«Я ПеРеЕЗжАю в СеМиДеСятуЮ КомнАтУ, – Прасковья посмотрела на часы. – СеЙЧАс Там ПлАноВыЙ ПоЖар. ЧереЗ чАс РаБоЧие НаЧиНаюТ РеМонТ. ЧеРеЗ ТрИ ЧаСа я заЙмуСь пяТым ИзМерЕниЕм. НаД ДиЗайНом ДуМать ЛеНь. Я СоБиРаЮсь сКоПиРовАть виЛлУ ТиБеРиЯ на КаПрИ».
Меф невольно задумался о странной преемственности. В семидесятой комнате на третьем этаже всегда жили самые матерые озеленители, о которых говорили, что они без милиции не засыпают и без бутылки не просыпаются. А сейчас там окажутся Прасковья и Зигя.
При всем том Меф не мог не видеть, что Прасковья другая. Даже обычная резкость ее, оставшись резкостью, стала потерянной и жалкой. Возможно, ее изменил Зигя, о котором приходилось постоянно заботиться. Человек, заботящийся о ком-то, невольно умнеет.
Из кухни, где все продолжало грохотать и сыпаться, появилась девушка-официантка. В обстановке полнейшей разрухи она все же ухитрилась приготовить чай, и Меф ее прямо-таки зауважал. Он потянулся к чашке, но рука внезапно дрогнула, и чай расплескался. Он ощутил головокружение и на секунду или две выключился. Очнулся он сразу, ощутив краткий ужас перезагрузки сознания.
Девушка-официантка смотрела на него с недоумением. Она, кажется, так и не поняла, что случилось, зато Прасковья разобралась во всем мгновенно.
«И ДаВно у ТеБя тАк?» – написала она на салфетке.
– Экзамены. Не выспался, – буркнул Меф.
«КтО-То отНиМаеТ ТвОи СилЫ! Или ТоТ, КоГо ПрИСлаЛ ЛиГуЛ, иЛи ДрУгой».
Меф недоверчиво моргнул. Прасковья продолжала пристально разглядывать его.
«Кто-То ДруГой! ЛигуЛ прИслАЛ врАга дЛя нас дВоИХ. ПлОхо жЕ тоЛЬко тЕбЕ. ЗнАчИт: дРугОй».
– Ерунда! – отвечал Меф.
Лучше бы он этого не говорил, потому что салфетка вспыхнула.
«НаЙдИ ЕгО, пОкА не ПоЗДно!»
* * *
С Прасковьей Меф простился у метро. Опальная наследница мрака озабоченно морщила гладкий лоб. Зигя, которого она оставила на детской площадке, куда-то исчез. На месте площадки зиял трехметровый котлован. Кроме того, одновременно с Зигей с ближайшей стройки пропал громадный гусеничный экскаватор. След на газоне и проломы в заборах примерно позволяли определить направление дальнейшего его движения.
В подземном переходе Меф, скептически улыбаясь, завис у киоска с сувенирным оружием, рассуждая, из чего сделаны эти ножи и мечи и, главное, куда делось содержимое консервных банок, которые на них пошли. Затем Буслаев двинулся дальше и долго стоял у турникетов. Дежурная смотрела на него с подозрением. Она грозно держала во рту свисток и даже дышала через него, выдувая настороженные посвистывания, похожие на звуки закипающего чайника. Скорее всего, она приняла Буслаева за одного из «перепрыгивальщиков».
Меф не замечал этого. Он соображал, куда ему идти дальше. Одна мысль про общежитие озеленителей вызывала отторжение. Хоть на три вокзала – только не туда!
У Буслаева зазвонил мобильник. Он посмотрел и увидел, что это Чимоданов. Меф обрадовался. Телефон Петруччо перестал отвечать довольно давно и монотонно предлагал оставить сообщение. Меф считал, что Чимоданов сменил карту, погнавшись за более дешевым тарифом. О жадности Петруччо ходили легенды. Даже шуточки у него были сугубо чимодановские, в духе: «Или чай с сахаром, или руки с мылом». Говорили: он даже телефон заряжает на работе, чтобы не платить за электричество дома.
