Книга Сохраняя веру, страница 128. Автор книги Джоди Пиколт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сохраняя веру»

Cтраница 128

Что случилось в Канзасе?

Малкольм Мец стоит прямо передо мной. Со своего места справа от него Джоан отчаянно пытается привлечь мое внимание, чтобы я не наговорила глупостей. Я знаю, что она подает мне знаки, но вижу только Иэна, сидящего в глубине зала.

Я думаю о докторе Фицджеральде и его показаниях. О том, как Джоан вошла в свою контору, а там Иэн, готовый сыграть роль ее помощника. О том, какое у него было лицо, когда свидетельское место занял Макманус и когда включили эту жуткую видеокассету. Да, он не совершенство. Но разве я совершенна?

Я смотрю на Иэна, спрашивая себя, читает ли он мои мысли. Потом поворачиваюсь к Малкольму Мецу:

– Абсолютно ничего.

Эта сука врет! По лицу видно. Мец готов поставить сбережения всей своей жизни на то, что там, в Канзас-Сити, Иэн Флетчер так или иначе выяснил: все эти чудеса – чушь собачья, а Верины видения и кровоточащие раны – дело рук ее матери. Флетчер молчит, потому что не хочет раньше времени раскрывать свою сенсацию, а Мэрайя – потому что не хочет себя дискредитировать. Как быть? Опять обвинить ее во лжи? Или есть другой путь? Выдержав паузу, чтобы собраться с мыслями, Мец спрашивает:

– Вы любите свою дочь?

– Да.

– И вы все ради нее сделаете?

– Да.

– Даже жизнью пожертвуете?

Мец не сомневается: сейчас она представляет себе Веру, маленькую и жалкую, на больничной койке.

– Да.

– А опеку вы отдать готовы?

– П-простите, что? – запинается Мэрайя.

– Я спрашиваю вас, миссис Уайт, отпустите ли вы Веру, если эксперты докажут вам, что с отцом ей будет лучше?

Мэрайя хмурится, смотрит на Колина, а потом снова поворачивается к его адвокату:

– Да.

– У меня все.

Разъяренная Джоан требует, чтобы ей опять предоставили право допроса ответчицы.

– Мэрайя, – начинает она, – для начала давайте разберемся с этой видеокассетой. Расскажите нам, пожалуйста, о событиях, предшествовавших эмоциональному всплеску, который мы видели.

– Иэн Флетчер поклялся, что не будет использовать Веру в своей передаче. Только при этом условии я разрешила ему снимать кардиологическое обследование мамы. Но стоило мне отвернуться, оператор тут же направил камеру на мою дочь. Я вскочила, чтобы ее заслонить.

– О чем вы в тот момент подумали?

– О том, что не позволю ему снимать Веру. Внимания средств массовой информации ей и так хватало с избытком. Она ведь маленькая девочка. Я пыталась обеспечить ей возможность жить сообразно ее возрасту.

– В тот момент вы были эмоционально неустойчивы?

– Наоборот. Я была устойчива как скала. Я полностью сфокусировалась на Вериной безопасности.

– Спасибо, – говорит Джоан. – Теперь вернемся к последнему вопросу мистера Меца. Если осуществится его сценарий, Вера будет помещена в новую среду. Ей придется жить с женщиной, которую она однажды застала со своим отцом в весьма щекотливой ситуации. Вскоре у этой женщины родится ребенок. Вера покинет знакомые стены, а вслед за ней с вашего газона на другой конец города переместится, вероятно, толпа ее фанатов. Я правильно обрисовала перспективу?

– Да, – произносит Мэрайя.

– Хорошо. Тогда скажите: за время этого разбирательства Колин убедил вас в том, что он сможет позаботиться о Вере лучше, чем вы?

– Нет, – растерянно отвечает Мэрайя.

– А доктор Орлиц, психиатр, назначенный судом, убедил вас в этом?

– Нет, – уже увереннее говорит Мэрайя.

– А доктор Де Сантис, психиатр, нанятый истцом, убедил вас, что Колин будет лучшим родителем, чем вы?

– Нет.

– Тогда, может быть, вас убедил Аллен Макманус?

– Нет.

– Мистер Флетчер?

– Нет.

– Остается доктор Берч. Убедил ли он вас в том, что Колин для Веры – лучший опекун, чем вы?

Улыбаясь Джоан, Мэрайя подносит микрофон чуть ближе к кубам и говорит громко и твердо:

– Нет. Не убедил.

