– Не все американцы евреи!
– Ленка, я не люблю национализм даже в шутливой форме, – неожиданно обозлился Вадим. – К тому же Фишер не еврей. Больше того – известный антисемит!
– Я смотрю, ты все больше становишься американцем!
– А что? Почему ты считаешь, что у них нечему учиться?! – Вадим сел в кровати. – Да, они наивны, просты, как палка. Но они создали государство, где все живут по закону, где никто не чувствует себя гостем, где все – ошалелые патриоты своей страны! Ты обратила внимание, что у них флаг чуть ли не на каждом балконе?
– Точно, и на каждом мусорном бачке! – Лену разозлил пафос мужа.
– Да ну тебя! – Вадим лег и повернулся к жене спиной, упершись взглядом в кирпичную стену.
На следующий день он записался на участие в турнире. Всем назло. Главный приз – десятидневный тур на двоих в Европу – его мало интересовал. Хотя бы потому, что ему, гражданину СССР, в США никто визу в европейскую страну не выдаст. Даже в Болгарию. Ну, только если в Союз. Но туда он попадет и без победы на турнире.
Конечно, выиграть Вадим не рассчитывал. Но войти в восьмерку, а турнир проводился по швейцарской системе, Вадим хотел. В голове постоянно вертелось гоголевское «давно я не брал шашек в руки». Решение пришло неожиданно.
Вадим позвонил секретарю Советского посольства в Вашингтоне, с которым несколько раз общался, пока был в американской столице, и попросил связать его с кем-нибудь из руководства Советской миссии при ООН. Тот спросил, не стряслось ли что? Вадим уклончиво объяснил, что у него чисто бытовой вопрос. «Больше по профсоюзной линии». Вадим-то думал, что шутит, но вашингтонский собеседник понял его всерьез. Ведь действительно в Нью-Йорке, как и в самом посольстве, действовала профсоюзная организация советских загранслужащих. И партийная тоже. Чего Вадим не знал, а знай, посмеялся бы от души, что руководителей (освобожденных от всякой иной работы) этих двух «общественных организаций» утверждали на коллегии МИДа.
Как бы там ни было, но вечером Вадим уже встречался с профсоюзным лидером советской миссии. Просьба Вадима повергла того в шок. Звонок из посольства, информация от офицера по безопасности миссии, которую успел получить дипломат-профорг, готовясь к встрече, правовой статус Вадима в Америке никак не подразумевали ту просьбу, с которой обратился Осипов. Она вообще была весьма странной – подобрать ему трех спарринг-партнеров, лучше всех среди советских дипломатов, играющих в шахматы.
Следующие четыре дня Вадим после ланча под любым предлогом сматывался из «Брайана», благо никому он там был не нужен, и ехал в жилой комплекс советской миссии на другой конец Манхэттена. Там он по заранее составленному графику играл до потери сознания в шахматы с выделенными ему «тренерами».
Поскольку шахматы считались важным элементом внешней политики СССР, спарринг-партнеров Вадиму выделили лучших, не принимая во внимание ни их должности, ни занятость по работе. Более того, генконсул СССР в Нью-Йорке, сам страстный шахматист, тоже сыграл с Вадимом десяток партий и обещал прийти на соревнование.
Поскольку турнир планировали проводить с укороченным контролем времени – полчаса на партию, то есть не блиц, конечно, но и не «длинные шахматы», у Вадима вырисовывались неплохие шансы. В блице, в чистом блице, он и вправду был хорош.
Первую победу Вадим одержал еще до его начала турнира. Его группа поддержки произвела на американцев сильное впечатление: Саша, обе жены, три спарринг-партнера из дипмиссии, генконсул, с которым, разумеется пришли еще человек пять помощников, шеф протокола, кто-то от КГБ. Такая делегация советских граждан обращала на себя внимание просто по факту. Но когда один из «брайановцев» узнал генконсула, с которым пересекался на приемах и тут же поделился этой информацией с руководством, лучшие люди фирмы выстроились в очередь поприветствовать советского дипломата. Мало ли что, вдруг в бизнесе понадобится… Начало турнира задержали на 20 минут.
Вадима как гостя включили в финальную часть без отборочных туров, проводившихся по департаментам «Брайана» в течение прошедшей недели. Поэтому он сразу оказался в восьмерке сильнейших шахматистов-юристов. Первые две партии Вадим выиграл достаточно легко, а вот в полуфинале «провис». Пришлось попотеть, но все-таки партию он свел вничью, а поскольку играл черными – вышел в финал.
Объявили перерыв на 15 минут, и Вадим пошел курить на лестницу. Первым к нему подскочил Дэвид.
– Ты знаешь, кто твой соперник в финале? – Строй говорил с таким придыханием, будто Вадиму предстоит сразиться с самим Бушем, президентом США.
– Нет. А что?
Не «что», а «кто»? – исправил Дэвид английский Вадима, не понимая, что Вадим спросил именно то, что спросил. – Это Твид – правнук одного из основателей фирмы.
– Ну и что?
– То, что ты должен ему проиграть. Или сделать ничью. Ты представляешь, что будет, если в турнире, посвященном юбилею фирмы, основанной его прадедом, он проиграет?
– Что будет? – Вадим задал вопрос с тем максимумом наивности во взоре, какой только смог изобразить.
Дэвид стал хватать воздух ртом, как рыба, вынутая из воды, но так и не успел ничего ответить. К Вадиму подошел генконсул со свитой. Дэвид деликатно «сдал назад».
– Вадим Михайлович, я не тороплюсь вас поздравлять, – со значением промолвил генконсул. – Думаю, вы понимаете важность победы. Тогда и поздравлю, – чиновник обернулся к сопровождающим. – Я правильно говорю, товарищи?
Карикатурность ситуации развеселила Вадима. Волнение перед финалом как рукой сняло.
Неожиданно генконсул добродушно улыбнулся, подмигнул и хлопнул Вадима по плечу. Такого чисто человеческого проявления поддержки Вадим не ожидал и радостно брякнул:
– Служу Советскому Союзу, товарищ генерал! – По реакции свиты консула можно было сразу понять, кто из КГБ – двое нахмурились, остальные рассмеялись.
– Бери выше, генерал-полковник! – расхохотался и консул и еще раз подмигнул.
Соперник, на которого в финале вышел Вадим, играл явно лучше. Тогда Вадим решил прибегнуть к старому способу, изобретенному им еще во времена шахматного кружка Дворца пионеров, когда он тренировался у знаменитого Рошаля. В середине партии, чувствуя, что его позиция «худшает» с каждой минутой, Вадим неожиданно для соперника изобразил безграничную радость на лице, стал энергично потирать руки, бросая по сторонам победные взгляды, вскакивать со стула, садиться обратно и опять вскакивать.
Мало того, что такое поведение само по себе отвлекало противника и мешало ему думать, но, главное, вызывало у него ощущение, будто он просмотрел какую-то выигрышную комбинацию Вадима и его вот-вот «заматуют». Для пушего эффекта Вадим сделал несколько ходов, вообще не думая, в режиме реального блица, мало того, даже не садясь за столик, стоя. Американец задергался всерьез и надолго задумался над очередным ходом, пытаясь увидеть на доске то, чего на самом деле там отродясь не бывало. Минут на пять задумался, если не больше.
