В почтовом ящике помимо газеты лежал конверт. Михаил Леонидович, хоть и пребывал в благостно сытом состоянии, сразу обратил внимание на отсутствие на конверте почтового штемпеля. Наблюдательность, приобретенная в послевоенные годы, когда он целых пять лет работал следователем под руководством знаменитого сыщика Шпеера, с годами не улетучилась. Нет штампа? Значит, письмо кинули прямо в почтовый ящик.
Через 10 минут, закрывшись в спальне, Михаил Леонидович звонил Вадиму. Илоне соврал, будто надо с сыном обсудить что-то юридическое.
От отца Вадим узнал, что автор письма требует 5 тысяч рублей. Способ передачи денег сообщит дополнительно, если на своем почтовом ящике Михаил Леонидович мелом напишет «да».
В общем и целом содержание письма было бредом. Автор пугал: ему известно, что оба Осиповых, и отец, и сын, – взяточники, часто меняют автомобили, и что лучше заплатить, а то он на них в ОБХСС заявит.
Поскольку ни старший, ни младший Осиповы должностными лицами не являлись, обвинение в получении взяток свидетельствовало о полнейшей юридической безграмотности шантажиста. Но вот фраза: «И еще не забывайте, что ваша внучка пока всегда возвращалась из школы здоровой и невредимой» – заставила обоих всерьез призадуматься.
И отец, и сын понимали, что самое опасное – это непрофессионалы. Все: и лексика письма, и его содержание, и требование написать мелом «да» – ну, все говорило о том, что писал какой-то придурок, возомнивший себя криминальным авторитетом. А от такого можно ожидать любых глупостей. Вадим попросил отца дать ему 15 минут – подумать, и пока ничего не говорить матери.
Как раз в это время у Вадима сидели два его приятеля, адвокаты, приехавшие посоветоваться по поводу уголовного дела, которое они взялись вести на пару. Заметив, что Вадим вернулся из кабинета в гостиную заметно помрачневшим, они, естественно, поинтересовались, в чем дело. Вадим рассказал.
Знал бы горе-рэкетир, с кем он связался!
Через полчаса от подъезда Вадима отъехали три машины. Один из адвокатов поехал к своему отцу – генералу КГБ, замначальника 9-го Управления (личной охраны особо важных государственных деятелей СССР).
Второй – на свое прежнее место работы, в МУР.
А сам Вадим в Люберцы. «Люберов» боялись. Проходил у Вадима недавно один клиент – мясник из Люберецкого гастронома, который как-то похвастался, что у него местные ребята отовариваются, ну, те самые, что в спортзалах качаются. Сам мясник был мужичонка хлипенький, к Вадиму обращался по поводу раздела наследства. Но вроде серьезный, не болтун. Дома Вадим нашел досье, в нем адрес мясника – и поехал. Беспокоить Эдуарда Николаевича Вадим посчитал преждевременным. Да и неправильным. Смешно для отлова «дилетанта-любителя» привлекать одного из самых авторитетных «воров в законе».
Уже на завтрашнее утро во дворе дома старших Осиповых появились странные люди. Двое неприметных мужчин в спортивных костюмах усердно катали по дорожке детскую коляску. Часа два катали. Из коляски за все время не раздалось ни одного звука.
Три электрика несколько часов проверяли лампочки на столбах. Правда, они как не горели до того, так и не зажглись.
Еще два мужика, пришлых, почему-то именно в этом дворе затеяли ремонт своего «Жигуленка».
Местные жители, как всегда торопившиеся по делам, ничего особого не заметили. Старушки, что просиживали целыми днями на скамеечках около подъездов, тоже не встрепенулись. Для их уровня интеллекта подобного камуфляжа оказалось вполне достаточно. Но не для профессионалов.
«Электрики» сразу заподозрили что-то неладное с двумя «папашами». Через пару часов подошли разобраться. Тут же к ним подлетели оба «автолюбителя-ремонтника». Но на выручку «электрикам» бросился моментально протрезвевший пьяный мужик, до того мирно спавший не один час на скамейке аккурат напротив подъезда Осиповых.
Слава богу, разборку начали не с того, чтобы выхватить оружие, как это в детективах показывают, а с удостоверений. Оказалось, что «электрики» и «пьяный» – из отдела по борьбе с особо опасными преступлениями МУРа, а «папаши» и «автолюбители» – из «девятки».
Дальше до конца дня и всю следующую неделю дежурили посменно. Редкий случился пример слаженной работы МВД и КГБ. Ну так ведь частный заказ!
Нашли же рэкетира «люберы». Пошли по местным пивным, пообщались с почтальоном, с дворником. Ребята знали, что делать. Через 10 дней Вадиму сообщили, кто автор письма. Спросили, какие будут указания?
Продолжения истории Илона не узнала, а Михаила Леонидовича оповестили лишь год спустя. Вадим, пришедший в бешенство, когда ему сообщили, что рэкетир-любитель – офицер-политработник, сосед родителей с верхнего этажа, которого отец не раз выручал деньгами до зарплаты, распорядился жестко. «Вывезти в лес, дать лопату, чтобы сам себе могилу вырыл, потом раздеть до трусов и отпустить. Не бить, и чтобы ни капли крови». Чего не знали ни Михаил Леонидович, ни сам Вадим, что с тех пор появилась у адвоката Осипова среди московского криминалитета кличка – «Могила». А на сходняке авторитетов московского региона было постановлено: Осипов – неприкасаем. Навсегда. За благородство и отсутствие кровожадности.
Если, разумеется, не «ссучится».
Илону напоминание об этой истории успокоило. Она уверилась, что муж готов реально подчиняться сыну. Осталось «уговорить старика Рокфеллера», то есть Марлена. Вадим хотел, чтобы с ним поговорил отец. Все-таки ровесники, старые приятели. Но когда Михаил Леонидович сообщил об этом Илоне, та призадумалась. При всех ее постоянных страхах по любому поводу, она, тем не менее, считалась в семье лучшим психологом. И муж не случайно поделился с ней просьбой Вадима.
Только на следующий день Илона высказала свою точку зрения – говорить должен сам Вадим. В противном случае Марлен расценит все это как детскую блажь, авантюру. Кроме того, только Вадим, сам, сумеет толково изложить суть идеи.
Михаил Леонидович, который и так побаивался идти на разговор с Марленом, – вдруг тот откажет, а Вадим этого никогда не простит, – с удовольствием прикрылся мнением жены.
Когда Вадим посвятил Марлена в свои планы, тот от гнева чуть не лопнул!
– Вы хотите развалить адвокатуру?! Мы пытаемся добиться запрета юридических кооперативов, а вы предлагаете, напротив, плодить их за счет адвокатов? Вы, Вадим Михайлович, просто рехнулись!
Вадим был готов к взрыву. И когда Марлен начал кричать, понял – этот разговор он выиграет. Обязательно!
– Нет, Марлен Исаакович! Не я. А те, кто думает, что можно повернуть историю вспять! Неужели вы всерьез полагаете, что в обществе возможно проявление частной инициативы здесь и здесь, а здесь и здесь – нельзя? Это только вопрос времени. Ящик Пандоры открыт! Первое кооперативное кафе – это начало конца плановой системы в целом! Это конец монополии прачечных, Госстраха, Аэрофлота, городских таксопарков. И адвокатуры! Поймите, и адвокатуры! Может быть, даже в первую очередь!
