Знаю. У отца в личной коллекции было припасено бутылок двадцать-тридцать. Специально для особенных случаев.
— И куда ты так спешишь, красавица? Почему игнорируешь? — поинтересовался княжич Кинари, продолжая сжимать чепчик в руке.
— Работы много.
— У нас для тебя тоже есть… работа, — произнёс рыжий и громко захохотал.
А я уже не была уверена, что глаза его блестят лишь из-за выпитого вина.
Надеюсь, мой отказ не спровоцирует скандала?
Ох, о чём я только думала? О чём волновалась? Не я виновата в том, что княжичи не понимают слова нет. И не мне должно быть стыдно.
— Пропустите меня, лэры, — потребовала я, повысив голос.
— Надо же, какая строптивая, — отозвался болотный княжич.
— Ничего, сейчас научим манерам, — добавил черноглазый.
— Объясним, как надо общаться с высокими гостями, — угрожающе прошипел рыжий.
И они начали медленно меня окружать.
Да, по хорошему теперь точно не получится.
Надо будет не забыть попросить леди Томени провести ещё одну беседу со служанками. Страшно подумать, что бы случилось, если бы им попалась не я. А обычная девушка. Та, которая не смогла бы дать отпора. И отцу надо сказать. Гости гостями, но вести себя надо прилично.
Я уже открыла было рот, чтобы высказать им всё, что думаю, и продемонстрировать метку, как меня опередили:
— Девушка же попросила оставить её в покое.
Ликан.
Он стоял, прислонившись плечом к одной из двенадцати колонн, украшающих длинный широкий коридор с множеством узких окошек по левую сторону. Сами же колонны располагались справа и были вырублены из вековых сосен, которые невозможно было обхватить руками. Каждую из двенадцати украшал свой неповторимый рисунок, вырубленный мастерами задолго до моего рождения.
Ту, на которую опирался ликан, изображала древних охотников с острыми мечами и изогнутыми топорами, преследующих красивого молодого оленя с ветвистыми рогами. В детстве я всегда верила, что охотникам никогда не удастся поймать это величественное животное и они будут веками гоняться за ним. Так собственно и было, но только в этой композиции. В жизни к сожалению всё иначе.
А я застыла у колонны с лесными волшебницами, тоже очень символично.
Северянин вступился за меня перед молодыми княжичами, но сам остался стоять на месте, только глазами недобро сверкал.
Именно взгляд и внушал трепет. Потому что вся остальная поза выглядела обманчиво расслабленной: сильные руки, скрещенные на груди, наклон головы в сторону, равнодушное выражение лица.
— Ты это… — не слишком уверенно промямлил болотник и, бросив взгляд на товарищей, добавил: — Иди… иди, куда шел.
— А я никуда не шел. Стою, смотрю, наблюдаю, как вы на девушку втроём наброситься решили, — отозвался мужчина спокойно, а сам на меня смотрел.
Южные княжичи посмелее оказались и от неожиданного вмешательства в себя пришли быстро.
— Ты как с нами разговариваешь?! — разгневанно вскричал княжич Аули. — Не видишь, кто перед тобой?
— Отлично вижу, — всё так же невозмутимо отозвался ликан и кивнул на каждого. — Княжич Елизар из Карнира. Аймат из Аули. И Заир из Кинари. Не так ли?
— А ты кто такой? — тут же спросил Аймат.
— Итан Ларкас, сын верховного антура Ардана и представитель своего народа на совете тридцати княжеств.
Я сглотнула. Знала ведь, что не так прост этот сероглазый, а всё равно впечатлилась. Надо же сын верховного антура, повелителя всех ликанов, самого сильного воина своего рода. Легенды говорят, что он обладал такой силой, что даже ледяные стрелы демонов не могли его убить.
— И что? — не слишком уверенно отозвался Заир. — Иди куда шел, а нам не мешай.
— Обязательно. Как только девушку отпустите.
— А ты здесь не командуй. Мы её первыми нашли! — огрызнулся Аймат.
Южные княжества более двадцати лет не видели ликанов и уже забыли слёзы матерей, вынужденных отдавать своих сыновей воинам севера. Забыли древний договор, нарушение которого каралась смертью для любого, будь ты хоть крестьянин, хоть торговец, хоть ремесленник, хоть князь. Скорее всего, оба княжича родились уже после сборов, проходивших в их странах. Вот и забыли правила.
Правда не все. Елизар должен был помнить. В его княжество ликаны приходили лет двенадцать назад. Вон как юноша напрягся и от друзей стал медленно отходить. Правильный выбор сделал.
А вот отцу мне все рассказать придется. Распустили князья своих сыновей. Раз они смеют так разговаривать с защитниками мира. Очень бы не хотелось, чтобы младший брат вырос таким же.
— Мне и правда лучше уйти, — произнесла я, надеясь таким образом хоть немного разрядить атмосферу.
Если я уйду, то им и делить будет нечего.
Но не тут-то было.
— Стоять! — рявкнул Заир, хватая меня за руку, как раз в том самом месте, где за длинным рукавом была скрыта метка Лаари.
Дальше произошло несколько вещей одновременно.
Метка на запястье вспыхнула.
Рыжий княжич охнул от неожиданной боли, отпуская меня.
Я, почувствовав свободу, отскочила в сторону, едва не налетев на ликана, который по всей видимости поспешил мне на выручку, за несколько секунд преодолев разделяющее нас расстояние.
И в коридор вышел князь Саир со свой свитой.
— Что здесь происходит? — повелительно спросил он, осмотрев нашу компанию.
— Девка, — болезненно выдохнул рыжий, баюкая онемевшую руку. Мой чепчик жалкой тряпкой валялся у его ног. — Девка чуть не убила меня. Это что за порядки такие в Иллиуме, если обычная дворовая баба на жизнь княжича посягает?
— Или что это за княжич, которого одолела девушка, на которую он сам первый и напал, — насмешливо произнёс северянин.
— Жалкая ложь! Мы не нападали! — взвизгнул Аймат. — Я требую созвать совет! Требую наказать этого… этого…
Слова у черноглазого кончились, а на помощь и поддержку ему никто не спешил. Елизар вон совсем к стене прижался, явно мечтая с ней слиться.
— Помолчите! — прикрикнул старый друг отца и повернулся ко мне, приветствуя. — Света и жизни, лэра.
— Жизни и света, князь Саир, — склонила я голову в ответ и добавила с улыбкой. — Рада видеть вас в добром здравии.
— Твоими молитвами, дитя. Позволь мне принести тебе и вам, лэр Ларкас, мои извинения за действия этих недостойных. Даю слово, что об их поведении будет немедленно доложено их родителям.
— Что?
— Как?
— Почему?!
— Извинения принимаются, — прервал стенания юношей, ликан. — Долга чести требовать с них не стану.
