Не было никаких признаков подтверждающих это, в темных глазах ребенка, который
оказался перед ней. "Я так рад тебя видеть", признался он. "Я
думал, что больше не увижу тебя, и не поговорю. И-он-ты знаешь о ком я, он
оставил несколько для тебя. Я думаю что он больше не мог говорить поэтому
послал меня ".
Елена поняла. Если есть место куда не добролось дерево, это была эта часть
мозга, самая примитивная часть. Дэймон все еще мог говорить с ней, через этого
ребенка
Но прежде, чем она могла чтолибо ответить, она увидела, слезы на глазах
ребенка, его тело дернулось в рыданиях - и тут он жестко закусил губу, чтобы не
закричать, догадалась она.
“Это причиняет тебе боль?” спросила она, надеясь, что это не так. Отчаянное
надеясь что это не так.
“Это не так.” Она поняла что но солгал. Однако, он уже не плакал. У него была
гордость, это же ребенок-Деймон.
-У меня есть для тебя особое сообщение, - сказал он. - Он попросил меня сказать
тебе, что он всегда будет с тобой. И что ты никогда не будешь одна. Что никто
на самом деле не будет один.
Глава 39
Елена прижимала ребенка к себе. Дэймон понимал ее, даже в его ошеломленном и
запутанном состоянии. Все были вместе. Никто не был одним.
“И он спросил что-то еще. Он спросил, будешь ли ты обнимать меня, точно так же
— если я засну.” Бархатные темные глаза искали лицо Елены. “Ты будешь?”
Елена попыталась сохранить уверенность. “Я буду обнимать тебя,” пообещала она.
“И ты не отпустишь никогда?”
"И я не отпущу никогда", Елена сказала ему, потому что он был
ребенком, и не было никакого смысла в пугающей его, если у него не было страха.
И потому, может быть, это часть Damon-это небольшой, невинный часть-бы какой-то
"навсегда". Она слышала, что вампиры не вернулся, не перевоплощаться
способом люди сделали.
Вампиры в верхней Темного Измерения были еще "живы", авантюристов или
счастье, ищущих убежище, или осудили там тюрьмы небесные суда.
“Я буду обнимать тебя,” Елена обещала снова. “Всегда - всегда.”
В этот момент его маленькое тело прошила судорога, и она увидела слезы на его
темных ресницах, и кровь на губе. Но прежде, чем она смогла сказать хоть слово,
он добавил, “У меня есть еще сообщения. Я знаю их наизусть. Но” — его глаза
попросили прощения — “Я должен передать их другим.”
Кому другим? Сначала подумала Елена, удивляясь. И она поняла. Стефан и Бонни.
Были и другие любимые.
“Я могу … передавать им от тебя,” сказала она нерешительно, и он улыбнулся, в
первый раз, но только уголком одной губы.
“Он наделили меня небольшой возможностью телепатии,” сказал он. “Я оставил ее
на случай, чтобы позвать тебя.”
Все еще отчаянно независимый, подумала Елена. Все, что она сказала, было:
“Вперед, тогда.”
“Первое сообщение - для моего брата, Стефана.”
“Ты сможешь передать ему через секунду,” сказала Елена. Она держала маленького
мальчика в душе Дэймона, зная, что это было последним, что она могла дать ему.
Она могла пожертвовать несколькими бесценными секундами, чтобы Стефан и Бонни
могли попрощаться.
Она пошевелила свое реальное тело — тело вне ума Дэймона, и открыла глаза,
моргая и пытаясь сосредоточиться.
Она видела лицо Стефана, бледное и удивленное. “Он —?”
“Нет. Но уже скоро. Он может услышать телепатию, если ты будешь думать ясно,
как будто говоришь. Он хочет поговорить с тобой.”
"Со мной?", Стефан медленно склонил колени и коснулся щекой щеки
своего брата. Елена снова закрыла глаза и повела его через темноту к последнему
лучику света, который еще жил. Она почувствовала удивление Стефана, когда он
увидел ее там, обнимающую матенького темноволосого мальчика.
Елена не сразу осознача, что через связь с этим ребенком она может слышать
каждое слово. Что послания Деймона оживали в словах ребенка.
Маленький мальчик произнес:
-Кажется, ты думаешь, что я просто дурачок.
Стефан заговорил. Он никогда не видел и не слышал о ребенка-Деймоне раньше. “Я
никогда и думать не мог,” медленно говорил он, удивляясь.
“Но это не похоже на … него, ты знаешь. Похоже на … меня.”
“Я думаю,” сказал Стефан неуверенно, “ ужасно печально — что я никогда
действительно не знал никого из вас очень хорошо.”
“Пожалуйста, не грусти. Он просил меня это передать. Ты не должен быть
печальным … и переживать. Он сказал, что это немного похоже на засыпание, и
немного на полет.”
“Я буду … помнить это. И — спасибо тебе — старший брат.”
“Я думаю, что это - все. Ты знаешь, что надо присматривать за нашими девочками
….” Другая из страшных судорог заставила ребенка затаить дыхание. Стефан
заговорил быстро:
“Конечно. Я буду заботиться обо всем. Ты лети.”
Елена почувствовала, как горе ранило сердце Стефана, но его голос был
спокойным. “Лети теперь, мой брат. Улетай.”
Елена чувствовала что-то через телепатическую связь — Бонни, дотронувшуюся до
плеча Стефана. Он быстро встал, чтобы она могла лечь. Бонни была почти в
истерике и рыдала, но она сделала кое-что хорошее. И Елена это заметила. Пока
Елена была в своем собственном небольшом мире с Дэймоном, Бонни взяла кинжал и
отрезала длинный локон волос Елены.
Потом она отрезала один из своих земляничных завитков, и поместила локоны —
один волнистый и золотой, другой завивющийся и светло-красный — на груди
Дэймона. Это было все, что они могли сделать в этом бесцветковом мире, чтобы
чтить его, быть с ним навсегда.
Елена могла слышать и Бонни посредством своей связи с Деймоном. Хотя вначале
все что она слышала от нее - одни рыдания: " Деймон, пожалуйста, о,
пожалуйста, я не знала, я никогда не могла предположить, что кто-то пострадает!
Ты спас мою жизнь! А сейчас, о, пожалуйста, я не могу прощаться с тобой!"
"Она не понимает, думала Елена, что разговаривает с маленьким
ребенком". Но Деймон передал послание через ребенка.
Я должен попрошаться с тобой, все таки. .Впервые мальчик выглядел смущенно.
"Я также должен попросить у тебя прощения. Впервые сальчик выглядел
смущенно. "Он сказал, что ты поймешь за что и простишь меня. Но, если ты
не знаешь,то я не знаю что случится...
Снова волна ненавистных спазмов прошла через ребенка. Елена прижала его к себе
что есть силы и даде не заметила, что закусила губу до крови. В то же время она
пыталась защитить маленького мальчика от своих нахлынувших эмоций. И тогда
глубоко в сознании Деймона она увидела, как менялись чувства Бонни: от
раздирающих рыданий до страха изумления и в конечном итоге до сосредоточенного
контроля. Это было так, словно Бонни вмиг повзрослела.
-Конечно, конечно же, я понимаю! И я прощаю тебя - но ты не сделал ничего
неправильного. Я такая глупая девчонка, я...
"Мы не считаем, что ты глупая девочка", произнес мальчик с большим
облегчением. "Спасибо, что ты простила меня, мне бы хотелось тебя назвать
так, как я тебя иногда называл...но...Мальчик прильнул к Елене: "Мне
кажется я засыпаю...."
"Маленькой красногрудой птичкой?", осторожно спросила Бонни. Лицо
мальчика просияло в ответ.
