Какая круговерть… Кажется, частью сознания я тоже до сих пор верил, что просто сплю. Проснусь – и всё будет как прежде.
⁂
Когда Вениамин отбыл на Ярмарку, я со всех ног полетел на окраину, заскочив по пути за продуктовым набором, как называл это мой напарник. Я всегда привозил маме целые пакеты еды – пожалуй, просто для успокоения собственной совести: она царапалась, шепча, что я навещаю мать слишком редко. Но я не мог заставить себя ездить к ней каждое воскресенье. Не мог.
С той поры, как я впервые попал во временной коллапс, мы незаметно отдалились друг от друга. Не нужно было долго копаться, чтобы понять причину: мама предала меня, не поверила, что со мной случилось что-то из ряда вон, и приняла грустную, но простую версию моего сумасшествия. Она никогда не было громогласной и пробивной, но с тех пор стала и вовсе тихой, вечно встревоженной и опасливой. Хотя, возможно, это была не опасливость, а предусмотрительная осторожность… Мне этих пряток от мира не понять. Я всегда предпочитал бросаться в водовороты.
«Бросился. Ты сейчас просто в мегаводовороте, Тоша. Ура!»
Помотал головой, отгоняя всё это. Голоса в голове начинали смущать.
И я сосредоточился на том, что скажу маме, когда попытаюсь убедить её перебраться в убежище. По работе нам полагалось прекрасное законсервированное бунгало на случай неприятностей в других реальностях. Неприятности, конечно, случились, но, во-первых, в нашем родном Полисе, а вовсе не где-то там далеко. А во-вторых, сам я прятаться пока не собирался. Зато спрятать маму мне никто не запрещал.
⁂
Обеспечение бунгало прописывалось в трудовом договоре всех технарей с допуском на ВВ – внешние выходы. Считалось, что по роду работы мы можем влипнуть в ситуацию, которую не покроют межреальностные протоколы, и придётся прятаться там, где до поры до времени нас не достанет никто.
Для этой цели был выстроен целый бункер вне основного континуума Полиса. Добраться туда можно было практически мгновенно («Совсем как в прошлое…»), а находиться внутри – практически бесконечно. В убежище работали все основные системы жизнеобеспечения, да и условия были весьма комфортабельными: персональный отсек включал спальню, крохотную ванную и даже варочную панель для разогрева пищи. Если не обращать внимания на разные вентили, щитки и широкий переговорный экран, можно было вполне принять отсек за малогабаритную квартирку. Я думаю, маму должно удовлетворить…
Но я не хотел, чтобы она что-то заподозрила, и решился на этот шаг, отчаявшись вообразить что-то более подходящее. Возможно, мне и удалось бы придумать выход лучше этого, но времени было мало – только дорога до окраин, а я и так миновал её в рекордный срок: в магазине у маминого дома был минут через двадцать после разговора с Вениамином. Конечно, будь там зоны перехода, я управился бы быстрей. Но чего нет, того нет – вот и ехал весь путь по старинке, в вагоне скоростного монорельса «Центр – пригород».
Влетев в магазин, принялся судорожно шуршать по полкам в надежде усыпить мамину бдительность мегатортом и другим продовольствием в довесок. В корзину летели пачки гречки, макарон, упаковки овощей, коробки печенья, консервы и колбасы, мороженое, чай, плитки шоколада… На десерт я, как и хотел, отыскал громадный торт, украшенный целой феерией груш, взбитых сливок и кондитерской крошки. Кажется, в тот момент я действительно верил, что всё это может провести мою мать.
…Я был уже на пороге её квартиры, когда услышал вызов Вениамина.
– Да, – рявкнул в ответ. – В чём дело?
– Опиши её ещё раз, – напряжённо попросил напарник. Позади его голоса я различил рёв драконьей Ярмарки: гомон, шум, скрип когтей по железу… Кто-то рыкнул совсем рядом, и я услышал, как Веник ругнулся. – Опиши дракониху.
Нашаривая кнопку дверного звонка, я повторил Кушкины приметы:
– Апельсиново-рыжая, широкий гребень, сверху очень тонкий, почти на просвет. Тихая, держится в стороне от остальных. Давно не стриженные ногти, просто когтищи. Глаза большие, блестящие, как чёрные ягоды. Длиннющие ресницы. Пугливая. Видишь?..
– Мм… Такой точно нет. Есть голубая меланхоличная дракониха в углу, но она такая пухленькая, что…
– У Ракушки шерсть явно не голубая, – перебил я. – Смотри ещё. В прошлый раз мы увидали её в стороне от прочих. Не пищала, не толкалась…
– Не нахожу. Ладно, сейчас спрошу у смотрителя. Как у тебя с мамой?
– Стою на пороге. Веник, не рассусоливай, пожалуйста. Как только купишь – езжайте домой. Я тоже постараюсь поскорей.
Договаривая последние слова, я уже звонил в дверь. Так непривычно! Наша квартира находилась на двадцать пятом этаже, и мы никогда не входили внутрь через лестницы, лифты и общие площадки. И я, и Веник предпочитали балкон – нашу просторную зону перехода. У мамы в доме, как я уже говорили, такой роскоши не было. Так что и тут приходилось действовать по старинке.
Дз-з-зинь.
Шаги за дверью, щелчок замка.
– Мам, это я. Привет!
– Антон, запаздываете! Я ждала вас раньше.
Страх сработал мощнее разума. Я уже знал, что произошло, но отступил, всё ещё надеясь, что ошибся в полутьме подъезда.
– Проходите. Чаю? Кофе сегодня больше не предлагаю.
Фуфур гостеприимно отступила, пропуская меня в квартиру. За её спиной приветственно попискивала Ракушка.
Глава 3
Сюрпризы от мадам
В кухне шумел чайник. За окнами шумел Полис. В голове шумел ужас.
– Антон, ну хватит ломать комедию. Неужели вы действительно ожидали увидеть здесь свою мать?
– Надо признаться, да, – не сразу нашедшись, ответил я.
– Даже если так, давайте трезветь. Я не могу обсуждать с вами дела, когда вы так ностальгически-растерянны.
Фуфур говорила твёрдо и весело и выглядела почти довольной. В отличие от сумрачного подъезда и полутёмной таверны, в комнате света хватало, и я наконец разглядел её как следует. «Классическая злодейка», как когда-то назвал её Вениамин. Мне при этих словах представлялось что-то зловещее: чёрная мантия, крючковатый нос, красные прожилки на белка́х глаз… Но Фуфур была весьма далека от этого образа: полноватая, невысокая, добавь фартук, очки, седину – и будет образцовая бабушка, которая вяжет половики и печёт первосортные булочки с сахарной посыпкой. Я рассматривал её светло-синее платье, изящные кожаные туфли, элегантную причёску. Помнится, при нашей последней встрече в прошло-будущей реальности на ней было малиновое платье, а на шее болтался сантиметр. В тот раз мы приехали в её мастерскую выбирать Ракушке намордник (он, кстати, так и не пригодился), но вместо этого купили чехол на гребень, из-за которого дракониха и заразилась почесуном.
Я вдруг вспомнил свои же слова, сказанные Венику едва ли час назад, в будущем году: «…затем Фуфур заразила Кушку почесуном – не спрашивай как, я не знаю, но уверен, что это сделала именно она…»
