«Чтоб я так жил!» – с сарказмом бросил Саша и ушел к себе в кабинет.
Вадим направился к Стэну – за разъяснениями. Вошел и понял, что погорячился. В одном из углов кабинета красовалась груда коробочек, рулончиков и пакетиков в ярких упаковках. Однако отступать было поздно.
Осипов поделился с шефом своими расчетами, надеясь получить хоть сколько-нибудь разумное объяснение. Стэн не стал тратить времени на долгий анализ ситуации:
– Не верь экономистам. Они всегда ошибаются. Не только в прогнозах, но даже в констатации фактов!
После этого разоблачения он подошел к подарочному углу, покопошился там с минуту и торжественно вручил Вадиму коробочку в ярко-синей глянцевой обертке: «С Рождеством!»
Вадим поблагодарил и собрался, было, покинуть кабинет начальника, но Джонс его остановил.
– В Америке принято сразу разворачивать и смотреть подарок, – наставление прозвучало по-отечески добродушно.
Вадиму ужасно не хотелось рвать бумагу: ее можно было использовать, обернув подарок Барбаре или Нэнси. Но деваться некуда! Под упаковкой оказалась картонная коробочка, а в ней – рождественская кружка. С оленем на одной стороне и двумя колокольчиками на другой. Если Вадим в душе рассчитывал на что-нибудь более полезное, то никак этого не выказал. Стэн улыбался счастливой детской улыбкой. «Вот и хорошо! Подарок для Барбары уже есть!» – подумал Вадим. Шеф остался явно доволен произведенным эффектом.
Вернувшись в свой кабинет, Вадим обнаружил на дне кружки ценник. «Черт его знает, что у них здесь за манеры», – удивился советский стажер и позвонил Кевину. Тот моментально примчался, горя любопытством узнать, что подарил Джонс. Стоимость кружки в 7 долларов, по словам Кевина, красноречиво свидетельствовала о благорасположении босса к Осипову. Что же касается ценника, то их оставляют всегда. Так принято.
– Чтобы я знал, как на меня кто потратился? – съехидничал Вадим.
– Нет, – не понял подколки Кевин, – чтобы ты мог после Рождества вернуть все ненужные подарки в магазин.
– Что?! – у Вадима глаза полезли из орбит.
– Чего ты не понимаешь? – досадовал Кевин. – Если тебе не нужен подарок, ты несешь его обратно в магазин и получаешь деньги. Если не знаешь, в каком магазине он куплен, – идешь в специальный магазин. Их много, они на этом делают неплохой бизнес. Там возвращают только полцены.
– И сколько же людей сбывает подарки? – Вадим, наконец, начал понимать, что происходит в Америке на Рождество.
– Обычно все. Я – тоже. Кроме подарков моей девушки. Она может обидеться, – Кевин заговорщически улыбнулся. – Очень доходный праздник.
– То есть?
– Обычно я трачу на подарки вдвое меньше, чем возвращаю, – Кевин рассмеялся и подмигнул: учись, мол, пока я жив.
«Удивительная страна!» – думал Осипов, направляясь к Саше поделиться новыми знаниями.
Наступило 22 декабря. День защиты Лениной диссертации. Вадим приехал в офис к 9 утра, то есть к московским 5 вечера, и тут же заказал телефонный разговор с родителями. Договоренность была, что Лена им позвонит сразу после голосования Ученого совета.
Москву дали через 30 минут. За это время Вадим высадил 4 сигареты. Не полегчало… Трубку взяла мама. Лена еще не звонила. Вадим попросил, чтобы теперь Ил она заказала разговор.
Положив трубку, он заказал Москву еще раз. Как назло, Илоне дали разговор через 20 минут. Результата пока нет.
Через 40 минут соединили Вадима. Результат – тот же. Третий заказ – опять неизвестность. Наконец, ближе к 11 по Вашингтону позвонила Илона. 15 минут назад отзвонилась Лена. Защитилась. 12:0. Вадим выдохнул. И только сейчас обнаружил, что Сашка уже часа полтора толчется в его кабинете, пытаясь всячески отвлечь друга от переживаний.
– Ну что? – в Сашином голосе звучала такая тревога будто он, наконец, услышит о судьбе его собственной жены, а не Вадимовой.
– 12:0! – откинувшись в кресле и по своей любимой привычке заложив руки за затылок, торжественно объявил Вадим.
– Поздравляю! Предлагаю сегодня вечером это дело отметить! Повод, согласись, достойный!
– Соглашусь. Но не отметим. Помнишь договоренность? В Штатах – ни капли! – Вадим не забывал о своем обещании Марлену отучить Сашку пить. Сболтнул сдуру, а теперь помимо собственных забот приходилось с Сашкиной склонностью к бутылке бороться. А то получится, что мало ему позора с тоефлом, так он еще и перед Марленом треплом окажется.
– А когда Ленка приедет, тоже «ни капли»? – чуть не всхлипнул Саша. Для него слово, данное другу, было чем-то святым или, может, магическим заклинанием, произнесенным самому себе.
– Черт! – Вадим аж подскочил в кресле. – Забыл!
– Что? – Саша вздрогнул, испугавшись вскрика Вадима.
Вадим стал объяснять. Давным-давно, когда он поступал в аспирантуру, результаты ездила узнавать Лена, – Вадим валялся с гриппом. Вернувшись домой со счастливой вестью и гвоздичкой, которую она сумела раздобыть в зимней Москве. Лена спросила, а что он сделает, если и она вдруг защитится. Вадим тогда брякнул, что выкупает ее в ванне шампанского. Брякнул и забыл. Лена же, став аспиранткой на кафедре Смоленского, в шутку напомнила Вадиму о его обещании. Теперь выходит, что на Вадиме лежит обязательство, выполнить которое он явно не в состоянии. Здесь, в Америке, шампанское стоило долларов по 15 за бутылку. Ванна шампанского – минимум бутылок 50 – съедала полумесячную зарплату Осипова. Этого позволить он себе не мог…
– Ну, коли ты не выполнишь обещания жене, я освобождаюсь от обещания тебе! – ехидно улыбнулся Саша.
Вадиму было не до шуток. Вдруг Ленка действительно вспомнит про этот дурацкий уговор? А один из незыблемых законов жизни Вадима гласил: обещанное жене должно быть исполнено!
Вечером друзья поехали в посольский магазин. Они и раньше туда наведывались. Продукты доставляли, в основном, из Союза, а кое-что готовили здесь, на месте, жены совслужащих. Например, пельмени. Классные! Домашние! Плюс в посольском магазине всегда наличествовали соленые огурцы и селедка. То, чего в богатейших американских супермаркетах и не видывали. Ну и, разумеется, радовали цены: сигареты обходились здесь Вадиму в пять раз дешевле.
Основной же приманкой в «лавке», как называли магазин посольские, для советских командировочных была выпивка. Мало того, что здесь продавалось то, о чем в Союзе просто не слыхали, так еще и по абсолютно бросовым ценам. Разумеется, Вадима заинтересовало, как это получается. Оказывается, «лавка» действовала на правах потребсоюза. Кроме того, закупали оптом, напрямую у поставщиков. Но и этим дело не ограничивалось: «лавка» числилось при посольстве и пользовалась всеми дипломатическими льготами – ни тебе налогов, ни таможенных пошлин, ни акцизов. Вадим впервые понял, сколько денег переплачивает обычный покупатель обычного магазина за всяческие «накрутки» в пользу государства, перекупщиков, самих торговцев, транспортников и так далее.
