Юра считал себя материалистом. Он видел рельефные, чувственные сны. Юра гладил Люсю, пытался поцеловать, а она отшучивалась. Он знал – там, под серым тягучим платьем, у Люси была пустота, пугающая, нечеловеческая. Во сне Люся ломалась у него на руках, её ладошки крошились, как печенье… И звучал её смех – странный и гулкий, как из пустого кувшина. «Она сама не знает, насколько не существует, насколько она ненастоящая, насколько её нет», – понимал Юра и просыпался.
Его знобило. Около полуночи Юра вышел за продуктами и еле-еле дополз до магазина. На углу он увидел Люсю: она задирала голову, смотрела на звёзды, одетая не по погоде – в своём вечном сером платье, она ведь не умела одеваться по-человечески. С привычным профессиональным спокойствием Юра решил, что точно – галлюцинация или сон. А значит, можно делать, что хочется. Он подошёл к Люсе, и она улыбнулась.
– Я давно хотел спросить… Из чего ты состоишь?
– В смысле?
– Ну, из какого вещества?
– Я? – Люся, казалось, растерялась. – Я была создана… Или родилась… Появилась… Из тоннеля! Ну просто в мире возникла необходимость во мне – и я появилась, – Люся засмеялась, видимо, сама была довольна ответом.
– А можно тебя поцеловать?
Юра никогда бы не сказал девушке такое в жизни. Он наслаждался сном и поступал, как во сне.
Люся пододвинулась ближе и подставила губы. Юра не поцеловал её – только дотронулся и приобнял.
– Шикарная. Ты вся шикарная, – хотелось проверить, до конца ли Люся… Ну, как человек. Интересно, ты вся… человек? Юра ощутил волнение, переходящее в трепет. Он должен проснуться от сильных переживаний. И всё не просыпался… Как дурак стоял с пакетом и пялился.
– Больше никогда так не делай, ладно? – сказал Юра. – Люди странно относятся ко всему… Слишком красивому. Люся, а духи, как ты, могут иметь детей?
– Не знаю… Кажется, я человек, когда танцую девочку. И я могла бы иметь ребёнка… Не совсем, правда, понимаю – как? А когда я танцую Пустоту… Я будто человек, давно умерший.
– Где твоё тело, когда ты Пустота?
– Моё тело сливается со всем, что вокруг, рассеивается. Меня как бы… нет. И всё же остаётся кто-то, он может вспомнить, что Люся нужна миру. И каждый раз останавливает танец.
– А если он не вспомнит?
– Однажды может забыть. Тогда не вернусь…
Люди тоже могут танцевать пустоту, но, конечно, не все.
Влюблённые могут танцевать пустоту – тогда их души мчатся навстречу друг другу по автостраде, жаждут встретиться между городами, ровно посередине, чтоб поровну. На грани жизни и смерти люди часто танцуют Пустоту. И в танце перестают бояться смерти, потому что понимают, смерть – это тоже танец, только более виртуозный. Иногда они танцуют Пустоту на мосту, глядя на тот берег реки, плывущий в тумане, или в лесу, забывшись под кронами, насквозь пронизанными, прошитыми золотыми нитками света…
Но люди почти никогда не растворяются; у них для развоплощения слишком тяжёлые, грузные тела; они любят свой мир наслаждений и возможностей под солнцем – любят свою Москву.
Юра ушёл. Люся стояла на мосту. «Юра», – подумала она и улыбнулась. Эта улыбка была – знаком, чувством. Теперь всё хорошо.
Люся вздрогнула – нет, хорошо далеко не всё. Глаза горели в темноте – Люся ощутила, в них мелькнула злость. «Мрррак»…
Глава шестнадцатая
Следуй за чёрной кошкой
Люся нащупала кинжал в сумочке и затаилась. Она боялась вздохнуть.
– Гляди, что они придумали. Уничтожить всё человечество разом.
«Разом всё человечество? О чём это она?» – Люся насторожилась. Душа Подземки по-прежнему считала себя защитницей людей.
– Во сне не снился такой мрррак! Это просто… Умопомурчительно!
Верховная Кошка говорила сама с собой. Она бежала и всё повторяла «Умопомурчительно!» Если не прислушиваться, можно принять её слова за обычное мурлыканье. Люся не встречала Кошку с тех пор, как она исчезла за стеклом. Однако ждала этой встречи.
Кошка ступала мягкими лапами по осенней грязи и не подозревала, что Люся её слышит. Она остановилась было на светофоре, но передумала – и побежала через дорогу на красный. Машины начали сигналить, но Кошка не остановилась.
– Так я с вами все девять жизней истрачу, ироды мурлыкины! – Верховная Кошка запрыгнула на капот красной иномарки и капризно, по-кошачьи рассмеялась. Водитель шикнул на вредителя-кошака, и Верховная Кошка, перепрыгнув через кусты, побежала к метро.
Кошке нравилось, что все её боятся. Верховная Кошка старалась перебежать дорогу каждому встречному и смеялась, мурлыкала от радости, когда кто-нибудь в страхе хватался за пуговицу, чтобы не случилось несчастья из-за чёрной кошки. «Умррри!» – радовалась Кошка. Человечьи суеверия были для неё истинным удовольствием.
Кошка зашла на «Киевской». Прохожие увидели, как чёрный кошак отодвигает лапой дверь. До закрытия метро оставалось совсем немного.
Люся едва успевала – Кошка уже скакала галопом по ступеням. Пассажиры бежали: Люсе всегда они нравились, романтические пассажиры, стремящиеся успеть на последние поезда.
Вообще-то у Люси была мечта. Странная по нашим меркам мечта – стать настоящим пассажиром. Ведь это не каждому дано. Она не раз представляла, как купит проездную карту, и попросила у Риты денег: Люся была в курсе, что у людей без денег никак.
Люся забежала в вестибюль, не выпуская Кошку из виду. Поезд подходил к станции, и люди, заслышав его, рванули к турникетам.
Кошка побежала и – Люся не поверила произошедшему – в прыжке достала турникет мягкой подушечкой на лапе. Казалось, местная Стражница не обратила на Кошку никакого внимания. Ну да, у Кошки в лапу встроен чип, обычное такое дело, сейчас ведь некоторым животным в лапу вживляют пропуск-чип.
Люся приняла решение мгновенно. Начать танцевать Пустоту, развоплотиться и проникнуть на станцию без оплаты – лучшее решение, упускать опасную Кошку нельзя! Люся не учла одного. В толпе трудно развоплощаться. Толпа сжимает, сдавливает, удерживает твою форму.
Люся закрыла глаза и сосредоточилась. Тщетно! Она оставалась физически твёрдой, как самый настоящий человек.
А может, оно и к лучшему! Настало время плана «Б». Несколько монет – и Люся совсем пассажир. Женщина по ту сторону стекла ничего не заметила, кажется. Люся выдержала скользнувший взгляд. «Единый», – выдохнула Люся кодовое слово. «Единый, единственный… Что-то божественное, по-человечески волшебное». В волнении Люся сжимала красную карточку – волшебный пропуск-артефакт, с которым в метро проходят люди. «Она красная, потому что люди любят красный цвет. Когда их солнце спускается под землю, оно тоже красного цвета». Вдруг автомат рассекретит Люсю, обнаружит, что она не человек и пользуется человеческими тропами?
Люся почти коснулась жёлтого круга, чтобы появился зелёный прямоугольник, открывающий портал. Восторг охватил – так и надо, будто она, Люся, своя…
