Возбуждение подстёгивает меня двигаться быстрее. Влаги так много, что у меня все пальцы скользкие, и под бёдрами намокает простыня.
— Это я трахаю тебя. Слышишь? Только я.
Ускоряюсь. Забываю, как дышать, потому что кислород сгорает быстрее, чем я успеваю его вдохнуть!
Двигаю пробкой быстро и остервенело. Мне нравится жгучее ощущение наполненности внутри. Я забавляюсь со своим телом. Для Него.
Для Леона. Он… каждый раз открывает передо мной чувственные, новые горизонты порочно-сладких удовольствий.
Я кончаю. С его именем на губах.
— Оближи свои пальцы. И продолжай трахать попку, — рычит. — Скоро кончу…
Облизываю соки с пальцев, тело взрывается вспышками удовольствия. Извиваюсь на влажных простынях под громкие, обоюдные стоны и не понимаю, в какой момент из губ вырывается крик:
— Я люблю тебя!
Глава 18.
Разомлевшая и уставшая от ласки. Леона нет рядом, но его голос до сих пор звучит ко мне, как струна, дрожащая звонко и сильно. Я слышу этот звон до сих пор и просто ни о чём не думаю. Наслаждаюсь. Моментом, тишиной, спокойствием. Толчками и едва ощутимыми вибрациями нашего с Леоном малыша.
Сынишка растёт день ото дня. Мой любимый сыночек. Моя сладкая кроха. Ему только предстоит родиться, но я почему-то уверена, что у него будут глаза отца. Маленькая копия Леона. Желанный наследник семьи Моретти.
Только сейчас, при этих словах я резко вспоминаю, как всё начиналось и сажусь на кровати. Тревога колет сердце острой булавкой.
Я пришла к Леону только для того, чтобы спасти любимого парня. Но я только недавно прокричала эти три слова итальянскому мафиози. Я сказала ему, что люблю его…
Боже. Неужели я влюблена? Остро, сильно и безвозвратно. Я ношу под сердцем его ребёнка, его наследника. Думаю об этом роковом мужчине постоянно, не могу надолго перестать думать о нём. Он — мой наркотик, моё проклятие и… погибель.
Как я могу остаться с ним и бросить всё?! Сестру и бывшего парня.
Холодный пот прошибает меня насквозь.
Бывший. Парень.
В какой момент Серёжа стал бывшим и… нелюбимым?
О, как я могла отдать своё сердце и душу на растерзание развратному мафиози?! Как?! Я же постоянно одёргивала себя и даже в мыслях обрубала ростки чувств. Но… сердцу не прикажешь. Оно рвётся к этому мужчине. Только к нему. Навстречу. Он поработил мою волю и заставил сгорать в огне экстаза, любви и желания быть с ним. Откровенно. Без обмана. Сердцем к сердцу.
Признаться ему, что шпионила?!
Как?!
Чёрт побери… Умолчать и остаться? Но тогда жизнь Серёжи, его кровь будет на моей совести. Из-за меня, из-за моей похотливой натуры убьют невиновного человека. Серёжа виноват только в том, что связался не с той девушкой. На мне лежит клеймо неудач и печать проклятия.
Я… никогда не стану счастливой. Ни в одном из вариантов.
Если я останусь с Леоном, буду корить себя за то, что стала причиной смерти Серёжи. Я не смогу жить с грузом этой вины. Я каждую секунду буду проклинать себя и считать убийцей.
Если я… откажу Леону. О нет, даже подумать об этом страшно и больно! В сердце как будто вонзают острый, ржавый кинжал, проворачивая раз за разом. Эти ужасные мысли уничтожают меня. Снова и снова. Оставить Леону малышу и… уехать? С карманами, полными денег? Но при этом разрушить всю его жизнь?! Ведь рано или поздно похитители снова выйдут на связь. Они затаились и выжидают. Но я не верю, что они так просто сдались…
Нет. Скорее всего, они готовят новую пакость и новые кабальные условия для меня, гнусной предательницы, осмелившейся полюбить опасного криминального авторитета, за которым мне приходилось шпионить.
Если Леон узнает… Что сделает со мной?
Живот каменеет и становится тугим, до сильной рези. Я кричу от сильных болей. Корчусь на кровати. Меня прошибает ледяныым потом. Я прижимаю руки к животу и хриплю:
— На помощь… На помощь… Лу-у-у-ука-а-а-а…
Страшная агония скручивает меня в позу эмбриона. От боли я прикусываю губы до крови. Молю небеса, чтобы этот ад закончился, как можно быстрее. Боже, помоги мне!
— Тише, девочка моя. Bella, всё хорошо. Я рядом.
Сильные, знойные пальцы Леона Моретти скользят по моему лицу, принося облегчение и влагу? Откуда? Я ничего не понимаю. Лицо любимого мужчины расплывается. Я едва могу различать предметы. Они покачиваются. Пол и потолок, стены. Всё крутится, как в адской карусели. Мне так плохо…
Лба снова касается что-то прохладное. Леон бережно вытирает мой лоб и рычит на итальянском кому-то:
— Быстрее, тупой уёбок! Доставь нас в больницу! Живо…
— Здесь ограничение по скорости. Я и так нарушаю, — оправдывается мужчина.
— Я ограничу время твоей жизни! Прямо сейчас… — слышится сухой щелчок. Леон приставляет пистолет к голове водителя.
Машина тотчас же делает рывок вперёд. Меня начинает мутить. Рвёт. Леон поворачивает голову набок, помогая мне избавиться от рвоты.
— Прости… — извиняюсь за испорченные модные брюки. Я их просто обблевала!
— Ничего страшного, bella! — в голосе Моретти слышится страх. Искренний и сильный страх. — Мы уже здесь… На материке. В городе. Тебя везут в клинику. В самую лучшую клинику, слышишь? Ты не потеряешь нашего малыша. Ни за что…
Леон гладит меня по волосам и мешает русские слова с итальянскими. Сильная резь снова скручивает мой живот. Я едва не ору в голос, но следом накатывает пустота. Из меня будто вытрясли внутренности, вынули, все, до единого органы.
Я едва соображаю, что творю. Но цепляюсь за сильные пальцы Леона, пытаясь приподняться.
— Лежи! — останавливает гневным рыком. — Тебе нельзя двигаться. Я виноват… Бля. Этот остров. Еда. Жара… Нет должного наблюдения. Я виноват. Тебя нельзя было заставлять…
— Нет-нет, ты ни при чём. Это я виновата. Сама! — хриплю, по вискам струится холодный пот. — Бог наказывает меня за ложь. Я предала тебя. Предала. Это наказание. Если… я умру, позаботься о сыне!
— Молчи! Ты бредишь! У тебя жар! — накрывает мои губы ладонью.
Жар? Какой ещё жар? Мне холодно. Как в могиле. Конечности леденеют…
Глава 19
— Как она? Как чувствует себя? — подскакиваю к врачу.
Всё до боли повторяется. Меня словно вышвыривает в прошлое. Мы снова… в клинике. Только на этот раз всё куда серьёзнее.
— Угроза выкидыша миновала, — успокаивает меня врач. — Но Алине Поляковой нужно будет находиться под наблюдением как минимум две недели. Исключительно постельный режим. Нельзя вставать, минимум движений. Исключить любой стресс…