— Убери руки! — выпаливаю по-русски.
Придурок стряпает недоумевающее выражение на своём лице. Тёмные глаза маслянисто блестят. Его влажный, похотливый взгляд проносится по моему лицу и спускается в декольте. Урод. Он же едва слюной не капает на мою грудь, ставшую ещё более упругой из-за беременности!
Я толкаю его в грудь ладонями и повторяю свою фразу, но теперь уже на итальянском языке. Уж эти два слова я могу произнести!
— Ты делаешь большие успехи… в языке, — хвалит меня Гвидо и только потом перемещает руки на талию. — Сорри за случайность!
Мажор якобы извинился за случайный контакт своей ладони с моей задницей. Но я догадываюсь, что его попытка меня пощупать — вовсе не случайность.
Гвидо Росси медленно разжимает пальцы. Слишком медленно. Я резко вырываюсь из его захвата. Разворачиваюсь и направляюсь к лестнице. Меня всю трясет от отвращения. Так не хочется, чтобы отморозок жил в этом доме и дышал с нами одним воздухом.
Гвидо Росси мне сразу не понравился. С самой первой секунды нашего знакомства в кафе. И не скажешь, что он младший брат погибшего Марио. Гвидо просто напыщенный козел. Я хочу, чтобы он держался от меня как можно дальше. Но мерзавец слишком неприлично меня рассматривает. Даже сейчас, когда я спускаюсь по лестнице, я чувствую на себе отвратительный обжигающий взгляд. Моя попа горит в том месте, где засранец меня трогал.
Нужно рассказать об этом Леону. Пусть знает, что мне неприятно общество Гвидо Росси. Леон — скала и авторитет. Он оградит меня от пристального и ненужного внимания ублюдка.
* * *
Хочется рассказать Леону обо всём практически сразу, в тот же самый миг. Но я не решаюсь отрывать мафиози по пустякам. Поразмыслив, я хочу рассказать ему о Гвидо позднее, когда Моретти появится рядом.
Завтрак и занятия отнимают у меня всю первую половину дня. Языковая нагрузка довольно большая, но я хорошо схватываю языки, поэтому занимаюсь с удовольствием. Я даже испытываю небольшую грусть, когда Луиза покидает роскошный особняк Моретти. Это означает лишь то, что я останусь наедине с мыслями в стенах дома, абсолютно чужого для меня.
Думаю, что снова буду слоняться по территории особняка, но меня ждёт сюрприз около бассейна. Фели. Не одна, а в обществе четырёх дамочек, которые выглядят точь-в-точь как законная супруга Леона Моретти. Все знойные, смуглокожие, с идеальными фигурами, достойными красоваться на обложках журналах. Они похожи, словно куклы. Только причёски разные. Среди них выбивается только одна девушка, с тёмно-рыжим каре. При моём появлении оживлённая болтовня смолкает. Фели оглядывается на меня.
— О, а вот и она, — Фели как-то чересчур сладко улыбается и поднимается с шезлонга, подходя ко мне.
Меня обдаёт тяжёлым, восточным ароматом её парфюма. Не понимаю, чего она хочет от меня и почему трогает так осторожно? Рука Фели ложится на мою талию. Супруга Леона ведёт меня к своим подругам, представляя на английском языке:
— Это Лина. Суррогатная мать нашего с Леоном малыша, — длинные смуглые пальцы Фели ложатся на мой живот, поглаживая его. Она гладит меня преувеличенно нежно, делает это напоказ. Якобы заботится обо мне, но я же знаю, что она ненавидит меня и с удовольствием бы вспорола живот длинными ногтями, вырвав из моего чрева младенца.
Я борюсь с желанием оттолкнуть стерву и вырваться, но Фели усаживает меня на свободный шезлонг и зовёт прислугу.
— Эй ты… Принеси чаю! Живее! — покрикивает она визгливо.
