– А Василь Петрович?
Баба Зина задумалась.
– Не знаю даже, какое и слово-то ему подобрать. Вы же, люди, без определений никак, просто так не поймете, не прочувствуете… – Она сделала большой глоток чая, Маричка последовала ее примеру. Муська неслышно запрыгнула девочке на колени и свернулась тугим клубочком. – Он Дракон. Старый и мудрый, страшный и сильный, собиратель и хранитель силы. – Заметив округлившиеся глаза Марички, баба Зина покивала, подтверждая свои же слова. – Когда я его впервые увидела, пожалела. Столько в нем было скорби. Он, дурак, и не понимал даже, что носит в себе, думал, это гордость. Тю! Я ему руку на плечо-то положила, чувствую все до капли, каждую минуту и секунду его, тени из детства вижу, предназначение. А он стоит и смотрит, что твой болванчик! Повеселил. Я ему много чего рассказала, он мне тоже, правда, не все. Берег меня. А я что? Тоже беречь решила. Я, видишь ли, в селе родилась, с детства за скотиной ходила, по лесам травы-ягоды собирала, мне людей и нелюдей бояться нечего, закручу-заверчу, а заботиться привыкла. Вот только не все способны заботу принимать, особенно раненые сильно. Пробовала когда-нибудь с лошадью справиться, что ногу сломала?.. Эх. Вот и наш Василь такой, только огнем не дышит. Утраченное это искусство… Несколько лет прошло, как мы виделись в последний раз, все больше открытки друг другу слали, да вот время, видать, пришло свидеться снова. И снова вместе увидеть… Он, хоть и старый дурак, но не утратил ни остроты зрения, ни остроты ума. Ты не смотри, что у него тут пещеры с золотом нет, настоящее золото не всегда блестит и переливается…
Маричка потрясла головой: уж никак не вязались захламленная квартира с немытыми окнами и драконовы хоромы с россыпями монет и драгоценностей. Может, драконы вовсе не про монеты, а для чего-то другого существуют?
– Выходит, Василь Петрович собирает магию и стережет ее, чтобы не украл никто?
– Вот именно. Сейчас уже столько накопилось, что только ему и под силу удержать. Может, и мне было бы под силу, но я тут не живу, мне с чемоданом не по пути, хоть я и буду беречь его вместе с вами, ведь негоже, когда на чужое покушаются…
– Чемодан? Так, выходит, в чемодане-то все и хранится! – Маричка так и подскочила на диване, Муська недовольно приподняла уши и выпустила коготки, Маричка усилием воли заставила себя оставаться на месте. – А я его… это… в руках таскала. С первого этажа… Мы тогда с Муськой познакомились… Вот.
– Именно в чемодане и хранится. Вот только там не все, что в этом доме водится. Что не в нем, забрать легко, вот только выведать, где забрать, не сразу получится. Это сложно. Да и не абы что Охотник этот ищет, кое-что особенное учуял, иначе не тебя бы пытал да кошку мучил, а прямо сюда и заявился бы…
– Поэтому Охотник у меня и спрашивал, что я видела?!
– А ты умненькая, гляди-ка! Тайну с магией хорошо хранить в вещи. Знаешь, клубки всякие, перстни проклятые, яблоки тоже подойдут… Вот только вещи эти не каждый заметит, а обладатель вещи ни за что не скажет, где именно что спрятал. Да и не помнит зачастую… Повадились ко мне такие приходить: найди, мол, бабушка, мою невидимость, где-то тут она, в какой-то банке с компотом… Тю!
– А разве не опасно все в одном месте хранить?
– Опасно. Но одно место оберечь проще, чем богатыря у каждого уголка поставить…
Маричка помолчала, обдумывая новый вопрос. Баба Зина тоже помалкивала, то и дело поглядывая на девочку: недаром, ох недаром сошелся с ней Василий. Есть в девочке сила, а предназначение прячется. То ли в глазах чистых голубых пряталось, то ли в завитках волос у затылка путалось, то ли вот под резинкой на запястье зажато… Только бы все у них правильно получилось, только бы не опоздали они с Василем вовремя девочку-то схватить… Вроде бы девчонка и девчонка, а, смотри-ка, внимательно за дело принялась, ни разу не усомнилась, а если и усомнилась, то предпочла поверить. А те, что верят, нынче на вес золота. И блестят так, как эта, не всегда…
– Ну что, девчоночки? – Вошедший Василий Петрович лучился довольством, как кот, объевшийся творогом. – Я смотрю, дела у нас ничего, на поправочку идем?
