Город звал.
Город требовал – будь сильной, будь гибкой и быстрой, будь!
Город приглашал на танец.
Закружило, замутило в животе. Люся не знала, что это голод, первый признак, что ты в материальном мире. Люся привыкла делать, что хочется. В небе собирались тучи. По мосту шёл парень с мороженым. Люся вытянулась, словно хотела стать выше, она хотела белый, обжигающе холодный шарик. Человеческий морок – голод, сон… Люся вдруг отяжелела, ей даже подумалось, что вот сейчас она станет человеком…
– Люся! – вскричала Рита. – Как хорошо, что я тебя встретила! Пойдём, прогуляемся…
Красивыми казались московские торговые центры, вечером Люся зашла в один. Крыша торгового центра разгоняла тучи, таким высоким он был. Внутри торговый центр был немыслимым, многоэтажным; выглядел величественней, чем прекрасные советские московские станции, чем «Комсомольская», «Киевская» и «Площадь Революции»; удивительней, чем модерновые, где поезда соединяются в зеркалах, отражаются несколько раз и зеркально множатся реальности. Люся чувствовала себя маленькой-маленькой, её ветром носила толпа, Люся попадала в стеклянные лифты, и они везли её куда-то ввысь, и двери открывались так плавно, что перехватывало дыхание… Снаружи тёк поток воды, пузыри разлетались во все стороны, и резвились краснопёрые рыбки. Люди строят торговые центры-дворцы, чтобы продавать, и коробки, чтобы в них жить… «Странные вы», – говорила Люся мысленно городским мальчикам и девочкам. Люся впервые задумалась о том, какие люди странные. Трудно, наверное, быть человеком! Люди построили мир – здания, блистающие на солнце мосты, и выпустили на улицу тысячи автомобилей – маленьких поездов. Они спешат, работают, волнуются, но Люся не смогла бы работать и волноваться. И свободные духи Подземки, Люсины сёстры, миловидные хохотушки, весело с ними водить хороводы! – и они не смогли бы работать и волноваться. И ауэллы не стали бы работать, и Рэд бы не стал. Делать то, что не хочется… На такое способны одни люди.
– Люся, тебе на какую ветку? – спросила Рита.
– В смысле, ветку?
– Ты же на метро домой поедешь.
– Нет, Рита, на метро не поеду точно.
– Люся, мне Вадим такую глупость сказал. Что ты бомж и живёшь в метро.
– Я не бомж, я просто дух метро. И почему вы все мне не верите?
– А где ты будешь ночевать?
– Нигде… И везде.
– Мне не нравится, когда люди, которые мне нравятся, ночуют «нигде и везде». Люся, пойдём ко мне в гости!
Предложение Риты радовало. Она сказала «люди», и Люся не стала Риту поправлять. Это было так по-человечески – пойти в гости! Прийти к кому-то домой. Лучше не придумаешь!
Глава одиннадцатая
Метафизическая вечеринка
Маленькая однокомнатная квартира, которую снимала Рита, оказалась до того человеческой, что Люся тихонько, как подземная мышка, запищала от восторга. Красную комнату наполняли запахи – они рассказывали истории. Люся последовала примеру Риты и разулась у входа. Затем прислушалась…
Запах благовоний, ель и сосна, говорили о лесе. Капельки, испарявшиеся с мясистых листьев разросшейся фиалки, наперебой звенели о том, что всё-всё на свете состоит из воды, а потому их, капелек, надо слушать. Люся удивилась. И тут фиалка заговорила – у неё был тонкий, льстивый аромат.
– Всё никак не решалась расцвести до конца, берегла себя! И всё потому, что ждала вас, Люся! Вы уж окажите нам честь, оставайтесь подольше, на несколько дней. А я – так уж и быть – распущу для вас мой заключительный, махровый цветок!
Люся догадывалась, что фиалка всем гостям так говорит.
А потом она услышала её имя: Фиолетовая Королева. Разумеется, фиалка считала себя самой главной.
Удивительно, рукотворные вещи дома у Риты тоже разговаривали. Правда, вместо слов Люсе слышалось дикое бормотание. Что-то пролепетали перья в подушке, как только Рита прилегла на диван в ожидании, когда закипит нежно-зелёный, округлый бурливый чайник.
И вот пророкотал чайник, ойкнули чашки, расставляемые Ритиной заботливой и ловкой рукой. А тут и кальян расфуфырился, блестящий, долговязый. Это был большой дровяной кальян насыщенного фиолетового цвета, приятный. Люся затянулась из холодной позолоченной трубки вслед за Ритой. Было непривычно, от дыма хотелось говорить или вправду совершить что-нибудь героическое – спасти мир, что ли? Люся усмехнулась.
Люся впервые находилась в человеческом жилище, но она и подумать не могла, что оно такое живое! Рита жила в болтливой квартире. Этот дом даже в гостях не нуждался, с ним и так нескучно!
Вещи разговаривали.
Бр-бр-бр.
Тр-тр.
Вших!
Настало время и людям поговорить.
– Я так испугалась, – сказала Рита, выпустив продолговатое облачко кальянного дыма, – когда ты сказала, из тебя солнце течёт. Ты выглядела жутко.
– Прости. Я совсем не привыкла к человеческому миру. Наверно, потому эти галлюцинации…
– Расскажи, как у тебя там. Ты правда дух? Понимаешь, обычный человек тебе не поверит. У нас духи в диковинку. Можешь доказать?
– Как доказать?
– Если я до тебя дотронусь, моя рука пройдёт насквозь?
– Нет, Рита. На ощупь такая же, как вы, люди.
Рита осторожно и даже брезгливо, будто червя, взяла холодную Люсину руку… Пожала плечами. Ничего сверхъестественного.
– Я танцую Пустоту, когда захочу. Наверное, тебе докажет…
– Поясни.
– Ну… Для тебя это будет выглядеть так, словно я растворилась в воздухе. Я стану невидимой.
– Неплохое доказательство. Покажешь?
– Конечно.
Люся начала танцевать Пустоту – забыла себя и слилась с пространством, перестала играть на мгновение, чтоб вспомнить все волшебные сны разом и отдохнуть от существования.
Рита открыла рот. Она не знала, что сказать. Люся исчезла, и Рита не смогла уловить момент, когда именно. Значит, и правда, Рите повезло. Встретилась с духом из потустороннего мира.
– Ну что ж ты так удивляешься, Рита! – сказала появившаяся Люся. – Ваш мир интереснее нашего.
– Просто никогда не видела такого. Расскажи про свой мир. Как ты растворяешься в воздухе?
– Легко. Я танцую Пустоту. В пустоте совсем нет времени. И меня там тоже нет.
– Не поняла. Можешь поподробнее?
– Меня там нет, Рита, в этом суть Пустоты! Она пустая, совсем. Поймёшь, когда сама станцуешь. Как я тебе объясню? Ты же… не из этих?
– Из каких ещё этих?
– Ну, такие люди, которые любят задавать вопросы, чтоб всё разведать, растянуть свой рассказ подлиннее и получить зарплату.
– Журналисты? Вообще-то, – Рита засмеялась, – да, Люся, с недавних пор я пишу для журнала. У меня даже корочка теперь есть. Там написано «журналист-корреспондент»! Но… Уже решила, про тебя писать не буду. Мы с тобой друзья! И потом… Надо хорошенько выпить, прежде чем писать о таком.
