Понимание того, как сделать ход, пришло интуитивно, совсем легко. Сам ход тоже дался просто. Сложно было только преодолеть последствие – вибрирующее ощущение двойственности. Я словно существовал вчера и сегодня сразу, вчера и сегодня смотрел, дышал, осязал, разговаривал… Это было похоже на ту мигрень, которая одолела меня в вечер похода к временному коллапсу, только теперь поблизости не было Ракушки, и с дурнотой мне пришлось справляться самому.
Через полчаса, когда чуть полегчало, я разогнулся, глубоко вдохнул и немного побродил по прошлому дню. Всё было совершенно обыкновенным. Я стоял в нашей пустой квартире, собираясь на встречу с Катей. Где-то в трубах булькала вода; у соседей кричали дети. За окном шумел ветер, а из приоткрытой форточки доносился далёкий, приглушённый высотой грохоток монорельса. Тук-тук-ту-ук.
Как я мог проверить, что попал в прошлое? Осеннее солнце рассаживало по стенам пыльных зайчиков, дом стоял, как и прежде, почти в центре Полиса, я вроде бы тоже был прежним технарём-колдуном Антоном. Как же проверить?..
Вы, наверно, уже придумали пару способов как минимум. А у меня вот мысли тормозили. Но в конце концов и я сообразил, что можно посмотреть на календарь и заглянуть в холодильник.
Календарь улыбался мне фотографией золотистых берёз на фоне лазурного неба и чистой речки. Красное окошечко стояло на вчерашнем дне. Я глубоко вдохнул и распахнул дверь нашего жужжалки-холодильника. Я знал, куда смотреть, и заметил сразу: кефира не было. Каждый день на пластмассовой полочке на дверце появлялся бело-зелёный тетрапак с этим чудесным напитком. Каждый вечер мы выпивали его сначала на двоих (я и Веник), потом на троих (присоединилась Ракушка), а потом пришлось покупать второй тетрапак, потому что Тоша лакал кефира больше нас всех, вместе взятых.
Ну а теперь кефира не было. Ни одного, ни другого. Всё было выпито, а свежий ещё не появился – конечно, ведь вчера, как и всегда, мы купили его только вечером, по пути домой… А сейчас – я бросил взгляд на плоские квадратные чёрно-белые часы на стене – было всего лишь четверть первого.
Почти полдень.
Я вздрогнул, наконец целиком осознав, что произошло. Я в прошлом.
Пиликнул знакомый сигнал. Я снова безотчётно посмотрел на часы и сообразил, что это было сообщение Кати, приглашавшей меня на встречу. Я не стал проверять почту; текст и так помнился наизусть.
Антон, приходи, пожалуйста. Нам есть что обсудить. Завтра в половине седьмого, в какое бы время ты это ни прочёл. Недалеко от ЗЗ. КЖ.
В какое бы время ты это ни прочёл… Так вот в чём дело! Половина седьмого – это не только время встречи с Катей. Это ещё и время рандеву с Фуфур. Что ж… Я был почти уверен, что не ошибаюсь. Выходит, мадам ждёт нас завтра, в том самом трактире в Междумирье, где всё началось. Хотя, быть может, всё началось гораздо раньше, но я об этом не помню…
Я снова вздрогнул – на этот раз от испуга. Катя нарочно не сказала мне время встречи. Мадам знала, что я рискну и попробую вернуться во времени. А Катино сообщение наверняка было написано не наобум, а чётко выверено, составлено так, чтобы я вспомнил его в любом состоянии. В какое бы время ни прочёл…
Я зажмурился, сделал шаг и вернулся домой. Не давая себе времени на страх. Не давая подумать, что я мог бы спрятаться здесь – в солнечном тихом вчерашнем дне. Потому что мадам – я был уверен – нашла бы меня и в прошлом. Тем более таком недалёком.
