– А что ты умеешь? Дай мне зацепку, я попробую подумать над слабыми местами. Но вряд ли магистр Крост знает меньше меня.
– Эй! – Я вдруг посмотрела на аппетитный кусок черничного пирога и выпрямилась. – А среди судей нет демонов или других темных существ? Хотя бы полукровок?
– Вряд ли. На высшие должности не берут темных, но можно свериться со списком, перечень судей доступен в архиве каждого города, Спаркхард не исключение.
– И там пишут, кто есть кто?
– Да, информация полная и открытая, включая образование, тип магии, происхождение.
– Да у вас прямо демократия и независимые ветви власти.
– А зачем тебе темный судья?
Если бы только приговор выносил темный… хотя бы демон-полукровка! Я бы смогла ему приказать оправдать Брину, а пока все ловят челюсти, спрятала бы в такое место, о существовании которого король даже не догадывается.
– Деллин, а скажи, ты специально ешь раньше всех и убегаешь, чтобы не встречаться с Аннабет? – спросила Катарина.
– Да.
– А не расскажешь, почему? Она тоже молчит.
– Длинная история. Потом расскажу. Ты извини, мне нужно собирать вещи на практику и еще дописать эссе в счет прогула по предсказаниям. Вчера пыталась предсказывать через зеркало, чуть не спалила комнату. Увидела в отражении только темноту с крошечным огонечком от свечки и решила, что это – свет в конце жопы. Но, боюсь, на зачет не потянет. Надо придумать, как ужасно сложно будет на практике.
С этими словами я быстро допила чай и смылась, оставив задумчивую принцессу наедине с куском бедного десерта, который стал главным объектом сомнений Катарины: с одной стороны, сладкого очень хотелось, с другой – еще больше хотелось блистать на Балу Огня стройной красоткой.
А в меня просто ничего не лезло, и, пользуясь тем, что меня вряд ли убьет голод, я ходила в столовую лишь формально.
Еще мучила мысль, что притих Акорион. Не являлся во снах, не присылал подарочков, не напоминал о себе в газетах – я маниакально прочитывала от корки до корки всю прессу, на которую удалось подписаться в школе. Дэвид Даркхолд словно исчез со всех радаров, растворился в привычной суете Штормхолда, и даже напряженность в обществе чуть утихла.
Это было странно. Ощущение, что впереди нас ждало именно то, что я увидела в зеркале в отчаянной попытке родить хоть какое-то предсказание. Но Кейман был относительно спокоен, и я пока не лезла с вопросами, на которые гарантированно не получу ответов.
Все это беспрестанно крутилось в голове, и порой я не замечала ничего, что происходит вокруг. И очень-очень зря, потому что привычно не вписалась в поворот и правым крылом задела спешащую в столовую Лорелей.
Ну да, разумеется. Раньше я сталкивалась везде с Бастианом, а теперь – с его жалкой женской копией.
– Может, тебе их отрезать, раз не способна держать при себе? – едко поинтересовалась огневичка.
Я промолчала. Стиснула зубы, чтобы не ляпнуть гадость в ответ, и молча направилась к коридору, но Лорелей вдруг цепко схватилась за перепонку. Я зашипела и дернулась, своими красными когтями Лорелей вполне могла пробить мне дыру. Не хватало еще ходить с заплатками!
– Кто ты такая? – прищурилась она. – Почему тебе все можно? Сколько раз я думала: все, на этот раз стерву исключат, но ты все время выходишь сухой из воды… а точнее, из кабинета директора. Бастиан знал, чем ты расплачиваешься за неприкосновенность?
– Видишь ли, – я старательно разжимала ее пальцы один за другим, – не только ты у нас девочка со связями, и я сейчас имею в виду не половые. Жизнь часто бывает несправедлива. У тебя папа – мэр, а у меня дядя – директор. Поэтому ты ездишь в красивом экипаже с охраной и спишь с самыми богатыми мальчиками школы. А я пользуюсь оставшимися привилегиями.
Лорелей кипела от злости, но ничего не могла сделать: против моей силы у ее хватки не было шансов.
– Воспользуйся ими, чтобы найти себе друзей поприличнее. Хотя все довольно справедливо. Поиграла в принцессу, и хватит. Как оно, Деллин, осознавать свою истинную ценность? Парень тебя бросил, дружишь с жирухой и неудачницей, превратилась…
Она с отвращением поморщилась.
– В уродину. И передай подружке, что я с ней не закончила. Как только директор свалит хоть на денек, я устрою Фейн незабываемые впечатления.
Все, самоконтроль закончился, осталось только огромное желание дать Лорелей в челюсть или как следует оттаскать за волосы.
– Знаешь, – ледяным голосом, от которого у вменяемого человека волосы бы зашевелились, – тебе стоит прикусить язык и вести себя очень скромно, Лорелей, потому что ты не представляешь, что я способна с тобой сделать. Твоя магия, вышедшая из-под контроля, покажется легким насморком по сравнению с адом, который я могу тебе устроить. На твоем месте я бы с этого момента ходила и оглядывалась, потому что единственная причина, по которой ты до сих пор можешь ходить, – это…
Ее лицо вдруг изменилось: гримаса ненависти и презрения сменилась страхом и… чем-то вроде раскаяния? Мне не показалось? Лорелей стояла, опустив голову, глотала слезы и дрожала как лист на ветру из-за того, что я вышла из себя и пригрозила ей? Да ну нахер!
Потом до меня что-то дошло. Может, интуиция велела обернуться, а может, я услышала негромкие медленные шаги. За моей спиной Бастиан мрачно взирал на разыгравшуюся сцену: расправленные кожистые крылья, тонкое запястье Лорелей в стальном хвате моих пальцев.
Одним богам ведомо, что он слышал… да что же мне так не везет-то?!
– Отпусти ее, – велел он.
Я уперлась. Сама не знаю, зачем, просто выбесил приказной тон. И голос, лишенный эмоций.
– Бастиан… – всхлипнула Лорелей. – Я ничего не сделала!
– Отпусти ее, – повторил ди Файр.
Я сжала зубы. Подчиняться не хотелось.
«И что ты сделаешь? Утащишь Лорелей к себе в комнату? Сломаешь ей руку?» – подумала я.
И все же медленно разжала пальцы. Лорелей тут же – где-то на Земле весь Голливуд сделал уважительное харакири – прижала руку к себе и принялась ее баюкать.
– Ступай к лекарю. Пусть посмотрит.
– Бастиан…
Она подняла голову и робко улыбнулась.
Меня затошнило.
– Лорелей, иди к лекарю. Иначе завтра опухнет рука.
В его словах недвусмысленно прозвучал приказ, и Лорелей решила, что поимела достаточно выгоды из вечерней сценки. Стук ее каблуков долго не стихал вдали, и все это время я смотрела куда угодно, только не на Бастиана. А когда наконец подняла голову, то поежилась от его взгляда.
Я хотела сказать, что Лорелей угрожала Катарине и Аннабет, что она довела меня до ручки, что он должен отлично знать характер своей бывшей, но вместо этого вдруг от взыгравших обиды и вредности зло произнесла:
