– Привет страдающему средневековью! – сказала обезьянка. – Не пойму, во что вы превратиться-то пытаетесь.
– Нам бы хоть тарантула освоить, – сказал наставник.
Бедные дети! Они старались. Превращаться – это очень больно.
«Лучше бы танцевали Пустоту, это приятно».
– Танцевать Пустоту – не магия, а так, баловство! – ответил мадр Люсе. – Мы же занимаемся магией.
Люся совсем забыла, что хармы слышат слишком громкие мысли. Впредь надо быть осторожнее. Не подумать бы о чём… действительно провокационном.
– Превратиться в другое существо легко. Давайте обратно. Хватит пугать гостей.
Маленькие хармы из полупауков, недомышей и околобизонов превращались… в людей. А мадр читал лекцию.
– В наш век превращение даётся просто – усвойте это. Вам не нужно изменять всё тело, как пытались сделать маги прежних поколений. Вам нужно всего лишь изменить молекулу ДНК. Давайте ещё раз повторим: какие участки гена следует изменять в первую очередь, когда превращаешься в тарантула?
Дети потянули руки.
Люся не хотела знать ответ. Она прошла дальше, мимо радужных хрустальных колонн со свечами внутри, вышла в тёмный просторный холл, где из-под пола росло дерево, похожее на пальму, – только листья у него были серебристо-голубыми, а ствол по-подземному блеклым.
В кресле, среди мерцающих кругов и волн сидел… Люся вздрогнула.
Под подземной пальмой сидел Рэд.
Она не могла допустить это до своего сознания. Здесь ошибка, здесь определённо ошибка… Наверняка оборотень! Хармы владеют колдовством, они многое могут, что им стоит превратиться в бродягу Рэда… Не может быть. Рэд встал с кресла и шагнул в дрожащий круг свечи. Люся почувствовала запах, вечный запах его свитера. В руках он держал, как часто бывало, книгу.
– Рэд! – вскричала Люся. – Что ты делаешь здесь?
– Обучаюсь духовным практикам хармов. – Рэд улыбался.
– Какие ещё духовные практики?! Послушай… Тебя околдовали. Ты понимаешь? Ты не в себе! Пойдём с нами. Рэд.
– Со мной всё в порядке, у хармов интересные практики.
Такого Люся никак не могла ожидать. Рэд, её любимый, мудрый Рэд попал в секту… Хармы могут! Они владеют гипнозом, они могут заставить любого. Даже мудрого Рэда. Но как же вызволить его?
– Рэд! – Люся подбежала и уткнулась в мягкий дырявый свитер, ощутила сладковатый запах. – Помнишь, ты говорил об иллюзиях. Хармы забрали тебя…
– Да зачем я им нужен, Люся…
– Ты вернёшься в метро? Я уверена, это пройдёт.
Люся с болью смотрела на изменившегося друга. Его взгляд, по-прежнему спокойный, но равнодушный, будто избегающий смотреть на собеседника. Его полуулыбка… Что-то жуткое чудилось в ней. Рэд наполнял тревожный переулок хармов спокойствием, и не хотелось от него отрываться. Люся заметила, что он оброс, – щетина его кололась. А ещё у него появились усики, смешные такие, с усиками Рэд стал каким-то «жукастым». Вот с кем хорошо идти в любой поход! Вот что нужно в любом походе – спокойствие! Словно решившись на что-то, Рэд сказал:
– Мне не нужно возвращаться в метро, Люся. Я уже семь лет дружу с хармами.
– Что-о-о? Вот почему ты призывал меня переулок хармов не посещать! Вот почему тебе не нравилось, как я бью хармов… И ты молчал!
– Могла бы догадаться. Думаешь, откуда я так много знаю… Оттуда моя философия. И всё, что тебе нравится во мне, – оттуда. Ты верила мне, что из книг? Разве могут человеческие книги дать столько? А вот древнейшая цивилизация… Мой образ мыслей давно хармический, всё, что ты ценишь во мне, – от них.
– Неправда. Мне ненавистны хармы. Ты обманывал меня, Рэд. Вот уж не думала…
– Я же не мог сказать, что дружу с твоими кровными врагами!
– Я считала тебя другом, Рэд.
– Ты не поймёшь, это другое… Подожди, Люся! Ну, минутку…
– Я считала тебя другом.
«Люся, не ходи дальше! Вы не выживете, уходите домой, здесь сплошные иллюзии и миражи». – Люся слушала голос Рэда, как слушают гул города под землёй. Она его не воспринимала.
«Потеряла лучшего друга», – подумалось Люсе. Рэд пошёл куда-то вглубь, и Люся глядела ему вслед. Он не обернулся.
В зал вошли Рита, Вадим, Кирилл и Валера.
– Люся, а ты почему такая расстроенная? – спросила Рита. – Мы видели, как дети превращаются в поросят. Это им проще всего!
– Ребята, вы стали как какие-нибудь туристы. – Люся вздохнула.
– Люсь, ты не видела Чичимра? – подбежала запыхавшаяся Векша. – Он потерялся.
– Пошёл к хармам, он всё-таки с ними живёт. – Люся пожала плечами.
– Мы его освободим!
– Векша, не говори глупости. Кажется, мы забываем свою настоящую цель.
– Помним! Мы идём посмотреть Лелю, – сказал Вадим.
– Да, я вот очень хочу на неё взглянуть. Как-никак, самая красивая девушка на свете, – сказал Валера.
Люся решила, что все истории прошлого должны разрешиться здесь, в Логове хармов, когда увидела в коридоре… Стражницу. Она прошла мимо и смотрела туманным взглядом, и непонятно было, больно ей или уже всё равно. Рэд обманывал Люсю, а Стражница… Зачем она здесь? Люся кинулась к ней.
– Ты нашла его? Своего любимого с вороном на плече…
Стражница взглянула на Люсю с испуганным удивлением. Она была совсем другая, радужный дворец изменил её. А может, свет свечей преобразил черты её лица. Люся подметила блеск её расширенных, жадных зрачков.
Друзья шли по хрустальному коридору и боялись на шаг отступить друг от друга. Хармы расступались, ползли по своим делам, торопились. Чёрные птицы падали с потолка, хлопали влажными крыльями и таяли так же неожиданно, как и появлялись. Рита попросила остановиться.
– Так всё-таки, ты мне не сказала: как ты это терпишь? – спросила Рита у Стражницы. Видимо, пока Люся беседовала с Рэдом, Стражница уже поведала её любовную историю – про человека с вороном на плече… То есть про Мышиного короля.
– Хармы вернут мне молодость, – похвасталась Стражница. – Тогда он бросит свою Лелю! И всех своих цыганок своих тоже бросит. Знаете, какая я буду красотка!
– Как ты договорилась с хармами?
– Это нетрудно. Они добрые и рады помочь. Я им кое-что пообещала.
– Добрые? Как они связаны с твоим любимым?
– У них высокие должности. Мышиный король бессовестный, он соблазняет женщин в любом месте и в любое время.
– И ты любишь его после всех гадостей? Это же нелогично.
– Что за глупые вопросы! Конечно, я всегда буду его любить.
– Всегда? Вечного нет ничего.
– Знаете, Рита, метро существует восемьдесят лет, а я тысячу лет ждала его у эскалатора. Тоже, скажете, нелогично? Нет для любви времени и пространства, и логики тоже нет.
