– Какой анекдот? – не понял Вадим.
– Ну, контранекдот. Анекдот наоборот. Помнишь: «Что такое жена-еврейка? Ответ: это не роскошь, это средство передвижения».
Вадим рассмеялся. Анекдота он этого не знал и уж никак не ожидал, что услышит его от кагэбэшника. Все-таки никак он не мог забыть, что вроде вполне нормальный Димка – офицер Конторы.
– Слушай, кстати, а это правда, что большую часть политических анекдотов вы сами и запускаете в оборот? – не без лукавства спросил Вадим.
– Подпиши расписку о неразглашении и согласии на сотрудничество, и я сразу все секреты тебе открою, – расхохотался Дима.
– Пошел в жопу! – беззлобно выругался Вадим.
– Грубо, товарищ адвокат! Хотя будем считать это проявлением твоей профессиональной интуиции. Жопа в нашем деле будет иметь огромное значение!
– Ты в переносном смысле?
– Нет, увы, в самом прямом. – Дима стал мрачнее тучи. – Короче говоря, Перельман остался один. Но ненадолго. Лаборантка института, откуда его поперли, быстро прикинула, что сам Перельман тоже может стать средством передвижения, – и его на себе женила. Все произошло так быстро, что мы даже прохлопали. Узнали по факту. Жена так боялась потерять работу в Институте философии, что развод дала Перельману моментально…
– Погоди, а вам-то что до этого? – не понял Вадим.
– Ни хрена себе! Нам-то что?! У этой фифочки папаша бывший инженер-танкист. Из-за нее Перельмана в Израиле будут вдоль и поперек просвечивать! Они же стопроцентно посчитают, что она наш человек А он только локомотив. Из-за этой вертихвостки-туристки его в систему Минобороны Израиля не возьмут. А на фига тогда все это было затевать?
– Подожди, я уже ничего не понимаю! – Вадим тряхнул головой, будто это могло прояснить мысли.
– А ты не напрягайся! Это тебя мало касается. Дальше слушай. Короче! Поехал Перельман в Свердловск попрощаться с родней. Его «кошечка» села за руль и ухитрилась насмерть задавить мужика. На «зебре». Посередь дня и на глазах у десятка свидетелей. Вот ее и придется тебе защищать!
– Ты мне морочишь голову! Я никогда не поверю, что вы, при вашей информированности, вашем авторитете, вашем цинизме, не можете это дело прикрыть! – Вадим неожиданно для самого себя почувствовал дикую злобу к Соловьеву. Почему, сам понять не мог. Скорее всего, из-за того, что тот перекраивал чужие жизни, как ему хотелось, ломал людей, поскольку это было нужно, с его точки зрения, для страны.
– Прежде всего, перестань кипятиться. А насчет наших возможностей ты в данном случае ошибаешься. – Дима говорил подчеркнуто по-деловому, что сразу как-то успокоило Вадима, расслабило.
– Что значит – в данном случае?
– Вот мы и дошли до жопы! – Дима мрачно ухмыльнулся. – Задавила-то она не абы кого, а ценнейший кадр 2-го главка, контрразведки.
– Не понял? – Вадим с изумлением смотрел на Диму.
– Вот и я сначала не понял. А когда допер, от растерянности день пил! Представляешь, я пил целый день! Это при том, что в последний раз я надрался, когда диплом обмывали!
Вадим посмотрел на Диму с пониманием – сам он не пил с тех пор, как сел за руль. Боялся, что, не дай бог, какого-нибудь пьяницу собьет и, поскольку сам подшофе, вылетит из адвокатуры.
Вот уже много лет с некоторой завистью смотрел Вадим на тех, кто мог себе позволить выпить и расслабиться. Однако забавно – в пьющей компании он ловил на себе взгляды не сочувственные, а как раз тоже – откровенно завистливые. Вадиму вспомнилась забавная история. Несколько лет назад они с женой по какому-то поводу поцапались. Когда Ленка исчерпала все разумные аргументы, она с раздражением выпалила: «Господи! Да что же ты за мужик такой?! Я тебя даже ни разу пьяным не видела!» Вадим рассмеялся. Лена, поняв, какую глупость сморозила, тоже. На том и помирились.
– О чем задумался? – Дима заметил, что Вадим ушел в себя.
– Так, ни о чем. Правда! Продолжай.
– Выяснилось, что задавила наша фифа лидера, который работал на коллег из «двойки». Талантливый был парень. Знакомился с иностранцами, приглашал к себе. Там, на Западе, оказывается, чуть ли не каждый второй гомик. Дальше просто – квартира, кинокамера, съемка. Назавтра беседа – иностранец готов. Это, конечно, та еще вербовка, но с западниками, а главное с мусульманами – срабатывало всегда. Ребята из «двойки» на стену полезли! Представляешь… – Дима заговорил быстро, эмоционально. – Они даже стали отрабатывать версию, что она действовала в интересах западных коллег! Козлы! Чуть девку в «Лефортово» не заперли. Слава богу, одумались! Попади она туда хоть на день – все, Перельман отработанный материал!
– Почему?
– Да как ты не понимаешь?! – Дима чуть не орал. – Если человек побывал в «Лефортово» и его выпустили – значит, он наш. Все, нет Перельмана!
– А как же Щаранский? Он тоже ваш? – Вадим поддел Диму с нескрываемым удовольствием.
– Щаранский – это другое. Хотя, честно говоря, – не знаю. Не мой уровень. – Дима ответил всерьез, не поняв издевку Вадима. – Короче! Коллеги дело фифы контролируют. Ментам яйца прижали по полной программе. Когда Перельман сунулся с деньгами, его чуть самого за дачу взятки не посадили.
– Ну а вы что, с коллегами договориться не можете? Или отправить Перельмана без фифы?
– Да в том-то и дело! Понимаешь, вероятность того, что у них есть западный «крот», очень высока. Если мы сунемся – значит, расшифруем Перельмана. Иначе чего мы полезли? А без этой дуры он не поедет. Влюбился, видишь ли!
– Но у вас же начальство одно… – ошеломленно пробормотал Вадим.
– Да, но сходится все только у Председателя. А что там, ниже по цепочке, никто не знает! Я тебе больше того скажу! В моем главке про Перельмана знают всего несколько человек! Хуже того, начальник нашего главка вообще подставился. Нам же категорически запрещено работать на территории Союза. Только ребятам второго главка. И, наоборот, они не работают за рубежом. Только мы. Инструкция, ее величество! А с Перельманом – шеф рискнул, проявил инициативу. Ему так по башке надают!..
– И ты все это рассказываешь мне?! – Вадим был просто ошеломлен.
– Да, тебе! – Во взгляде Димы не наблюдалось ни улыбки, ни приветливости. – Во-первых, ты мне не оставил выбора! Я действительно считаю, что только ты можешь что-нибудь придумать. И второе. Я не шучу! Ты любишь Родину. Извини за высокопарность, но при всем твоем якобы диссидентстве и слабости к антисоветским анекдотам – ты наш человек. Советский. И ты понимаешь, не можешь не понимать, что то, чем мы занимаемся, – не против народа, а во благо! Скажи мне, что я не прав, и мы забудем этот разговор. Клянусь, что тебе это ничем не грозит. Просто скажи. – Дима ждал.
Вадим молчал. Потом тоже абсолютно серьезно ответил:
– Понимаешь, Дима. Если бы не столько трескотни, причем неискренней и тупой, о патриотизме, о превосходстве нашего строя и так далее, я бы не стеснялся говорить: да, я люблю Родину. Но, по-моему, так скажешь, и тебе никто не поверит.