Все наши свидетели выступили, и судья объявил очередной перерыв. Я сижу в маленьком кабинете, который выделили нам с Джоан, и жду. Через несколько минут дверь открывается и входит Иэн.

– Джоан сказала мне, что ты здесь.

– Это я попросила ее.

Он, видимо, не знает, что ответить.

– Спасибо за доктора Фицджеральда, – продолжаю я.

Он пожимает плечами:

– Я в некотором роде должен тебе.

– Ничего ты мне не был должен.

Я встаю из-за стола и подхожу к Иэну. Он держит руки глубоко в карманах, как будто боится до меня дотронуться.

– Наверное, мне тоже следует тебя поблагодарить, – бормочет он. – За то, чего ты не сказала.

Я качаю головой. Иногда не получается подобрать нужные слова. Тишина между нами разлилась широко, как океан, но я все равно нахожу силы дотянуться до него, обвить его руками. Он соединяет пальцы в замок у меня на спине. Его дыхание колышет мои волосы. Он будет со мной. Сейчас мне больше ничего не нужно.

– Мэрайя, – шепчет он, – мне кажется, ты моя религия.

Ротботтэм вызывает опекуна по назначению суда.

– Адвокаты и я изучили ваш отчеты. Хотите ли вы что-либо добавить к нему?

Кензи энергично кивает:

– Хочу. Прежде всего я считаю необходимым сообщить суду о том, что это я позволила Мэрайе Уайт прийти в больницу вчера в два часа ночи.

У Меца отвисает челюсть. Джоан разглядывает свои колени. Судья просит Кензи объясниться.

– Ваша честь, я знаю: вы вправе обвинить меня в неуважении к суду и заключить под стражу. Но прежде чем вы это сделаете, я прошу вас меня выслушать, потому что я очень привязалась к этому ребенку и очень не хочу, чтобы произошла ошибка.

Судья осторожно изучает Кензи взглядом:

– Продолжайте.

– Как вы знаете, я уже представила суду свой отчет. Встретившись со многими людьми, я пришла к выводу, что если девочке угрожает какая-то опасность, то ей лучше сменить обстановку. Поэтому в документе, который вы держите в руках, я высказалась за то, чтобы передать опеку над Верой ее отцу.

Мец, осклабившись, хлопает клиента по плечу.

– Однако, – продолжает Кензи, – в субботу вечером врач сказал миссис Эпштейн, что Вера, возможно, умирает. Я посчитала, что система правосудия США не вправе мешать матери попрощаться с ребенком. И я приняла решение. Позвонила миссис Уайт и вызвала ее в больницу. Тогда, Ваша честь, я думала, что просто проявляю доброту и что на моем отчете это никак не отразится. Но произошло неожиданное. – Кензи качает головой. – Честное слово, я не в состоянии это объяснить. Могу только сказать, что собственными глазами видела, как ребенок, доживавший последние минуты, при появлении матери сразу же вышел из комы. – На несколько секунд Кензи замолкает. – Я понимаю, Ваша честь: зал суда не то место, где делятся личными наблюдениями. И все-таки я хотела бы рассказать одну историю, потому что она повлияла на мое решение. Мои прабабушка и прадедушка прожили вместе шестьдесят два года. Потом у него случился удар, и он умер. Она ничем не болела, но через два дня тоже умерла. У нас в семье считают, что от разбитого сердца. Врачи, конечно, такого диагноза не поставили, но они занимаются человеческим телом, а не душой. Горе может убить человека. В таком случае, судья Ротботтэм, кто сказал, что радость не может вернуть его к жизни? – Кензи подается вперед. – Ваша честь, прежде чем стать опекуном по назначению суда, я была адвокатом. Я умею мыслить как юрист. Я пыталась проанализировать эту ситуацию чисто рационально, но такой подход здесь не действует. Я беседовала с разными людьми: одни рассказывали мне про видения, плачущие статуи и Страсти Христовы, другие – про религиозное шарлатанство. Я слышала о тяжелобольных, которые внезапно выздоравливали, случайно соприкоснувшись с Верой в лифте больницы. В последнее время я наблюдала много необъяснимых вещей, и ничто из увиденного мной не указывало на Мэрайю Уайт как на возможную виновницу болезни ее дочери. Наоборот, я думаю, она вернула девочку к жизни. Следовательно, разлука с матерью отнюдь не будет благотворна для Веры. – Кензи прокашливается. – Поэтому извините меня, Ваша честь, но я прошу вас полностью проигнорировать мой отчет.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация