Кровь равномерно покрыла черное лезвие ножа, что-то щелкнуло, и челюсти разжались. Артем рывком вытащил палец и отскочил от статуэтки.
– Что случилось, голубчик? – В комнату с подносом в руках зашел Виктор Михайлович.
– Он мне чуть палец не откусил! – негодующе вскрикнул Артем и сунул израненный палец в рот.
– О, а я ведь предупреждал, что не нужно ничего трогать. – Виктор Михайлович поставил поднос на столик: – Подойдите, надо перевязать порез.
Он достал из кармана баночку перекиси водорода и бинт.
Наличие этих предметов прямо под рукой старика вызвало у Артема неприятный холодок между лопаток.
– Не нужно, я пойду, – не вынимая пальца изо рта, ответил Артем.
– А как же чай? – Преподаватель явно растерялся.
– В следующий раз. – Артем быстро обулся, схватил рюкзак и пулей вылетел из квартиры.
* * *
Артем ожидал, что палец посинеет и опухнет, будет болеть и всячески напоминать о себе, но уже к утру ранки затянулись и только слегка чесались. Артем смотрел на свой палец и начинал сомневаться, не привиделось ли ему вчерашнее нападение каменного паука. Не может такой рваный порез практически полностью затянуться за одну ночь.
– Тимон, ну возьми меня с собой! Ну пожа-а-алуйста! – Сестра все утро волчком крутилась вокруг него, упрашивая взять на шашлыки.
– Ты еще слишком маленькая для того безобразия, которое мы там будем делать, – Артем на автомате складывал в рюкзак приготовленные заранее вещи.
– Я уже не маленькая! – надулась сестра.
В ее словах, конечно, была правда. За последние два года она сильно вытянулась, из пухлого ребенка превратившись в тощего подростка. Теперь ее бедра стали потихоньку округляться, подчеркивая талию, и не так давно она начала носить лифчик, скрывая пока еще маленькие грудки. Как и любая тринадцатилетняя девчонка, она была абсолютно уверена, что уже взрослая, возможно даже, что так оно и было. Но Артем воспринимал ее исключительно маленькой, упитанной, пухлощекой девочкой со смешным, немного вздернутым носиком, которая любила сидеть на его коленях и смотреть мультик про Короля Льва.
– Не дуйся, кабанчик, лопнешь. Года через три обязательно возьму. Обещаю.
– Через три года ты сам уже станешь скучным взрослым, устроишься на работу, а по выходным будешь сидеть дома в одиночестве, пить пиво и играть в компьютерные игры. И девушки у тебя не будет!
– Оптимизма тебе явно не занимать! – засмеялся Артем. – Но я же пообещал. Неужели ты не веришь моим обещаниям?
– Верю, – пробурчала сестра. – Но три года – это слишком долго.
– Они пролетят, не успеешь заметить. К тому же, тогда ты уже сама будешь взрослой и тебе первой не будет дела до твоего братика.
– Мне всегда будет до тебя дело! – возмутилась сестричка: даже несмотря на то что Артем был далеко не самым образцовым братом, она обожала его.
Зазвонил телефон. Артем поднял трубку:
– Здорово, Витек.
– Ну как, Тим, ты готов?
– На низком старте. Захожу в магазин – и к вам.
– Отлично. Тогда до встречи.
– Все, я побежал, не скучай, – Артем нежно обнял сестру, поцеловал в макушку, потом подхватил рюкзак и вышел из дома.
В магазине, как назло, большая часть касс не работала, все соседние очереди двигались заметно быстрее, а та, в которую встал Артем, по закону подлости ползла со скоростью улитки. Наконец-то супружеская пара перед ним смогла разобраться со своими покупками и, собрав свое добро в пакеты, удалилась. Артем выставил на ленту пять бутылок коньяка.
– Паспорт, – зло буркнула продавщица.
– Вы серьезно? – искренне удивился Артем. – Думаете, мне нет восемнадцати?
– Показывайте паспорт, иначе не пробью алкоголь.
– Ладно, сейчас, – Артем полез в рюкзак, но во внутреннем кармане, где он обычно лежал, паспорта не оказалось. Он всегда носил документ с собой, в одном и том же месте, и был совершенно уверен, что в последние дни не доставал его. Артем озадаченно проверил еще пару карманов, но документа не было и там: – Слушайте, дома, наверное, оставил…
– Не мои проблемы. Без паспорта не продам.
– Ну и черт с вами, – психанул Артем.
– Грубиян, – бросила ему вслед продавщица.
* * *
Пьянка была в самом разгаре, но даже природа, шашлыки и море алкоголя не скрашивали ситуацию – настроение было весьма странным. Мысли то и дело возвращались к говорящей голове и кровожадному пауку. Артем не мог понять, что конкретно ищет в этих воспоминаниях, но и отделаться от них тоже не мог. Сначала он честно пытался утопить свои мысли в коньяке – который в итоге купил в другом магазине, – но, когда очередная порция алкоголя просто физически перестала помещаться в желудок, сбежал на пустующую террасу второго этажа. Побыть одному Артему удалось недолго.
– Ты сегодня весь день какой-то странный. Расстроился, что алкоголь не продали? – Настена подошла к нему почти вплотную и облокотилась на деревянные перила.
– Видимо, это еще долго будет меня преследовать, – Артем улыбнулся.
– Да, будет, по крайней мере, сегодня.
– Зато всем есть над чем посмеяться и о чем поговорить. А ты почему не веселишься? – Артем и так знал ответ на этот вопрос, но девушка явно ждала, когда он спросит нечто подобное.
– Я бы предпочла веселье другого рода, – она стрельнула в него игривым взглядом и лукаво улыбнулась: – Увидела, что ты грустишь, и подумала, что смогу немного развеселить тебя.
Не сказать что она нравилась Артему, но она так долго бегала за ним, что становилось почти жалко девочку. К тому же Артем все-таки был слишком пьян, чтобы сопротивляться, так что он улыбнулся и притянул девушку к себе за талию.
– И я даже знаю, каким образом ты можешь это сделать…
* * *
Она лежала перед ним, нагая, распятая на каменном полу, идеально вписывающаяся в сложный рисунок хитрой пентаграммы. В свете ритуальных свечей она была больше похожа на бронзовую статую – настолько идеально гладкой и блестящей была ее смуглая кожа. Но статуи не умели дрожать и покрываться потом.
– Прошу, только не это, что угодно, умоляю, Хозяин, лучше убейте, но только не это… – Из волшебных сиреневых глаз крупными хрустальными каплями катились слезы.
Он поставил ноги с двух сторон от ее тела и сел на живот.
– Умоляю!
Он почувствовал, как колкое возбуждение пробежало по всему телу.
– Тссс, тише, моя дорогая, все будет хорошо.
Он взял ее за волосы, запрокинул голову и начал медленно, с удовольствием резать шею черным ритуальным ножом. Лезвие врезалось в плоть с легким, приятным сопротивлением, на лицо и руки брызгала теплая, ароматная кровь. На позвонках нож остановился, но он изменил угол, нажал сильнее, и хрящ, тихо хрустнув, поддался. Еще пара движений – и лезвие скрежетнуло о каменный пол. Он поднял отрезанную голову на уровень со своим лицом – она продолжала плакать и умолять его…
