Мец начинает трястись. Только бы судья и Джоан Стэндиш этого не заметили! Мец вспоминает свою первую встречу с Флетчером, когда тот прямым текстом сказал, что раскопал и пока скрывает нечто сенсационное про Веру Уайт. Вспоминает, как тот давал письменные показания, при каждом вопросе ссылаясь на Пятую поправку. Тогда, видя раздражение Джоан Стэндиш, Мец находил это забавным. Но теперь он понимает: Флетчер молчал, чтобы не лжесвидетельствовать. Чтобы под присягой не противоречить тому, что потом, опять же под присягой, скажет на суде. Там, в кабинете Меца, Флетчер врал, но в этом его не обвинишь. Свидетель, если хочет, может просто выйти и запеть государственный гимн. Что угодно, лишь бы это не противоречило официально зафиксированным предварительным показаниям. У него-то проблем не будет, а будут они только у адвоката, который его недооценил. Мец сам позволил Флетчеру оставить при себе некое главное открытие, касающееся Веры Уайт, при условии, что он выложит на суде ряд других фактов – не столь ошеломляющих, но все же компрометирующих. Это беспокоило Малкольма, однако полного отказа от сотрудничества он никак не ожидал.
– Не может быть, чтобы вы ничего не раскопали.
– Господин адвокат, вы предлагаете мне солгать?
У Меца стучит в висках. Он решает попробовать другие вопросы из тех, которые они заранее обсудили. Может быть, Флетчер все-таки вернется в намеченную колею?
– Вы когда-нибудь видели, как Вера Уайт совершает чудо?
Немного помедлив, Иэн отвечает:
– Не совсем.
– Где вы были тринадцатого октября?
– В своем «Виннебаго», припаркованном перед домом Уайтов.
– Что произошло около десяти часов вечера?
– Я наткнулся на Веру. В буквальном смысле. Она бродила в лесу. В темноте.
– Мать знала о том, что девочка не дома?
– Нет.
– И что же случилось?
– У Веры пошла кровь. Она… потеряла сознание, и я отнес ее домой. К матери.
– Давайте уточним. Ребенок бегал в темноте, в крови и на грани обморока, а мать ничего об этом не знала?
Иэн хмурится:
– Когда я принес девочку миссис Уайт, она отреагировала незамедлительно. Тут же повезла дочь в больницу для оказания медицинской помощи.
– Возможно ли, что Вера Уайт убежала из дому, потому что собственная мать ее травмировала?
– Протестую!
– Протест отклоняется! – объявляет судья Ротботтэм.
– Я ничего такого не видел, – пожимает плечами Иэн.
– Но это возможно?
– Мистер Мец, как вы ранили Веру, я тоже не видел, но могу предположить, что это возможно.
Адвокат молчит. Он не понимает, какую игру затеял Флетчер. Они же на одной стороне! Им обоим, хотя и по совершенно разным соображениям, выгодно показать, что чудеса, якобы совершаемые этой девчонкой, – фальшивка.
– Вы можете привести нам другие примеры, свидетельствующие о том, что миссис Уайт не справляется со своими родительскими обязанностями?
Иэн хмурит брови, изображая глубокое раздумье. Потом его лицо проясняется, и он с улыбкой говорит Мецу:
– Нет. Зато я могу привести вам доказательства обратного. Стараясь найти компромат на Веру и ее мать, я наблюдал за ними. На протяжении всего этого времени миз Уайт, на мой взгляд, заботилась о дочери очень хорошо.
Взгляд Иэна, скользнув по лицам зрителей, останавливается на Мэрайе, как бы говоря: «Вот видишь!» Потом он опять фокусируется на Меце, в чьих поблескивающих глазах читается отчаянное желание не ошибиться в расчетах.
– Вы провели два месяца, наблюдая за Верой и ее матерью?
– Можно сказать и так.
– Поделитесь с нами, пожалуйста, вашими наблюдениями.
Иэн соединяет руки пирамидкой:
– В данный момент мне не приходит в голову ничего примечательного.
– Это довольно странно, – говорит Мец, – если учесть, что около месяца назад вы летели в Канзас-Сити на одном самолете. – В качестве доказательства он передает секретарю список пассажиров на бланке с логотипом авиакомпании.
Иэн делает над собой усилие, чтобы лицо его не выдало. Что Мец предпримет собственное расследование и откопает письменные улики – этого следовало ожидать. Но знать о самом факте поездки не означает знать ее цель. Вопрос в том, насколько глубоко Мец копнул.
– Не расскажете ли нам, что вы узнали за время вашего совместного путешествия с Верой и Мэрайей Уайт?
Мец смотрит на Флетчера, желая, чтобы тот раскрыл карты: дескать, да, я следил за ними и выяснил то-то и то-то.
– Совместного? – Иэн изображает удивление. – Я и не знал, что они тоже были в том самолете. Я летел первым классом, а в экономкласс даже не заглядывал. – Он хитро улыбается Мецу. – Это совпадение.
– Вы, по собственному вашему признанию, расследовали историю предполагаемых чудес Веры Уайт, однако в самолете оказались не из-за нее. Тогда куда же вы летели, мистер Флетчер?
Лицо Иэна превратилось в непроницаемую маску.
– Я навещал друзей.
– Каких друзей? – спрашивает Малкольм, подойдя почти вплотную.
– Возражаю, Ваша честь, – вмешивается Джоан. – Не понимаю зачем, но адвокат ответчика давит на собственного свидетеля.
– Да, мистер Мец, – соглашается судья. – Мистер Флетчер ответил на ваш вопрос.
Мец уже не может смотреть на Иэна. Боится, что задушит этого сукина сына.
– У меня все, – скрежещет он и садится рядом со своим клиентом.
– Какого черта?! – шепчет Колин.
Малкольм смотрит на противниц, которые тоже оживленно перешептываются.
– Нас обманули, – говорит он.
– Какого черта?! – шепотом спрашивает Джоан у Мэрайи.
Та молча комкает край своей юбки. Когда Иэн вышел давать показания, она на секунду утратила способность дышать. Вдруг все то, в чем он ее уверял на протяжении последних нескольких недель, оказалось бы ложью? Вдруг он посмеялся бы над ней?
– Вы знали! – выдыхает Джоан. – Боже правый!
– Он хочет мне помочь, – тихо говорит Мэрайя. – Но он считал, что вас не нужно было заранее ставить в известность.
Адвокат пристально смотрит на нее:
– Тогда скажите мне: насколько далеко он готов зайти?
Когда Иэн встречает взгляд Джоан, между ними словно бы пробегает ток. Общая цель прочно связывает их.
– Вы сказали, что некоторое время наблюдали за Мэрайей, так? – спрашивает она.
– Да.
– И она произвела на вас впечатление хорошей матери?
– Да.
– Пожалуйста, расскажите об этом поподробнее.