⁂
Ни Веник, ни драконы не заметили моей отлучки – как готовили ужин, так и до сих пор маячили у плиты, все втроём. Ракушка была уморительна в светло-голубом фартучке с узором из перьев и цветов. Тоша путался у поваров под ногами, а Веник и Кушка отдавали ему обрезки овощей и самые лакомые куски. В громадной кастрюле доходило рагу, в «Свежаке» булькал горячий сливочный шоколад; прикрытый полотенцем, ждал своего часа хрустящий, присыпанный сахаром пирог – наверное, Веник притащил от Иляны.
Они все словно черпали беззаботность и покой огромной ложкой – будто понимая, что наступают последние деньки.
– Надышался воздухом? – спросил Веник, не ожидая, впрочем, ответа и даже не отвлекаясь от гренок с сыром и чесноком. – Давай мой лапы. У нас сегодня домашняя пища.
Я озадачился, но потом вспомнил, что выходил на балкон под предлогом «проветриться, а то чувствую себя неважно».
Поглядел на часы – всё те же чёрно-белые, квадратные и бесстрастные, – стрелки были на месте. Только секундная сделала пол-оборота. А я ведь отгулял в прошлом точно больше получаса…
– Да, надышался, – стараясь звучать легко, ответил я.
Друг отёр руки о фартук и наконец обернулся:
– Слушай, Тони, ты и вправду зелёный. Поешь-ка. Как ты вообще?
У меня так и не хватило духу рассказать ему о вчерашней встрече с Катей. И Веник даже не подозревал, что уже сегодня, в половине седьмого, у Фуфур назначена финальная вербовка…
– Давайте ужинать, – попросил я.
– Ага. Иляна уже на подходе. Придёт – и сразу за стол.
…И вот мы сидим за столом, почти по-семейному – Ракушка, Тоша, Веник, приехавшая Иляна, я. И всё так вкусно и тепло, и я так разнежился от всего этого сыра, мёда и шоколада, от этого бисквита домашней нежности, что вновь не нашёл в себе сил рассказать о Фуфур, тем более при Иляне. Вместо этого Веникова невеста рассказывала о своей последней командировке, сам Веник слушал, шутил и уминал за обе щеки, драконы тоже слушали и ели – лапами, не стесняясь, но весьма аккуратно, – и я потихоньку приходил в себя в компании дорогих сердцу существ (к которым уже причислял и Иляну, через Веника, так сказать).
Наконец, за второй чашечкой сливочного шоколада, я решился. Не надо ничего никому говорить. Не надо. Я просто шагну ночью, перед рассветом, на год назад, в тот день, когда мы отправились покупать Ракушку. Уйду далеко-далеко – от всей этой шальной шпионской политики Фуфур. Живя этот год по второму разу, мы будем осторожнее. Мы ни за что ей не попадёмся. Не-а, мадам.
Я посмотрел на Веника, на Иляну, на драконов. Ракушка салфеткой вытирала мордочку Тоши.
Вдруг я понял, что больше её не увижу. И Тоши больше не будет. Вернее, Ракушку-то мы сможем купить и снова, а вот наш странный Тошка точно не родится, потому что я сделаю всё, чтобы не допустить встречи Куши с тем кареглазым фантомом. Если, конечно, всё-таки именно он был отцом… Конечно, нам говорили, что Кушка уже досталась нам беременной, но… Я не верил, что тот фантом случаен. Не-а.
Интересно, как вообще пойдёт наша жизнь по новой? Состарюсь ли я на год? Что будет с нашими двойниками из настоящего – они так и продолжат жить, ужинать, работать на год впереди или исчезнут? Есть ли вообще в таких ситуациях двойники? А если есть – вдруг мы встретим в прошлом самих себя? Встретит ли Веник Иляну? Будет ли кто-то, кроме меня, знать, как всё было в первый раз?
Пожалуй, все эти вопросы остановили бы меня, не случись тогда, в детстве, похода за Ванькой и первого соприкосновения с временным коллапсом. Но с тех пор я неплохо помотылялся по альтернативным версиям, и все эти парадоксы лишь озадачивали и дразнили, почти не пугая. В конце концов ко всему привыкаешь.
