– По праву правящей семьи, я объявляю вас арестованным. – Вирт не стал скрывать отвращения, произнося традиционную фразу в отношении человека, считавшегося его дальним родственником.
– Дай мне меч, мальчишка. Это будет лучше для твоей семейки, – сделал попытку мужчина.
– Возможно, и лучше. И я бы с удовольствием дал «вам» его, – заметил Вирт, с досадой глядя на арестованного. – Только в этой очереди я не первый. К сожалению, подвинуть ее тоже не могу. Так что в столицу мы вас доставим живым. А там уже решать будет кое-кто другой.
– Рабынька? – Граф зло сузил глаза. – Еще не сдохла, значит, упрямая. Ну, ничего, она недолго продержится.
– Для себя ты такой возможности не предусмотрел. – Удовлетворенно хмыкнул Вирт, подавая знак стоящему позади арестованного бойцу.
Тот охотно поднял прибор и сделал укол. Впрочем, постаравшись сделать это не слишком аккуратно. Глядя, как граф оседает на пол, Вирт только предупреждающе покосился на второго конвоира. Без охоты, но тот все-таки подстраховал его падение.
– Ничего бы не случилось, сломай он что себе, – при этом проворчал тот.
– Наверно, нет. Но моя знакомая имеет куда больше оснований что-нибудь ему сломать, – мрачно пояснил Вирт. – Спящим будет надежнее. Упакуйте и передайте его кому-нибудь из моей пятерки.
Лютик очнулся в знакомой комнате. Точнее, почти знакомой. Насколько он понял, это был импровизированный лазарет, причем для него одного. Незнакомый врач уже закончил обработку пораженной кожи. Его, похоже, и в чувство привели только для того, чтобы наложить пластыри на лицо. Эта операция была ему знакома по действиям леди Ниары. И она делалась на человеке, находящемся в сознании. Иначе защитный пластырь мог слишком стянуть кожу на лице. Заметив, что пациент смотрит на него, врач ободряюще улыбнулся.
– Ничего, парень, все заживет. И думаю, тебя удастся поправить. Не совсем понял, откуда у тебя такое дикое нарушение гормонального баланса, но и это поправим.
Не дождавшись ответа, он завершил операцию, сделал укол и поспешил покинуть комнату, избегая сонного, какого-то пустого взгляда мальчишки.
– Как он? – послышался голос знакомого, представившегося Альнаром. Хотя с чего бы ему ожидать врача под дверью?
– Все нормально. Несколько дней ему полежать придется. Похоже, что-то с ним делали тут. Такое ощущение, что мальчишка ничего не соображает.
– Мне так не показалось, – возразил этот голос. – Говорил он вполне отчетливо. Не проснется?
– С такой-то дозой? У него, конечно, нарушен гормональный баланс, но не настолько. Думаю, до вечера будет в полной отключке. Да и что можно у него узнать? Бойцы говорят, что он бредил.
– Я не уверен. Мне показалось, что он вполне осознавал, что говорит. Но пусть поспит. Я зайду попозже поговорить с ним.
Лютик сквозь пелену навязанного сна с досадой вспомнил, как он проговорился, купившись на сказанное этим курсантом. Этот боец представился всего лишь курсантом. А хозяин ломал защиту даже офицера Дролнова.
Снотворное не страшно. Это он уже проходил после наказаний или операций «леди». И знал, что гормональные изменения, вызванные скульпторшей, все же сильно сокращают его действие. Так что сопротивляться не было необходимости, поспать было надо. Да и встретиться с сестренкой хотелось.
Около дома все оставалось по-прежнему. Родители, завидев его, только приветливо улыбнулись. Они так никогда и не заговорили с ним. А сестренка радостно побежала навстречу.
Весь рассказ о происходящих событиях она выслушала молча. Лютик, в общем-то, и не рассчитывал на реакцию родителей. Просто рассказывая как можно подробнее, ему было легче анализировать ситуацию и делать выводы самому.
Майя грустно покачала головой, когда он закончил.
– Значит, они все-таки и тебя достали. Но это ничего. – Глаза сестры смотрели серьезно и немного грустно. – Я не могу тебе посоветовать чего-то, что ты сам не придумаешь. Все-таки я программа в твоей голове, предназначенная для защиты твоей памяти. Но помнишь одно наше правило. Там, в наших уличных приключениях?
– Нет безвыходных положений?
– Точно. А если такое положение нашел, надо этот выход сделать. – Майка улыбнулась. – Мы всегда рады тебя видеть. Но сидя тут, выхода не сделать.
Лютик тихо вздрогнул, просыпаясь, и с удивлением посмотрел на чистый плед, укрывающий его. Сжав зубы, чтобы случайно не застонать, он осторожно повернулся. Оказалось, что это вполне возможно. Боли не было, только неудобство от повязок и наложенных на кожу защитных пластырей. Колено, правда, ныло, но как-то приглушенно. Ощутив что-то в кулаке, он поднес руку к глазам и раскрыл пальцы. Некоторое время с удивлением разглядывал тонкий заостренный стержень, который использовал в бездне в качестве основного универсального орудия труда. А при восхождении на стену каньона приспособил засовывать в мелкие трещины. Так оказалось удобнее цепляться ослабевшими пальцами. Они его даже не обыскали! Точно чужие. Местные бы сделали это в первую очередь. Они хорошо знали инструкции хозяина.
Вздохнув, он сжал кулак, медленно поднялся с кровати и осмотрелся. Как это ни странно, но боли по-прежнему почти не было. На этот раз эти лекарств не пожалели. Хоть это и странно, учитывая то, что он услышал, перед тем как отключиться на перевале. Значит, кого-то он все-таки достал. Хорошо бы скульпторшу. Впрочем, и барона неплохо. Вот и объяснение присутствия тут теней и щедрость хозяина на лекарства. Они расследуют смерть высшего аристократа, а граф показывает, какой он заботливый хозяин, даже для приговоренного раба-убийцы ничего не жалеет. Так что следствие признает вину раба, со всеми вытекающими последствиями.
Мальчик еще раз с досадой подумал, как неудачно все получилось. Он рассчитывал, что его все же доставят в город. Даже проговорился на перевале для этого. Там, без контроля хозяина, был шанс, что тени обратят на его слова внимание. А тут все произойдет так, как хочет владелец замка – мнемик. Ему не трудно будет убедить чужих дознавателей не обращать внимание на бред мальчишки.
Скульпторша, скорее всего, мертва, уж очень здорово летела. По крайней мере, он на это надеялся больше всего. А барончик отделался выбитым коленом, конечно, если сам сдуру не прыгнул с лестницы. Поражение должно быть сильным. Воспоминание о визге взрослого мужчины вызвало улыбку. Кожа под наложенными пластырями неприятно натянулась. С недельку барон вообще ходить не сможет, потом месяц похромает и все пройдет. Жаль, что не удалось прихватить и его. Он часто сопровождал эту мучительницу и охотно обсуждал, как его переделать. Даже был готов быть помощником на операциях.
Лютик осторожно доковылял до стены, где должно было быть окно.
В подвалах давно не строили темниц. Если быть точнее, то никто не строил подвалов. Расколы отучили от этой привычки. Замки возводились скорее на каменных или бетонных плитах, способных защитить от вторжения мелких и не очень грызунов снизу. И в глубь планет строения не уходили. А тюрьмы, если требовались, организовывались снаружи, в технических дворах или в полуподвальных комнатах. Правда, в комнате, где его содержали, оставалось окошко под потолком, тут даже оно было заложено.
