взвыл, заскулил, забиваясь вглубь сознания. Ему тоже требовалось время, чтобы осознать, что Айвири никогда не будет им принадлежать.
Калеб пришел минут через пять.
Вежливо постучался и не дождавшись ответа вошёл в комнату.
— Разрешишь? — спросил он бодро и осмотрелся.
Все предметы на своих местах, ничего не сломано, не разрушено и старший связки у окна. С прямой спиной и болью, которой фонило еще с коридора.
