– Как можно отстать, когда вы – смысл всей моей жизни. Сегодня пасмурно, но, глядя на вас, я понимаю, вот оно – настоящее солнце.
– Какие дешевые приемы, пфф, – фыркнула девушка, преодолевая новую лужу.
– Ну что вы, как можно, миледи! Равнодушие ранит меня, и сердце кровоточит от одной лишь мысли, что я не узнаю вашего имени.
– Маша, – отчеканила девушка.
– Какое чудесное имя – Мария. А меня зовут Пат. Это как Питер Пэн, только Пат.
– Помнится, пат в шахматах – ситуация, когда игрок не может сделать ход, не создав угрозу своему королю. Чаще всего пат означает ничью. Вы – именно такая ситуация? – Маша замедлила движение.
Веник искренне считал, что девушка вот-вот пошлет их двоих куда подальше со всей эмоциональной выразительностью, и то, что она стала отвечать длинными репликами, можно было счесть взошедшей звездой удачи Патефона.
– Что вы, Маша, ничья наступит только при одном условии – если согласитесь прогуляться со мной по парку. – Патефон воодушевился.
– А как же ваш скромный друг, которого вы раньше называли влюбленным? Куда вы его денете?
– Веня? Одно лишь слово – и он исчезнет, тем более у него дела. Правда, дружище? – Патефон выразительно посмотрел на Веника.
Сначала хотелось радостно воскликнуть «да» и вернуться на остановку, но Веника уязвила самоуверенность Патефона. Хорош фрукт, хочет – выталкивает из трамвая и заставляет участвовать в погоне за очередной любовной любовью, хочет – прогоняет прочь, как надоевшего рекламного распространителя. Конфликт не конфликт, но мокрые ноги и опоздание на учебу срочно взывали к справедливости. Поэтому Веник набрался храбрости, вздохнул и выдал:
– Нет, никуда я не пойду. Я тоже влюблен в Машу, ты все верно говорил, дружище.
Ударение на последнем слове заставило Патефона вздрогнуть. Его и без того большие глаза округлились еще больше.
– О, да у нас наметилось соперничество. Удивляете, ребятки. – В голосе девушки зазвучали смешливые нотки.
– Не верьте скромняге, Маша. Еще в трамвае он сказал мне, что вы страшная, как сова верхом на пугале. Тогда я попросил мне подыграть, а сейчас он обижается, что не разглядел в вас истинную красоту, ну и завидует мне, конечно, – Патефон взял реванш. – Вот готов ли он сделать для вас все что угодно? Не думаю. А я готов.
– И я готов, – ляпнул Веник и тут же пожалел об этом, понимая, что желание проучить Патефона может вылиться в неконтролируемую лавину ошибок.
– А я всегда готов! – отрапортовал Патефон.
Вдвоем они уже практически шли рядом с Машей, и лишь недостаточная ширина тротуара не позволяла им полностью поравняться. Веник обогнал Патефона, проскользнув по бордюру.
– Готов к труду и обороне! – почему-то вспомнилось Венику.
– Готов сделать вас счастливой, Маша! – Патефон не уступал, вырвавшись вперед.
Маша остановилась, и Веник чуть снова не влез в лужу, пытаясь обойти конкурента. Задумчивая улыбка девушки привела в восторг Патефона, наверняка посчитавшего, что именно он победил в скоротечной схватке «готовностей».
– А знаете, мальчики, раз уж вы такие настырные, то, наверное, могли бы мне помочь. Если вы, конечно, не заняты и не боитесь трудностей.
– Ха, помочь вам, Маша, моя обязанность, как полностью свободного человека. – Патефон услужливо поклонился.
Чувствуя, что делает невероятную глупость, Веник решил не уступать сокурснику:
– С радостью помогу, чем смогу.
Девушка кивнула и достала из кармана куртки скомканный листок:
– Надо навестить автора объявления.
Глава вторая
– Время удивительных историй –
Дедушка Маши, а по совместительству представитель «Трамвайных линий Мосграда» жил в многоквартирном доме параллельно трамвайному маршруту. В подъезде старой пятиэтажки пахло котами и затхлостью, а на стене лестничной клетки первого этажа кто-то написал: «Москва большая, а я маленький».
Веник не так представлял себе место, где живет начальство транспортного ведомства. Впрочем, словосочетание «Трамвайные линии Мосграда» тоже звучало странно. Почему не Москвы?
– А почему Мосграда, не Москвы? – словно прочитав его мысли, спросил Патефон, поднимаясь по грязной лестнице.
– Москва – понятие растяжимое. А Мосград… это Мосград, название частной трамвайной конторы, – расплывчато объяснила Маша.
О частных трамвайных предприятиях Веник никогда не слышал, но решил не уточнять – не хотелось выставлять себя отставшим от жизни человеком. Мир меняется слишком быстро, чтобы успевать быть в курсе всех новшеств.
– Так что нам нужно сказать, когда войдем? – спросил Веник.
– Что хотите стать кондукторами. Дальше он сам все расскажет.
– Вы уверены, то есть ты уверена, что мы хотим стать кондукторами? – с сомнением в голосе спросил Веник. На «ты» они перешли совсем недавно, и Веник еще не успел к этому привыкнуть.
– Не суть, подыграете. Главное, что дедушка вам обрадуется. Понимаете, он старенький, последнее время чудит. Сочиняет разные истории, а потом сам в них верит.
– Это же хорошо, вера города берет, – многозначительно заметил Патефон, оборачиваясь и подмигивая Венику.
Чтобы выставить Патефона дураком, очень хотелось ответить едко и саркастично. Но на ум приходило только «а надежда отдает деревни», и Веник посчитал рискованным произносить такое вслух. Он мог сорваться с интеллектуальной лестницы быстрее соперника.
– Хорошо, да не очень, – задумчиво сказала Маша. – Понимаете, раньше дедушка работал кондуктором. А сейчас у него в голове часто все путается, придумывает, будто ищет для себя молодую смену. Расклеивает в трамваях объявления. А мне потом его листовки приходится срывать. Мало ли кто прочитает и отзовется, придет. Люди разные, еще воспользуются беспомощностью и наивностью пожилого человека.
– Согласен, мы должны беречь наших стариков, наших защитников, – насквозь фальшиво сказал Патефон. Веник фыркнул.
– Именно. – Маша прошла мимо ироничной надписи «Погладь лестницу – сползи по ступенькам на попе!» – Поэтому я подумала, что вы сможете побыть в роли откликнувшихся на объявление. Дедушка расскажет вам небылицы, да и успокоится хотя бы на время. Вы только подыгрывайте ему. Если передумали с помощью, я все пойму. Но если честно, вы бы очень и очень выручили меня.
– Выручить – это я завсегда, – самодовольно ухмыльнулся Патефон, перешагивая через неприятного вида пятно. – Но у меня один вопрос. Как же твой дед работает начальником, с такими-то, мягко говоря, психическими нюансами?
– Представителем, не начальником. Начальство у нас не здесь, – поправила Маша. – В знак былых заслуг дедушку взяли на декоративную должность почетного представителя конторы в городе. Так-то он давно на пенсии. Времени много, вот он и катается на трамваях, пытается догнать свою молодость.
