— Знаю.
Она снова осмотрела меня, взглянула на пятно на покрывале, которое осталось от моего снежного выброса.
— Невероятно, — в конце концов произнесла подруга. — И каково это?
— Что именно?
— Быть хранительницей?
И что она хочет от меня услышать?
— Это сидеть трое суток в тёмной комнате с подругой, — произнесла в ответ и призналась. — Я не знаю, как быть хранительницей и как не быть ей.
Но на неё это не произвело должного впечатления.
Девушка вскочила с кровати и забегала по комнате размахивая руками, одно неловкое движение и врежется во что-нибудь в темноте.
— Ты сможешь найти портал! — бормотала она. — Найти и закрыть его. Говорят, что хранительницы чувствуют его.
Я была настроена не так оптимистично.
— Угу. Только почему они еще не закрыли, раз чувствуют?
И вновь мои слова были проигнорированы.
— Война закончится. Демоны уйдут из нашего мира, и мы снова… снова будем свободны, — прошептала она, голос сорвался и Галия вдруг разревелась.
— Ты чего? — испугалась я, вскакивая следом.
Девушка вдруг бросилась мне на шею и заплакала еще громче, заливая слезами сорочку. А я впала в самый настоящий ступор. Вроде знала, что делать. Надо обнять, утешить, но собственное тело вдруг стало таким неповоротливым, тяжелым и чужим.
— Надежда, — шептала подруга, пытаясь успокоиться. — Ты наша последняя надежда, Айвири. Не подведи нас… не подведи нас всех.
Состояние постепенно стало стабилизироваться. За одними чувствами пришли другие. Не скажу, что это было легко — сложно. Но во мне проснулось желание жить и бороться. Появился азарт, который, как мне казалось, исчез навсегда.
Вечером Галия разрешила раскрыть ставни и впустила в комнату свежий воздух, позволив полюбоваться закатом. Я долго стояла у окна, смотря, как последний луч солнца исчезает за горизонтом, сверкнув напоследок ярко-оранжевым светом.
Именно тогда меня и решила навестить настоятельница.
— Здравствуй, Айвири.
Женщина застыла в дверях, бросив многозначительный взгляд в сторону Галии. Подруга замялась, кивнула и быстро заспешила прочь, сославшись на срочную занятость. Смешно. Можно было сразу сказать, в чём причина такого побега и не придумывать глупости.
Я кивнула на приветствие, продолжая сидеть в кресле с укрытыми пледом ногами.
— Хорошо выглядишь, — продолжила настоятельница, закрывая дверь и подходя ближе.
— Спасибо, — ответила я, продолжая пристально следить за каждым её движением.
Она села напротив, расправляя складки тёмно-синей юбки, после чего сложила на коленях худощавые руки, сцепив их в замок.
— Тебе вновь удалось удивить меня, Айвири.
Я снова промолчала, ожидая продолжения, которое не заставило себя долго ждать.
— Можно сказать, что ты установила рекорд по прохождению лабиринта. Никто не выходил из него так быстро. Поздравляю.
Нужно мне её поздравление.
— Я видела Кандиру, — спокойно ответила ей.
Дёрнулась, отводя виноватый взгляд.
— Понятно.
— Вы солгали мне.
— Айвири.
— Вы смотрели мне в глаза и лгали, — продолжала говорить я. Резко и в то же время ровно, без лишних эмоций, тратить их на неё мне совершенно не хотелось. — Сказали, что понятия не имеете, почему меня выбрали и что я должна сделать.
— Так надо было, — возразила настоятельница.
— Почему?
— Ты должна была узнать всё сама. Я давала клятву никогда и никому не рассказывать о Кандире и о том, что произошло столетия назад.
— Вы же понимаете, что это глупо! — крикнула я. — Нельзя такое скрывать! Послушницы должны знать о том, что было. Как было. О Кандире и её роли в приходе демонов…
— Не должны! — оборвала она.
— Но почему? — взвилась я, впиваясь ногтями в ткань покрывала.
— Ты не понимаешь…
— Так объясните. Теперь я, надеюсь, имею право узнать наконец всю правду. Или вы так и будете недоговаривать?
— Раньше никто не скрывал правду. Все знали о том, что произошло. О том, как мы жили до проклятия. Запрет появился лишь столетие спустя и остался до сих пор. И сделано это было для блага всех остальных.
Как такое возможно? Как ложь и обман может благом?
— И в чём же причина этого запрета?
Женщина подняла на меня чёрные как ночь глаза и покачала головой, тихо произнеся:
— Ты знаешь, сколько их погибло за эти годы? Послушниц и ликанов. Каждый из них был уверен в том, что сможет побороть проклятье. Не могли. Но продолжали бороться. Год за годом. А мы каждый раз были вынуждены хоронить их.
Это было похоже на правду.
— Но ведь можно было как-то объяснить, сказать, — не очень уверенно, произнесла я, утратив весь боевой пыл.
— Говорили, объясняли. Но стоило послушнице встретить свою пару среди ликана, как все запреты забывались. И всё заканчивалось плохо для обоих. Именно поэтому было принято решение молчать.
Пары… значит это правда. И эти двое тоже считают меня своей парой. Вот только делиться этой информацией я не стала.
— Неужели ничего нельзя сделать? Это же неправильно.
— Я не знаю. Пойми, ты чудо, в которое мы уже боялись верить и надеяться. Хранительниц не было целое столетие.
— Но почему те, кто были, не смогли найти портал и закрыть его?
— Его передвигают. Он никогда не стоит на месте. Но не это главное. Демоны чувствуют появление хранительницы и начинают на неё настоящую охоту.
Не было печали. Хорошо начало, ничего не скажешь.
— Со мной будет также? — сглотнув, спросила я.
— Да… твоя предшественница. Её со связкой убили в первой же вылазке.
Лаари…
Да что же это такое. Меня замутило со страшной силой и в ушах загудело так, что слов разобрать сложно.
— Айвири? Тебе плохо?
Я отмахнулась, беря в руки стакан с водой и делая глоток, стараясь при этом, чтобы зубы не стучали о стекло. Но страшно было не только за себя. Пытаясь добраться до меня, демоны уничтожат ликанов.
— Мне надо их предупредить, — поставив стакан на место, тихо произнесла я. — Надо предупредить связку о том, какому риску они подвергнутся, если останутся со мной.
— Ты имеешь на это полное право.
— Когда мне позволят их увидеть?
— Скорее всего завтра после обеда.
Я кивнула, теребя краешек покрывала.