Чаю. Разумеется. Сами кумушки хлещут шампанское и замысловатые коктейли. Они поджаривают свои тела на солнце и бренчат дорогущими золотыми браслетами, словно соревнуются, кто больше сверкает.
Девушка с тёмно-рыжими волосами снимает шляпу, начиная обмахиваться ею.
— Не спасает даже коктейль. Жара… — она смотрит в мою сторону и приподнимает солнцезащитные очки. — Лучше сядь в тень. Сгоришь. И для ребёнка вредна жара, — хихикает и представляется. — Солла.
— Для ребёнка вредна жара, — поддразнивает её брюнетка в купальнике красного цвета. — Что ты знаешь о детях, Солла? У тебя нет ни одного!
— Рожать детей не моя забота, а твоя, дорогая Мария, — сладким голосом отзывается Солла. — Я закоренелая, как это… чайлдфри, — вспоминает она и сообщает мне доверительным тоном. — По правде говоря, дети губительны для моей карьеры. Меня хотят, пока я выгляжу идеально. К тому же синьор Амаретти готов платить за узкую дырочку, но не за растянутую родами вагину!
Кажется, рыжая точно перебрала спиртных коктейлей, и жара ударила ей в голову. Потому что говорить о таких вещах просто неприлично! Но в ответ на её реплику звучит взрыв смеха. Девицы гогочут, как лошади на лугу, считая, что Солла сказала нечто смешное. Смеётся даже Мария, но потом шлёпает рыжую по коленке:
— Ох, договоришься, Солли. Мой муженёк решит отъездить тебя и в задницу насухую. Посмотрим, как ты потом будешь хвастаться узкими дырочками!
— Если ты снова вытрахаешь своему мужу мозг, требуя купить новый Ламборджини вместо разбитого старого, то он точно захочет выдрать меня. В отместку. Так что, дорогая Мари… Умерь свой аппетит. Позвони садовнику!
В ответ опять слышится взрыв смеха. Фели смотрит на моё недоумевающее лицо и хохочет так, что даже вытирает слёзы, вытекшие из уголков глаз.
— Кажется, суррогатная мать твоего малыша в шоке! — хихикает миниатюрная брюнетка с большой грудью, чересчур круглой, чтобы поверить, будто её сиськи настоящие. — Амелия, — представляется она и кивает рукой в сторону веселящихся Соллы и Марии. — Мария — супруга виноградного короля, синьора Амаретти, а Солла — его любовница.
— Что? — переспрашиваю я. — Но как?
— О, милочка. Лучше сделать соперницу подружкой и разделить с ней обязанности, чем пытаться вытащить всё на себе. Солла живёт припеваючи, работая на спине, Мария не терпит приставания своего обрюзгшего муженька, а развлекается с симпатичными парнями на стороне. Все в выигрыше.
Не могу согласиться с этими ужасными, кощунственными порядками, но Амелия улыбается мне и спрашивает:
— Разве у вас с Фели не так? — хихикает.
— Нет. Не так! — обрывает её Фели. — Лина — бедная девушка. Нищая. Суррогатное материнство — это лишь способ заработать для неё и выбраться со дна. А для меня — это возможность не портить свою фигуру родами. Муж… хочет меня.
— Ха-ха-ха! — просмеявшись, Амелия начинает цедить пинаколаду через трубочку. — Вы это слышали? Наша Фели всё ещё надеется, что член Моретти верен ей.
— О да, как же… — в один голос тянут подруги.
— Главный трахаль Италии готов выдрать каждую. Где-то там найдётся место и для жены. В очереди из сотен одинаковых дырок… — назидательно говорит Мария. — Фели держит нас за идиоток. Даже мне ясно, что Леон потрахивает эту блондинку!
— Приятного купания, дамы. Вы правы. Здесь слишком жарко и от бассейна… дурно пахнет. Нужно вызвать чистильщика, — выпаливаю я и встаю.
