– Не боись, кондуктор. Дважды в одну тарелку волшебные курицы не попадают.
– Я и не боюсь.
– Тогда айда.
Инга заказала по тарелке наваристого бульона, куриной котлете и стакану ягодного сока. Сначала Веник ел с опаской, но после десятой ложки супа расслабился.
– И я для него еще старалась, кондуктором хотела сделать. А он же, гад, меня использовал! Как понял, что все, не носить ему брошь-кольцо, так и бросил меня. И обставил все так, будто я виновата. Не любила, не обнимала. А как же наши тату? А как же все? – делилась переживаниями Инга. Даже будучи заплаканной, она выглядела красивой.
– М-да… – Веник уплетал котлету.
– Как посадили Кицу в Клетку, так он сразу изменился. Сегодня умчался куда-то с подарочной коробкой. А потом возвращается и заявляет, что оставил мне прощальный подарочек в Шестом мире на платформе. Мол, символично, что мы были вместе шесть месяцев. Как тебе, а? Не смог, скотина, даже нормально объясниться, признаться, что больше не любит. А ты, Веня, уже любил?
– Эм… Я… – Веник смутился.
– Извини. Все так по-дурацки. Как в тех глупых анекдотах, которые любит рассказывать Петрович до Перехода. «Парень стеснялся признаться девушке, что любит ее, а девушка стеснялась признаться парню в своих чувствах. И только дворник не стеснялся в выражениях и называл их засранцами, одинаково мусорящими во дворе». Похоже, Жун намусорил в моем сердце гораздо больше, чем я в его.
– Все пройдет, – попытался утешить Веник.
– Наверное. Знаешь, а тебе идет фуражка. – Инга улыбнулась. – Но тебе еще учиться и учиться, чтобы выглядеть настоящим кондуктором.
– Спасибо.
– Пожалуйста. – Инга положила ладонь поверх руки Веника.
Веник чуть не подавился.
– Ой. – Инга отдернула руку.
Стало жутко неловко. Но Инга быстро переключила внимание:
– Доедай, скоро поедем в Мосград. Заодно посмотрим, что за ерунду Жун оставил мне в Шестом.
Через полчаса трамвай тронулся в путь по Кольцу. Ночные виды Кабу и предрассветная серость Тицена не вызывали интереса. В Пепелище на последней, третьей, остановке вновь донеслись слова песенки о Тенях. В этот раз добавились новые строки:
Тени двух своих лишились,
Тени жутко разозлились.
Захватили быстро власть,
На все головы напасть.
Тени в ярость сразу впали,
Тени вмиг меня поймали.
Заключили в Сад вранья,
Угадай, ну кто же я?
– Лучше заткни уши, – поздно спохватилась Инга. – И никогда не верь демону.
– Разве это не мороки и там, снаружи, кто-то есть?
Инга отвернулась, проигнорировав вопрос.
В Ольде обошлось без пассажиров. Когда «П» остановился у Черного озера, Веник осторожно выглянул наружу. Где-то здесь, если верить рассказу Муромского, должна ждать госпожа Руцита. Но никого и близко не было видно. Наверное, она еще не нагулялась.
Веник задумался о судьбе несчастной женщины и не заметил, как трамвай пересек границу миров.
– Ничего. Даже насчет подарка соврал, гаденыш, – сказала Инга, воззрившись в окно на первую платформу Ака.
– На табличке пусто. Это нормально? – поинтересовался Веник, бросив взгляд на вокзальную арку.
– Не-е-ет, – медленно протянула Инга. – На табло всегда красуется угрожающий текст с предупреждениями. Почему его нет сейчас – очень хороший вопрос.
На второй остановке все повторилось. Черное табло и ни малейшего следа подарка.
Подъезжая к «Ак-3», Палиц встревоженно предупредил:
– В-в-в-впереди опасность. К-к-к… К-к-кто-то н-н-на п-п-п… п-п-путях. – От волнения его заикание усилилось.
Веник и Инга подбежали к водителю. Трамвай приближался к остановке. Прямо перед ними на путях стоял изможденный мужчина в пыльной одежде. На его ногах виднелись кандалы с цепью.
– Тормози, Палиц, тормози! – мгновенно отреагировала Инга.
Впервые Веник услышал, как сигналит волшебный трамвай. Сигнал вызывал ассоциации с битьем посуды, его громкое рассыпчато-звонкое дребезжание невозможно было проигнорировать.
Но человек не сдвинулся с места. Увидев и услышав трамвай, он, наоборот, повернулся к нему спиной, словно приготовился к неотвратимому столкновению.
Трамвай затормозил в десятке метров от мужчины. Тот спокойно, без суеты, достал из-за пояса маленький обсидианово-черный жезл и выстрелил им перед собой в пустоту туннеля.
– У него Тенекол!!! – истошно завопила Инга, заставив Веника дернуться в сторону. – Его надо остановить!
Черной стрелой луч пронесся над рельсами, чтобы тут же воткнуться в невидимую стену. От соприкосновения луча и преграды во все стороны взметнулся фонтан то ли брызг, то ли искр. Они сверкали, отлетая в сторону, и быстро гасли, исчезая в падении. Человек не опускал жезл, и луч продолжал разбиваться о незримую завесу.
Без раздумий Инга спрыгнула на платформу в открывшуюся дверь и устремилась к источнику проблем. Но добежать до магического стрелка она не успела. Из-за угла здания выскочили прятавшиеся там люди. Трое мужчин и одна женщина, все в пыльных лохмотьях. Они повалили Ингу и сразу же потащили к дверям. Девушка не успела воспользоваться своим теневым оружием, руки ей скрутили в первую очередь. Быстроте и слаженности действий захватчиков могли позавидовать лучшие бойцы спецподразделений Земли.
– Шестаки хотят пробить врата в Мосград!!! – крикнула Инга. – Угроза всему Кольцу, сообщи…
Инге заткнули рот кляпом. Еще мгновение, и толпа утащила контролера внутрь помещения.
Только сейчас Веник обратил внимание на исписанное табло. Вместо белого обитатели Ака использовали кроваво-красный мел: «Война! Война! Война! Чужаки, вы пожелали вторгнуться в наш мир, но мы опередили вас! Теперь уже Ак захватит ваши норы и утопит в алом песке!»
Веник лихорадочно перебирал варианты. Бежать и спасать Ингу? Но как? У нее был с собой колдовской тензир, и она все равно не успела им воспользоваться. Куда уж ему, простому и безоружному пареньку с плохой физической подготовкой? Тогда остается сражаться или бежать. Что же делать?
– Что делать?! – паникуя, закричал на водителя Веник.
Палиц давился словами, не в силах выговорить и слога.
Венику пришла отчаянная идея вооружиться топором, который он видел в ящике личных вещей, и попытаться освободить Ингу. Но тут из второго здания выбежали еще люди. В этот раз – всего двое. Увидев в их руках мощные дубинки, а на лицах – страстное желание добраться до трамвая, Веник забыл обо всем на свете. Он закричал так, как не кричал даже в далеком детстве, когда соседская девочка Зина проехалась велосипедом по его ноге:
