– Вот и добрались до сокращённого имени. Может быть, и чай всё-таки найдётся?
«Чай во втором шкафу у стены», – подсказал Веник.
Зазвенел диспетчер. Я отвернулся от Кати и принял вызов.
– Бесплатная доставка суши. С тунцом, с яйцом, с винцом, с огурцом…
Где-то я уже слышал что-то подобное. Сбросил звонок и вернулся к незваной гостье.
– Так, про чай…
– Я уже нашла, – виновато-лукаво улыбнулась она, указывая на два бокала с блестящей тёмной жидкостью. – Это лучше чая.
В конце-то концов!..
Я не мог сопротивляться бесконечно. Я уже говорил, что Катя была очень, очень красива. А я ведь вовсе не герой.
Она вручила мне бокал, а сама поглядела на меня сквозь свой – жидкость причудливо исказила лицо.
– Как ты попала к Фуфур? Она заставляет тебя? Угрожает? – спросил я почти утвердительно.
– Давай позже. – Катя движением плеч скинула свою кожаную куртку и осталась в лёгкой синей блузе, расшитой причудливым узором.
Я согласно кивнул, поднеся бокал ко рту. Цвет был глубокий, густой… И очень приятный запах.
– Что это?
– Кофейный напиток с капелькой лимонного ликёра.
– Мне нельзя кофе, – растерянно произнёс я, смутно припоминая чьё-то предупреждение.
– Антон, сколько ты не спал? – мягко спросила Катя. – Ты едва на ногах. Глоточек, Антон. Мысли прояснятся. Ты ведь совершенно не знаешь, что делать дальше.
– Как ты права, Катарина-Катарина. Но вот про ликёр наврала. Мне кажется, тут куда больше капельки.
Катя жестом чародейки вынула из-за спины промасленный свёрток.
– У меня есть ещё кое-что. Дай-ка тарелку.
Я пошарил в посудном шкафу и вытянул белую пиалу с оранжевой росписью и золотистой каймой.
– Подойдёт. – Катя кивнула и переложила в пиалу содержимое свёртка. Сказала: – Аппетитнейшие сырники с малиновым кюли
[2].
– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок?..
– А к сердцу технаря – тем более.
Хрустящая корочка, нежнейшая сырная масса, тающее во рту кюли и невесомая сахарная пудра.
– Катя, зачем ты пришла?
– Разве не понятно?
– Не совсем.
Она, улыбнувшись, отпила из бокала. Я на мгновение задумался, откуда такие бокалы в нашей кухне, но решил, что это вопрос несущественный.
– Глоток – и я тебе расскажу, – пообещала симпатичная мадемуазель из прошлого и будущего.
«Третий глоток, Антон. И всё станет яснее».
Где-то я это уже слышал…
Я откусил сырник и глотнул ликёра, восхитительно сливочного, с тонкой лимонной ноткой и кофейным послевкусием. И кажется, расслабился впервые с того момента, как вернулся из хронокорпуса. А если уж на то пошло, то впервые с тех пор, как выпил кофе в другом месте, почти год назад…
По телу разлилось тепло. Потянулись знакомые нити, силуэты смазались, предметы обрели свечение, вокруг Катиных висков закружилась белая рябь… В отличие от Веника, считать её мысли было не так-то легко, они ветвились, дрожали и сворачивались от моих прикосновений. Я совершил резкий, хитрый выпад – и Катя поморщилась.
– Распутывай, как клубок, а не руби топором! Фуфур разве не учила?
– Она об этом особо не распространялась. Я больше сам… Ох, Катя… Как всё путано…
Катарина сочувственно кивнула. Спросила, выждав с минуту:
– Ну что? Прояснилось немного?
– Ну… можно сказать и так. Но скорее наоборот. А ты, кстати, обещала рассказать, зачем пришла.
– Я уже сказала про цели мадам.
– Но кроме этого было что-то ещё, я ведь прав?
– Да, разумеется. Надо было соблазнить тебя этим чудесным напитком. Хотя бы на глоток.
– Катя, я говорю серьёзно. Ну хватит уже играть в легкомысленную красивую девочку, которая постепенно сбрасывает одёжки.
– О, а тебе и правда прочистило мозги! Может быть, следовало с этим повременить. Хотя если ты до сих пор не догадался, в чём дело, то не такой уж в голове и порядок.
Мне надоели эти загадки, и я просто шагнул назад – всего-то минут на двадцать. И оказался один в квартире. Всё, больше я её не пущу.
Но нити… Нити остались. Я поднял руку к виску и почти нащупал густую, тёплую рябь; дальние силуэты по-прежнему были чётче тех, что находились ближе, а некоторые вещи по-прежнему источали свет.
Я чувствовал себя героем дешёвого фильма со спецэффектами. Надеялся, что через пару минут всё пройдёт. Сделал круг по квартире, собрал разбросанные книги и бумаги, вновь вернулся к дверям. Симптомы не пропадали. Начинала болеть голова.
Кажется, в прошлый раз меня избавила от этого Фуфур. Но теперь рядом не было ни мадам, ни её подручных. Возможно, мне следовало вернуться к Кате…
Я резко отмёл эту мысль, но через пять минут она уже казалась более привлекательной. Голова разрывалась, а в глазах троилось. Я чувствовал себя как после столкновения с петлёй времени, из которой мы вытащили Тошу. Лихорадило, колобродило, знобило… В тот раз меня откачала Ракушка.
Да что ж я за беспомощный! То Фуфур вылечила, то дракониха помогла… Я со стоном схватился за голову и бросился на диван. Потом почти вслепую добрался до шкафчика с лекарствами, нашарил упаковку анальгина, разорвал пачку, уронив одну или две таблетки, и забросил в рот целую горсть.
– Антон! Ты что?! Нельзя! – закричала мама.
– Выплюнь сейчас же, – напряжённо, очень спокойно велела Иляна.
– Кончай валять дурака. Шагай к Кате, она поможет! – встревоженно просил Веник.
Я был бы рад их послушать, но уже не мог. Если что и оставалось, так только бежать в ванную и… Но я не дополз. Где-то на половине пути скрючился прямо на полу, и последнее, что запомнил, – надпись «Грамматика старых языков» на корешке одной из Вениных книг. Хотя, наверное, это была одолженная книга Иляны – именно она увлекалась историей лингвистики…
– Катя, – прохрипел я. – Катя…
Больше никаких слов я связать не мог. Меня выворачивало наизнанку, трясло, вновь бросало то по одну, то по другую сторону действительности. На этот раз я не раздваивался изнутри – теперь меня разрывало на части бурлящей, новой, всеобъемлющей восприимчивостью мира.
Кто-то прикоснулся к спине, я ощутил на щеке горячее дыхание. Хаос медленно, но неотвратимо заполнил ровный туманный гул. Я наполнился белым шумом. Шум успокоил шторм.
Откуда-то я знал, был каменно уверен, что это Ракушка баюкает меня, укутывая особым теплом и светом – драконьим и для людей, бесспорно, волшебным. Сквозь полуприкрытые веки я видел, как надо мной хлопотал Веник – пытался перетащить с пола на диван, предлагал воды, бутербродов, совал салфетки.
