– Нет! Ты был, как стеклышко. Все время хохотал, болтал без умолку и объяснял, какой ты крутой! Было очень смешно!
– А Сашка не обиделся? – Растерянность Вадима забавляла уже не только жену, но и его самого.
– Нет. Вы даже с ним взасос целовались! Мы это сфотографировали! Супер! А еще он сказал, что ты – гений.
– Ну, ладно! Оставь! – Вадим вконец засмущался. – А кто бутылки так выставил?
– Ты! – Лена просто зашлась от восторга. – Ты их пять раз переставлял, требуя порядка! Сначала ты их расставил по цвету, как положено по спектру – от фиолетового к красному. Потом по толщине. Угомонился, только когда выстроил по росту. Мы пришли к выводу, что твоя страсть всех строить – неизбывна. Даже в пьяном виде. Значит – это в подсознании!
– Я пошел умываться, – Вадим решил поскорее ретироваться.
– А поможет? – крикнула Лена вдогонку.
Заключительным аккордом «разгрома превосходящих сил противника на американском плацдарме» стала отправка всего осиповского багажа за счет «Брайана». Сашиного, разумеется, тоже. 108 долларов за место вылились для Кевина, провожавшего ребят, в кругленькую сумму.
К 14 нью-йоркским коробкам прибавились еще 6 вашингтонских, плюс 6 коробок с компьютерами и принтерами от «Брайана». Итого 26 коробок, а бесплатно можно было провести лишь по две «на нос», то есть 8.
Заплативший по кредитке без малого 2000 долларов, Кевин осуждающе покачал головой и, не выдержав, брякнул: «Пылесосы!» «Зато мы – прогрессивная часть человечества!» – весело отозвался Саша, лишив Вадима возможности поставить на место зарвавшегося «мальчика на побегушках». А жаль! Они теперь не просто советские стажеры, они – партнеры «Брайана». «Забываться не надо!»
В самолете, где все стажеры возвращались одним рейсом, каждый хвастался достигнутыми успехами. Кто-то договорился о работе по контракту в США, кто-то о стажировке в университете. Большинство – ни о чем. Вадим молчал. Вернее, общался с Леной.
«Комсомолка» Оля, добившаяся приглашения читать курс лекций и одновременно продолжить стажировку в заштатном «штатовском» университете, искоса посматривала на Лену с Олей. Вадиму показалось, что не без зависти.
Вспомнил про Юлю. Настроение испортилось. Конечно, если через месяц-два, а быстрее не получится, она уедет в «Брайан» на полгода, проблема решится сама собой. Но эти два месяца надо как-то протянуть. Возобновлять отношения не хотелось, но и ссориться нельзя. «Ладно! Что-нибудь придумаю. В конце концов, Автандил подскажет, на какую болячку сослаться в объяснении временной немощности», – успокоил себя Вадим.
Саша, довольный жизнью, пил пиво в кругу старых друзей и периодически бросал взгляды на Вадима. Перед вылетом тот предупредил: до его согласия – о контракте ни слова. Выкручивайся, как хочешь, но молчи. А Сашку явно распирало. Причем чем больше пива он в себя вливал, тем сильнее.
За два часа до прилета в Москву Вадим подошел к Саше. Тихо, на ухо шепнул: «Можно!» И проследовал в туалет.
Вадим рассчитал правильно. Через 20 минут, накурившись вдоволь, он вернулся в салон. И понял по глазам соотечественников, что большинство в курсе дела. Особенно его порадовало перекошенное злобой лицо «комсомолки» Оли.
«Так, наверное, чувствовали себя римские цезари, возвращаясь в Священный город с победоносной войны!» – подумал Вадим и шмякнулся, споткнувшись о задравшийся коврик. Один из «тормозных» прибалтов оказался очень быстрым парнем, – успел перехватить руку Вадима, чем спас его от удара лицом о ручку кресла.
– Так выпьем за братство советских народов! – проголосил вскочивший Сашка и поднял над головой очередную банку с пивом.
Еще за три дня до вылета из Вашингтона Вадим попросил отца обзвонить тех московских друзей, кто с машинами, и попросить встретить их с Леной в Шереметьево. Из 26 коробок ему надо было забрать 6 с компьютерами и принтерами для фирмы и 9 своих. Если считать, что больше двух, ну, иногда, в зависимости от размера, трех коробок в одни «Жигули» не впихнешь, получалось 6-7 машин.
Приехали 8. И слава богу! Про машину для себя и Лены Вадим забыл.
Их экипаж и замыкал колонну. Только сейчас, когда, наконец, все устроилось, организовалось и благополучно разрешилось, Вадим вздохнул с облегчением. Впервые за полгода.
Когда машины вырулили на Ленинградское шоссе, Вадим твердо решил: «Командовать парадом буду я! Всегда!»
Здесь он был дома, здесь он всегда в седле. Или, на худой конец, сможет притвориться, что держится в нем крепче некуда.