Теперь же Чимоданов вновь объявился.
– Привет! – сказал Меф.
Петруччо что-то буркнул. На «приветы» он никогда не разменивался. Это было не в его стиле. Даф знала это и всегда говорила Мефу: «Не заставляй его здороваться!» – «Почему?» – «Ну у Петруччо всякое слово равно чувству. Не хочет здороваться и не здоровается. Зачем приучать человека лгать? Ложь хуже неприветливости».
Теперь же Чимоданов сказал:
– Разговор есть. Можешь приехать?
– Когда?
– Прямо сейчас!
– Уже, – сказал Меф и телепортировал, не успев даже уточнить: где сейчас Чимоданов – дома или на работе. Ему хотелось, чтобы тот оказался на работе.
Дежурная, не сводившая с него глаз, едва не проглотила свисток. Бросилась к эскалатору, потом к двери – гривастый юноша исчез.
Пригородный гипермаркет напоминал коробку еще сильнее, чем в прошлом году. Хилые березки в асфальтовых квадратах на парковке приуныли от солнца. Сонный парень в спецовке ездил на специальном электрокаре и поливал их шлангом из бака. На баке значилось почему-то не «Вода», а «Раствор H 2 О». Буслаев, как человек, знающий химию, едва не выпал в осадок.
Меф стал звонить Чимоданову, но оказалось, на его телефоне нет денег. Тогда он подошел к поливальщику. Тот повернул голову, посмотрел и продолжил работать добрым дождиком.
– Где Петруччо? – Буслаев исходил из того, что такие колоритные личности, как Чимоданов, не могут остаться безвестными. «Добрый дождик» думал по своим масштабам совсем немного: две политых березки. Потом вручил Мефу шланг и достал рацию:
– Парковка вызывает склад! Чимоданов, тут к тебе пришли!
Свеженайденный Петруччо показался Мефу похожим на молодого кабанчика. На Буслаева он смотрел исподлобья.
– Идем! – сказал он.
Охрану «мальчик Петя-чемодан» миновал через внутреннюю дверь «для своих», по которой провел карточкой. Они прошли через кухню, затем сложно виляли по служебкам и в финале оказались в тесном, огороженном дверью закутке без окон. От пола и до потолка он был забит йогуртами, клубничным повидлом, халвой, кефиром, колбасой, сельдью в вакуумной упаковке, непонятными консервными банками, тетрадями, бадминтонными ракетками, журналами и прочими сокровищами. У комнаты было три кирпичных стены, а четвертой служил бок громадного холодильника. Холодильник непрерывно трясся, и вместе с ним сотрясалось и все окружающее. В том числе и сизые щеки Чимоданова.
– Где мы? – спросил Меф.
– В тайной комнате имени Грини Поцера. Все, что ты видишь, – мираж. Ничего этого не существует в природе, – ухмыляясь, поведал Чимоданов.
Меф выудил из сетчатого ящика тапку, повертел в руках, осторожно понюхал подошву (тапка была новой и до тошноты пахла химией) и положил обратно.
– По-моему, она существует, – заметил он.
– Дарю! – великодушно разрешил Чимоданов.
– А левая?
– Зачем тебе левая? Возьми две правые. Тут четыреста штук, и все на одну ногу. Носить можно, размер позволяет. Мамаше на день рождения подарил – бегает, только в ладоши не хлопает.
Меф представил себе решительную маму Чимоданова в двух правых тапках.
– А с бананами что? Испортились?
– Обижаешь! Стиральным порошком кто-то сверху обсыпал. Чтобы забрать эти продукты – фирме надо прислать машину, погрузить, увезти. Кто-то это делает, а кому-то облом. И тут появляется добрый фей и все разруливает!
