Вечером Нэнси, хозяйка Саши, объяснила все про билетики. Оказывается, турникет при входе в подземку фиксирует станцию, на которой ты вошел. На выходе, благодаря компьютерной системе, он подсчитывает, сколько стоила твоя поездка. Если все копейка в копейку, билет остается автомату. Если не хватает – доплати на месте. А если осталось лишнее – отпечатывается, сколько ты использовал, а остальное – твое. Минимальная стоимость поездки в метро 50 центов. То есть, имея на нескольких билетах по 15-20 центов, можно, засовывая их подряд, использовать всю накопившуюся электронную «сдачу» для еще одного путешествия под землей. Но не для предварительной оплаты, а на выходе, для доплаты. Поняв схему, Вадим выматерился, благо Нэнси заведомо русский не понимала.
– Полегчало? – со смехом сочувственно спросил Саша.
Нэнси накормила ребят ужином. Сашка был несказанно рад холодному пиву из холодильника, а Вадиму и еда в рот не лезла. За первые сутки а Америке он уже испытал столько негативных эмоций, что хотелось только одного – домой, в Москву! Все было чужое, все подавляло.
Вадим ушел к себе, в соседний дом, и сел писать письмо Лене. Хоть как-то отвести душу. Пусть и заочно, но поговорить с самым близким человеком. В достоверности последнего тезиса Вадим всерьез никогда не сомневался, но сегодня это стало абсолютно очевидной истиной.
Завтра вечером должен был состояться прием в советском посольстве. Может, удастся через посольство как-то побыстрее переправить письмо в Москву?
На следующий день на занятиях по культурной ориентации объясняли многое и, в основном, очевидное. Вадим обратил внимание на две вещи. Первое: основной закон Америки – «би ин тайм», будь вовремя. Опаздывать – неприлично. Это его порадовало. Хоть что-то у них соответствовало его представлениям о правильной организации жизни.
Второе звучало еще приятнее. Оказывается, можно держать вилку в правой руке, левую опустив под стол. А когда надо воспользоваться ножом, следует переложить вилку в левую руку, а нож взять в правую. Можно, что совсем приятно, отрезать не по одному кусочку от отбивной, а нарезать сразу половину или даже всю. Приученный есть правильно по-европейски, Вадим ненавидел держать вилку в левой руке. А тут – гуляй, свобода!
Интересным показалось и объяснение такой американской традиции. Пошло все со времен освоения Дикого Запада. Одна рука всегда должна была оставаться свободной для кольта. А кольт – на поясе, под столом.
Все остальные правила звучали либо примитивно понятно, либо глупо настолько, что соблюдать Вадим их не собирался. Додумались тоже, оставлять официанту на чай 10 процентов от суммы счета! С какой это радости?! Он и так зарплату в долларах получает, а не в советских рублях.
Прямо с занятий вечером отправились в посольство. Здание, занятое Россией еще в царские времена, по меркам Вашингтона считалось одним из стариннейших особняков. Гады-американцы, конечно, нашим насолили. Площади прямо по соседству с посольством они недавно дали имя академика Сахарова. Но Вадима это, честно говоря, только порадовало. Правда, кроме Сашки, он ни с кем делиться своими эмоциями не стал. На всякий случай. Вспомнил про московского «Николая Николаевича».
Три приятных события за один день – для Америки уже хорошо. К Сашке жизнь оказалась щедрее – он по нескольку раз в день наслаждался хорошим пивом, которое, по его словам, даже в сравнение не шло с «Пльзеньским», не говоря уж про «Жигулевское».
В большом зале, предназначенном скорее для балов, нежели для приемов, вдоль стен были расставлены столы с едой и выпивкой. Богато, от души. Широкой русской души. Стажеры, что естественно, набросились на домашнюю, родную жрачку, как остервенелые. Однако приглашенные американцы им в энтузиазме не уступали. Вадим, постоянно испытывавший какое-то странное неудобство перед американцами за поведение родных провинциалов, с честным злорадством наблюдал, как «американы» уплетали блины с черной икрой и осетрину, будто голодные дети Сомали. Хотя, дети Сомали, тут же поправил себя Вадим, ни того, ни другого и в глаза-то никогда не видели. Посольские поглядывали на происходящее, сами больше крутясь около стола с халявной выпивкой.
Первым к микрофону подошел посол. После его поздравлений, изрядно сдобренных кратким обзором важности Перестройки для развития мировой цивилизации, напоминанием о постоянном миролюбивом курсе советского правительства и важности построения правового государства в период гласности и демократизации, слово взял очередной советсколюбивый сенатор. Или конгрессмен. Вадим не понял. Поскольку его речь переводилась полностью, Вадим узнал, что Америка всегда и неустанно боролась за демократические преобразования в СССР, что Перестройка, хотя и медленно, но движет Союз в правильном направлении. Вывод войск из Афганистана стал доказательством серьезности намерений президента Горбачева ввести страну в цивилизованный мир. И в этой связи любая помощь американских юристов в подготовке советских юристов есть важный вклад в развитие взаимовыгодного сотрудничества двух великих стран.
И текст, и акценты были Вадимом ожидаемы. Но вот то, что многие сотрудники посольства явно не владели английским, поскольку хлопать начинали не после сказанной фразы, а после ее перевода, Осипова удивило сильно. Он-то полагал, что советские загранслужащие в совершенстве знали язык страны, куда едут работать. «Значит, коли это не так, у них есть другие важные полезные качества», – подумал Вадим и улыбнулся своему собственному ехидству.
Речи кончились. Все обратились к еде и стали делиться на кучки. Некоторые посольские, не обращая внимания на стажеров, решали свои вопросы с приглашенными американцами. Другие, напротив, забыв про гостей, расспрашивали вновь прибывших соотечественников, что происходит дома. «Настроение проверяют?» – подумал Вадим и решил, что мажорные слова посла вполне неплохо прозвучат и из его собственных уст. Ну, противно, так что делать? Не рассказывать же о пустых прилавках? Пусть лучше считают дураком, чем потенциальным невозвращенцем…
К Осипову подошел мужик лет 40 с бесцветными глазами и вполне конкретной выправкой.
– Скучаете?
– Здесь нет, дома все-таки. А так я за два дня от этой Америки уже зверею! – не без доли искренности ответил Вадим.
– Что так? – мужик внимательно смотрел на Вадима.
– А хрен мне здесь делать? Пиццу есть? – Вадим вспомнил первый ланч за 4 доллара, и злоба его стала совершенно достоверной.
– Ну, чему-то все-таки здесь можно научиться! – мужик как-то даже растерялся.
– Не знаю. Может быть, – Вадим подумал, что немного перегнул палку.
– Если будут сложности – обращайтесь, – мужик несколько замялся. – Ну, если позволите, и я к вам обращусь, если что. Вы же в Вашингтоне ближайшие три месяца?
– А я-то чем могу вам помочь? – Вадим все понял, но решил попробовать сыграть дурака.
– Всяко бывает! – многозначительно улыбнулся мужик.
Вадим почувствовал, как у него заходили желваки. И вдруг понял, что тормоза отказывают, он больше себя не контролирует.