Маричка кивнула, разглядывая старика. Он успел переодеться в старый, но добротный костюм, даже галстук повязал в крапинку, правда, на ногах все те же расхлябанные тапочки с дыркой у большого пальца. Голос его изменился как-то: уже не по-старчески звучит, не устало, а с новой силой и даже игриво. И глаза заблестели, и борода причесана. Уж не баба ли Зина постаралась? Маричка поймала ее усмешку. Дракон? Старый, седой, морщинистый Дракон с чемоданом магии?.. Не буду удивляться, пообещала себе Маричка, и представила, что каждый день валяется на диване в квартире у Василия Петровича, пьет чай и слушает сказки бабы Зины, только вот сказки эти – вовсе и не сказки…
– Чайку-то будешь? – Баба Зина поднялась. – Как там наш зверь?
– От чайку твоего не откажусь, у меня такие травы не водятся. – Баба Зина хмыкнула: само собой разумеется. – А лифтик наш оклемается, я ему масличка подал, мази твоей. Обещал к вечеру всех собрать, несмотря на раны. Ох как его тянули, как тянули, все бока изорваны. Они затянутся хорошо через пару часов. А пока, может… – Василий Петрович бросил взгляд на Маричку, – посмотрим, что у нас в чемодане интересного?
Драконы не прячутся. Это не в их правилах. Кодекс ничего не пишет о бегстве, но ясно дает понять, что если уж тебя настигли, то нет иного пути, кроме как принять бой. Даже если ты слишком мал, чтобы бороться с самой Историей. И если бой ты проиграл, то порадуйся, что бой с Жизнью еще впереди. Увы, огненное дыхание утрачено, но Ключи все еще проступают из ладоней в ночь на Пятнадцатилетие. И Ключи открывают те замки, что ты сам создаешь, отводят тебя в тот Дом, что выбран для тебя родителями, растворяют скважины тайн твоего предназначения, раскрывают Взгляд, способный увидеть магию в самом крошечном существе. И если ты сильный дракон, то не позволишь крупицам рассыпаться в пыль, каждую из них ты обязан защитить и сохранить, спрятать и уберечь, воспламенить и удержать, осыпать и вернуть, спасти, спасти от затухания и забвения огненным дыханием сердца.
Глава восьмая
Габриэлло
Маричка не знала, чего ожидать, когда Василий Петрович медленно провернул тот самый ключ с четырехлистниками в замочных скважинах, отстегнул ржавые петельки и приоткрыл крышку чемодана: блеска бриллиантов, золота, подернутого патиной, пожухших кружев или древних пергаментов… Но когда она увидела содержимое таинственного «сейфа», едва не вскрикнула: «И все-е-е?!»
В чемодане, распахнувшем свои недра посреди зальной комнаты, хранилась всего лишь куча мусора! Куча разноцветного, истрепанного, измятого мусора! Деревянные марионетки с оторванными руками, несколько теннисных мячиков, книги в мягких обложках и вовсе без обложек, свернутые в шар газеты, побитые тарелки, пустые бутылки из-под ополаскивателя для рта и валерьянки, некрасивые подсвечники, старая тапка, молоток, гаечный ключ, без счета болтов и шурупов, лямка от рюкзака… Маричка в отчаянии смотрела то на Василия Петровича, то на бабу Зину, невозмутимо поглаживающую Муську, то на кошку. Как так? Вот это вот «сокровище» и есть?! И вот в этой вот алюминиевой ложке кусок чьей-то силы?! Не смешите меня! Где, где драгоценные часы, толстые книги в кожаных обкладках, где шкатулки с блестящим порошком?! Маричка ковырялась в горе разрозненных предметов и чуть не хохотала над собой. Все события дня, испуг и боль от ушибов забылись. Хотелось плакать от обиды: она-то поверила, что сейчас ей дадут подержать в ладони счастье, скорбь, заклинание, магию! А что она видит? Клочок от коробки с отметкой в виде зонтика! Глаза наполнились слезами.
